Dìochuimhneachadh às deidh leughadh
Почему гэльский футбол никому не интересен
Ошипка в первом же предложении обычно сокращает количество дочитавших колонку до конца вдвое. Особенно если колонка эта - о гэльском футболе.
Здравомыслящий читатель спросит себя: на что я потрачу пять минут свободного времени? Зачем мне все это? Я не знаю правил. Я никогда не был в Ирландии, а если побываю, наверяка найду там пинту Гиннесса и посвящу ей всего себя. Когда жизнь позволит мне применить полученные знания? Перекрестное опыление и то применимее.
Ещё несколько читателей доскроллят до момента, когда я снова предложу им взглянуть на фотографию. Прям так и предложу:
Взгляните на эту фотографию.
И попрошу найти на ней молодого Шона Коннери в футболке футбольного клуба «Боннириг Роуз», бесславного обитателя шотландских подвалов.
«Это уже было - он косплеит сам себя, - подумают те несколько, - идем-ка лучше перечитаем Костю Андриюка. Или проверим, выучила ли любимая правила офсайда».
Оставшиеся доживут до следующего абзаца, где спросят:
«А какое отношение почивший шотландец Шон Коннери имеет к теме гэльского футбола, сугубо ирландскому и крайне любительскому виду спорта?»
Они будут счастливы раскрыть манипуляцию. Прозрачную, как взгляд Винни Джонса. Называется эта манипуляция «использование постороннего предмета/объекта для привлечения внимания». Шон Коннери, который, к счастью, предпочел актерскую карьеру футбольной еще в 23 года, а значит имеет к спорту весьма касательное отношение (пруф - отсутствие фото в его досье на Трансфермаркт), всегда будет интереснее, чем весь гэльский футбол вместе взятый. Особенно если история, которая - чисто теоретически - могла бы привести в мир пару новых адептов гэльского футбола, будет только в самом конце этой статьи.
Ещё какая-то часть читателей тут же перемотает в конец, но наткнётся лишь на неуместный постскриптум. Те немногие, кто продолжит читать дальше, наткнутся на перечень сомнительных умозаключений и пожалеют, что не перемотали.
Итак, почему гэльский футбол никому не интересен? Если коротко, виноваты англосаксы.
Все, что не о футболе, придуманном англичанами в середине 19-го века, читается очень сложно. Лёгкая атлетика, конькобежный спорт и шорт-трек - это не истории забегов и турнирных раскладов. Керлинг, стендовая стрельба и городки - это не истории количества точных попаданий. Просто швырнуть копье дальше - не интересно. Просто обойти соперника на одно тысячную, не заметную даже на фотофинише, - не интересно. Это простые истории. Куда интереснее те, где ты и быстрее был, и точнее, но все равно проиграл. Потому что накатил с вечера и думал, что и так проканает. Потому что у соперника умерла мать и он рубился, как Тор, чтобы почтить ее память. Потому что Боженька на небесах так решил. Не важно - сотни причин интереснее, чем перечисление следствий.
Впрочем, даже тег «английский футбол" вовсе не гарантирует, что колонку прочитают. История фарерского английского футбола - это не попытка разобраться, кто сильнее - «Klaksvik Ítróttarfelag» или «Bóltfelagið 1936 Tórshavn»? Это истории слабаков, которые живут на скале, ловят рыбу, а потом выходят - и каким-то необъяснимым образом обыгрывают профессионалов.
Такое безумное количество комплексных историй дают только командные виды спорта. Только командные виды спорта с высокой концентрацией событий - и возможностью все исправить. Неоднократной возможностью все исправить. И в самых отдельных случаях - отсутствием такой возможности. Из этих отдельных случаев и получаются самые лучшие истории.
Так почему командный вид спорта с высокой концентрацией событий под названием «гэльский футбол" никому не интересен?
Когда - и это верная примета - не знаешь ты атвета на ваприс, сокрыть сам факт отсутствия атвета поможет стихотворный экзерсис. Сказать «я туп», «что? что?», «я на морозе» всегда звучит безжалостнее в прозе.
Красивое, но неформатное фото, иллюстрирующее фарерский футбол. На фото - чемпионат Гренландии по футболу
Ближе к финалу колонки, когда читателей уже почти не останется, выживут лишь судьи, вынужденные продираться сквозь авторский замысел исключительно по долгу службы, не более чем в попытке разобраться в его, автора, сложной, излишней, местами странной, местами отсутствующей пунктуации, основной мотив которой - укрупнение и без того циклопических предложений с помощью разнообразных стилистических ухищрений; так вот - в этот самый момент, предусмотрительно избавившись еще от пары свидетелей, стоит, поставив точку там, где она нужна меньше всего, начать внутренний диалог с главредом. Который наверняка спросит, были ли в твоей работе какие-то упоминания о скрытых и явных пороках, столь любимые и равно столь же отрицаемые читателем.
Вроде нет. Нет, не было.
Комбо "Жопа+яйца"? Нет.
Может, были какие-то красивые членовредительства? Пытки - желательно с применением анальных расширителей? Нет.
Порно? Глубокое интервью с погружением?
Нет. Нет. Нет.
Тогда зачем ты все это написал?!
В Ирландии живет один мужичок.
Ну допустим.
Он жертва жестокого проклятия.
Так.
Однажды команда великих чемпионов «Майо» возвращалась из Дублина на запад в кузове грузовика. Шел одна тысяча девятьсот пятьдесят первый год, и они только что выиграли Кубок Сэма Макгвайра в жестоком противостоянии с «Мидом», судя по всему, чуть менее великой командой. Минуя городишко Фоксфорд, грузовик не остановился перед похоронной процессией. Бухач и веселье в кузове продолжились, пока разгневанный пастор не запрыгнул на подножку. Ему расхохотались в лицо. Более дерзкого нарушения похоронного этикета придумать было сложно. Пастору ничего не оставалось, как в лучших христианских традициях проклясть содержимое кузова. Оптом.
Проклятие звучало так: «Майо» больше никогда не выиграет никаких трофеев до тех пор, пока не умрет последний игрок из грузовика.
Так и случилось. «Майо» восемь раз выходили в финал - и восемь раз его проигрывали. Даже тогда когда, казалось, проиграть невозможно.
Мистер Пэдди Прендргаст из кузова того грузовика жив до сих пор. Он живет в Ирландии, ему 90 лет. Он уважаемая легенда клуба. Он посещает матчи, он участвует в общественной жизни. Он залог того, что команда великих чемпионов больше никогда ничего не выиграет.
Пока мистер Прендргаст жив.
Но кому какое дело до этой истории, если до конца колонки не дочитал никто?
ПС. Шон Коннери – четвертый в нижнем ряду.