Сорокалетию великой победы посвящается... Один вечер не Ивана Денисовича. Продолжение

Второй тайм начался с наших атак. Видно, что тренеры дали установку по-быстрому добить врага в «нашем логове». Блоха был неутомим. Его били по ногам, рукам, голове, а он рвался и рвался до Майера.

В блатном секторе, с первой же минуты тайм все требовали гола от Петровича. 46-я, 47-я, 48-я, а гол все нет.

• Хочу гола от Олежки – томно постанывала девочка-нимфетка.
• Шайбу, шайбу, Петрович! – крепко обнявшись, скандировали тетечка с прической Фурцевой и ее партайгеноссе-муж.

Петрович стоял, широко расставив ноги и пристально вглядываясь в события на поле, по-шамански уверенно бормотал: «Погодьте, погодьте, еще рано…»

Марик и Жорик, уже прилично поддатые, орали на всю трибуну «як тебэ не любыты, Киевэ мий..»

А в это время…

Блохин неудержим… Подхватил мячик у своей штрафной и ракетой помчался прямисэнько на Майера. Многострадальный Шварценберг бьет Олежку в бок. Штрафной.

До ворот метров 35. Отсюда «их бину, лучший вратарь Дойчланда, а может и мира» забить трудновато…

Сферку устанавливает Муня. Он у нас по жизни штатный исполнитель всех стандартов.

Нацики, на всяк пожарный выставили длинную стенку. Хоть и далеко, и вратать у них зэ бэст, но шайсе может подкрасться незаметно… И вообще, кто этих русских, пардон, украинцев знает…

Наши взоры обращены к Петровичу. Тот, как учитель плавания, стоящий на бортике бассейна и руками объясняющий детсадовцам, как нужно правильно плавать брассом:

Раздвинули кусты, собрали деньги, укол!

Петрович раздвигает кусты, собирает деньги и колет!

Божеее… Даже не вооруженным перископом глазом, стала видна огромная дыра в берлинской стенке.

А потом Петрович кааак завопит…. Громко, на весь стадион:

• Мунтян! А теперь Блохин, я сказал, Блохин!

Бедный Муня еще ничего не понимая, испуганно подымает голову, оглядывается по сторонам… Но этих мгновений было достаточно для Олежки. Он услышал Петровича!

Короткий разбег, удар! Гооллл!!! 2:0!!!

Весь стадион, как единый организм вскочил на ноги и заревел от счастья. Люди обнимались, целовались, топтали друг другу ноги от кайфа и снова целовались.

Посыл был такой мощный, что даже тренеры и футболисты «Байерна» начали обниматься и целоваться ничего не понимая…

Все, мы лучшие в Европе! Хоть и оставалось больше получаса до свистка, все понимали: мы победили!

Немцы еще немножко попручкались для понта. Помниться был еще момент у немцев по центру, но Женя выручил…

Минут через десять после гола все начало затухать. Обе команды, практически перестали играть. Наши контролировали мяч, перепасовывались. Только Блохин хотел еще и еще. Но постепенно и он перешел на экономный режим. Стала сказываться усталость. Наши, ведь не сделали за матч ни одной замены.

Финальный свисток. Сегодня после выигрыша чего-то, да, и просто после выигрыша очередного матча, футболеры прыгают до потолка, обнимаются, проливают скупые, футбольные слезы.

В тот вечер все было иначе. Стадион ревел в экстазе, а футболисты были какие-то хмурые, понурые, усталые. Если с немцами все понятно, то такое поведение наших трошкы удивляло. Но потом уже до меня дошло: было отдано столько сил, что просто не было сил радоваться.

Это были первые признаки тех нагрузок, которые стали причиной конфликтов лета 76-го…

Но вернемся к 75-му. После финального свистка Лобан, Базиль, Петрашевский с Берковским и Гришей Спектром выбежали на поле. Радостные, полные сил. Они обнимали игроков, пожимали руки, целовали их.

А те стояли отстраненные и отрешенные … Усталость просто осушала их…

На поле уже вышел сводный военный оркестр. Команды выстроились перед главным входом. Победители и побежденные…

Перед ними стояла такая этажерка, покрытая бархатной скатеркой, а на ней огромнейший кубок (он стоял там всю игру). Рядом какой-то невысокий мужичок. Его представили – оказалось, что это был тогдашний президент УЕФА Франки.

Президент еще с одним мужиком пошли поздравлять команды. Каждому пожали руку. Потом Франки вернулся за Кубком. Но то была такая махина, что даже двум таким Франки ее было не поднять..

К столику подошли Конек, Фома и Веремеев, подхватили Кубок и вернулись на поле. Оркестр без остановки играл туш.

По быстрому сделали групповой снимочек. Вся команда, тренеры, массажист, доктор, админ и еще, кажется был Колотов в штатском. Народ ревел от восторга, многие плакали. Немцы уже давно слиняли, наверное пошли смотреть свои противные порно.

Конек с Фомой высоко подняли Кубок (16 кг) и пошли с ним к выходу. Остальные динамовцы, уже отошедшие немного от усталости и начавшие осознавать, что они «натворили» побежали круг почет вокруг трибун.

Постепенно поле пустело. Динамовцы уже ушли в раздевалку, оркестр уехал в ресторан, а Франки в свою Италию.

Но стадион все еще не расходился… И сначало тихонько, а потом все громче и громче начал скандировать: «Пе-тро-вич, Пе-тро-вич, Пе-тро-вич!!!»

Взоры всего стотысячника были устремленые на него, на истинного героя матча… Петрович встал, и тут откуда-то сверху, возможно с небес, полилась знакомая мелодия….