Он играл вместе с Яшиным, а тренировался у Бескова и Лобановского:Владимиру Сергееву -76!

Владимир Сергеев – коренной киевлянин, воспитанник киевского «Динамо», после армейской службы попал в московское «Динамо», где выступал один сезон, после чего с 1968 по 1973 год играл основным правым защитником в составе «Днепра». Именно на его глазах и проходило становление Валерия Лобановского, как тренера: Сегодня, 28 января, Владимиру Сергееву исполняется 76 лет. 

Из воспоминаний Владимира Владимировича Сергеева:

О Лобановском

На появление Лобановского мы отреагировали с надеждой. Конечно, тогда все удивлялись: как так, пацан только что еще пару месяцев назад играл и тут же старший тренер! Но он пришел солидно, очень здорово. Впрочем, со временем мое мнение о нем становилось все хуже, хуже… Я его в карьеристы записал. Сначала мне очень нравилось. В 1969 году мы выиграли зону Украины и поехали на финальную пульку в Крым, где разыгрывалась путевка в высшую лигу. Там были именно его тренерские ошибки. И потом свою вину он свалил на Андрея Бибу, на меня, еще на кого-то, кто якобы не захотел выходить в высшую лигу. То есть Биба не захотел в высшую лигу! Но это смешно! Он на тот момент только и мечтал, чтобы вернуться в высшую лигу. Как это так, его лучшего футболиста СССР выгнали из киевского Динамо в Днепр, и он, конечно, хотел всем доказать, как в Киеве ошибались.

- А какие именно ошибки?

- Ошибка Лобановского была в том, что игры проходили в Симферополе, и все команды тренировались в Симферополе, а мы поехали на тренировки через перевал в Алушту. Все команды жили рядом со стадионом и нормально осваивали поле. Мы приехали туда за четыре дня, и каждый день тренировались на песке. Одна только зарядка занимала сорок минут на песке. А до этого мы месяц проиграли на Метеоре фактически на асфальте. Была холодина и на последние игры чемпионата мы не в бутсах выходили, а в резиновых шиповках. Поле тогда в Днепропетровске осенью было очень плохое. И получилось, что мы месяц играли на асфальте, потом тренировались на песке, а в итоге вышли играть на ровный ковер в Симферополе. Там поле было великолепное. Но мы на нем уже ног не чувствовали. Я это уже потом, конечно, понял. Мы играли со Спартаком из Орджоникидзе (сейчас Владикавказ), и я бегал и клял все на свете. Как будто я не умею бегать, не умею прыгать… Я не мог достать мяч. Ноги не слушались вообще. Я не знал, что мне делать на поле. 90 минут были каторгой. Я не знаю, как себя другие потом чувствовали, я ни у кого не спрашивал. Мы ж были какие-то замкнутые. У нас не было такого коллектива, чтобы все вместе друг с другом отдыхали. При Лобановском мы не были семьей. Были все разобщенные: киевляне отдельно, местные ребята из Днепропетровска отдельно, приезжие из других городов сами по себе. Да, задачи были на игру, был настрой. Тебе сказали, что делать – ты шел и делал.

- Так а чем отличались эти космические тренировки Лобановского? Ведь фактически на вас он ставил первые свои эксперименты.

- Да я не скажу, что они были такими уж космическими. На тот момент они были как у всех. Но уже потом он получил много информации, когда Александр Макаров – директор Южмаша, помог ему получить по подписке иностранные футбольные издания: французские, итальянские, бразильские, английские. В тех странах были большие в футболе люди, которые уже тогда шли впереди всей планеты. В Италии были защитные варианты, в Бразилии атакующие. И он на нас все эти варианты испробовал. Первые два-три года тренировки были несколько выше, чем они были в других командах. По длине и интенсивности. Мы физически были подготовлены лучше других команд. Но когда мы вышли в высшую лигу, он нам дал еще сверх того нагрузки. И, честно скажу, иногда выходил на игру как баран. Уже не знал, зачем мне на этот футбол идти, когда ты выходишь на матч и уже уставший. Не получал от игры никакого удовольствия. Ты просто выходил на поле, чтобы выполнить установку. Первые годы при Лобановском было ощущение, что все-таки свободен в своих действиях на поле. У нас часто на поле с Гринько, капитаном команды, были перепалки – я правый защитник, он правый полузащитник. Он мне кричит: «Засранец, куда побежал!» А меня тянуло вперед, в свободную зону. Понимаешь, что тебе туда кинут мяч, а от тебя только подачку в штрафную организовать. А там было кому забивать – и Романюк, и Христян, и Лябик, и Поркуян… У нас было много нападающих, которые спокойно могли забить. Но к ним мяч не приходил. Мы пока на своей половине поля все разложим, а там все перекрыто. И тогда нужно было огромнейшее мастерство Шнейдермана, который мог ювелирную передачу на ход форварду сделать между центральными защитниками. А обыкновенные фланговые проходы не удавались, потому что лезть вперед защитнику фланговому нельзя было, поскольку при потере он не мог успеть закрыть свою зону. Если посмотреть наши результаты, то в большинстве игр мы додавливали соперника в последние 15 минут матча. Особенно в высшей лиге для Лобановского находкой стал Поркуян. Он его с первых минут нечасто ставил, а выпускал во втором тайме, когда соперник подустанет, и Поркуян был у нас палочкой-выручалочкой.

О Яшине

- Это великий человек, о котором просто так нельзя говорить. Когда я тренировался с Динамо, Лев Иванович почему-то меня выделил среди остальных молодых ребят. Возможно, он видел мое отношение к футболу. Были иногда такие интересные моменты… На базе тренер выводил команду в лесок на зарядку и вся команда шла с Бесковым, а Лев Иванович брал меня за руку и говорит: «Идем со мной, походим, грибов насобираем». Можете представить мое состояние, когда Бесков и вся команда бегает, носится, упражнения делает, а я гуляю по лесу и грибы собираю! И такое не раз случалось… Не знаю, может Яшин ощущал, что мне нужно отдохнуть…Человек был великий. Такой глыбы я на своем пути больше не встречал никогда. Да, были великие футболисты, спортсмены, тренеры, но вот такого ЧЕЛОВЕКА я больше в жизни не знал. Могу вспомнить такой эпизод тренировочный. Допустим, тренировали удары по воротам из-за штрафной площади три вратаря – Яшин, Ракицкий и Скоков. Вратари меняли друг друга после пропущенного мяча. Так Яшин практически всю тренировку стоял, никто ему забить не мог. Хотя были люди с прекрасным ударом – и Численко, и Маслов, и Еврюжихин, и Вотоловский… У них были великолепные поставленные удары. И Яшин стоит и минут 30 ему никто не может забить. В итоге, когда ему уже надоедает, он уже специально пропускал, чтобы другие вратари тоже постояли. Но они максимум минуту выдерживали, пропускали мячи и снова Лев Иванович выходил. Вот и получается, что практически всю тренировку Ракицкий и Скоков сидели за воротами и смотрели, как Яшин мячи отбивает. И так каждую тренировку – Яшин постоянно в воротах.

- Может, тут был психологический момент. Как же – Яшин стоит и ему забить невозможно!

- Нет. К нему команда привыкла. Как к брату, как к другу. Он так себя ставил и был до такой степени всеми любим, что к нему относились просто как к старшему в семье. И боязни не было. Наоборот, все только и хотели ему забить. Мечтали об этом. Но не получалось. В игре, конечно, он экспериментировал, подходил к самой линии штрафной площади и из-за этого были некоторые казусные моменты. И с центра поля забивали, помню, с Пахтакором такое случилось. Но ведь он очень много помогал защитникам. Все длинные передачи за спину  перехватывал и забирал. В то время никто из вратарей так не играл...