«Я поимею твоего друга, вот увидишь». В «Вашингтоне» Майкла Джордана не только подставили, но и обманули

Два года, которых не было.

Зачем Джордан вообще вернулся

В 1999-м Фил Джексон возглавил «Лейкерс». Вскоре после этого он связался со своим бывшим игроком из «Чикаго» и пригласил его усилить калифорнийскую команду (уже несколько лет претендующую на титул), пусть и на минимальном контракте. Майкл Джордан ответил отказом.

В 1999-м Джордан уже как будто визуализировал новую жизнь вне паркета. Главным образом это выражалось в том, что при содействии Дэвида Стерна он вел переговоры о покупке контрольного пакета хоть какого-нибудь клуба НБА. Ему отвечали отказом: Джордж Шинн из «Шарлотт», Херб Коль из «Милуоки» и Джон Маккоу-младший из «Ванкувера».

К «Вашингтону» Джордан даже не присматривался.

Как минимум из-за того, что взаимную неприязнь ЭмДжей и владелец «Уизардс» Эйб Поллин не скрывали даже во время обсуждения нового коллективного соглашения в 1998-м. Действующие игроки возмущались в кулуарах, и лишь официально завершивший карьеру Джордан заорал прямо на встрече: «Если все так плохо, продавай клуб». Поллин излил весь накопившийся яд в короткий ответ: «Ни ты, Майкл, никто другой не могут мне говорить, когда продавать».

«Вашингтон» вышел на Джордана сам. Благодаря двум факторам.

Во-первых, Поллин на тот момент претендовал на звание худшего владельца в спорте (и это при наличии в мире «Клипперс»). Продажи билетов падали с каждым сезоном, посещаемость снизилась до 6,5 тысяч, клуб регулярно делал выбор в пользу хороших людей, а не хороших игроков (самым свежим примером был обмен Криса Уэббера), а лично владелец прославился тем, что заставлял баскетболистов платить за стирку формы.

Только Джордан мог спасти репутацию Поллина.

Во-вторых, сам Поллин с Майклом никаких дел не имел. Переговоры с Джорданом вел миноритарный владелец Тед Леонсис, который и уступил баскетбольному богу 10% акций клуба.   

Джордана при этом интересовал не столько сам факт владения, сколько полномочия президента и право решающего голоса.

И вот насчет последнего очень скоро возникли вопросы.

Уже к зиме сезона-2000/01 Джордана начали критиковать – за то, что он не посвящает работе всего себя и много времени проводит на курортах и полях для гольфа.

Уже к зиме сезона-2000/01 из лагеря Джордана начали слышаться протесты – из-за того, что новому президенту мешают совершать те сделки, которые он хочет.

К тому моменту он только разгребал поллиновские завалы – избавился от контракта Джувэна Ховарда, загромождавшего платежную ведомость (105 млн на семь лет, до сезона-02/03), и отчислил мятежного Рода Стрикленда (10 млн в год) и травмированного Митча Ричмонда (еще 10 млн).

А еще показал, что Джордан остается Джорданом, даже если он, ###, на пенсии. После поражения от «Клипперс» (при преимуществе в 19 очков по ходу игры) президент ворвался в раздевалку и объявил игрокам «Уизардс», что те «опозорили его перед болельщиками» и испорчены «психологией лузеров»: «Я с удовольствием бы вас всех обменял, но, к несчастью, вы никому не нужны».

Сезон «Вашингтон» завершил с 19 победами. Его кульминацией стал конфликт между главным тренером Леонардом Хэмилтоном и Тайроном Несби, которого только-только выменял Джордан: специалист обратился к охранникам, чтобы они вывели непокорного подопечного из зала.

Пока Джордан бросался с матюками на телевизор (он практически никогда не присутствовал на арене, чтобы не создавать лишних инфоповодов), ему в голову и пришла мысль о возвращении.

На этот счет появилось две версии.

Разные вариации первой всегда озвучивал сам Джордан, типично обращаясь к себе в третьем лице.

«Не хочу показаться завистливым или старым, но если Майкл Джордан не играет… Если какой-нибудь парень – например, вот как вчера Кобе Брайант, набирает 51 очко, это начинают обсуждать. И все начинают сравнивать его с Майклом Джорданом. Но люди же забывают, что Майкл Джордан набирал 50 с лишним очков три раза подряд. Понимаете, что я хочу сказать?... Все превозносят действующего игрока, потому что уже не видели Майкла Джордана в течение двух лет. Когда расхваливают Винса, Кобе и остальных, я не могу это слушать… Я вновь хочу оказаться там, почувствовать все это безумие, все это умопомешательство, когда все зависит от тебя. Я хотел бы поиграть с этими парнями. С этим ничего нельзя сравнить»…

О второй говорил Джонни Бак, помощник тренера в «Чикаго» и «Вашингтоне».

«Он вернулся только для того, чтобы сделать приятное Эйбу. Он и сам понимал, что побеждать мы не сможем. Я его убеждал не возвращаться. Я ему говорил, что ему больше нечего доказывать в жизни».

Джордан возвращался не только из-за любви к игре. Между ним и Поллином существовала устная договоренность о том, что после очередного завершения карьеры Джордан получит больше половины акций клуба и тогда уже полную свободу руководить процессом так, как он того хочет. В тот момент ему это показалось более значимым, чем то, что он ставил на кон свое наследие и представал не в лучшем виде.

При всей прижимистости Поллина знали как человека, который никогда никого не увольнял, хотя и управлял одним из самых безнадежных клубов в лиге. И Джордан почему-то ему доверился, хотя уже спустя девять дней после возвращения владелец сказал в одном интервью: «Мы обсудим это, когда придет время. Взглянем на ситуацию беспристрастно».

В сентябре 2001 года «Уизардс» объявили, что Джордан вернется на площадку. Его комментарий был коротким: «Если я облажаюсь, то облажаюсь».

В течение двух сезонов Джордан боролся с собственным телом, но отказывался от отдыха

Проблемы начались еще до старта сезона. «Детройт» и «Майами» продали все билеты на выставочные матчи против «Вашингтона» – и когда «Уизардс» намекнули, что их новоявленный лидер может эти игры пропустить – немедленно написали жалобу в офис Стерна. Оттуда прислали зама Стерна Расса Граника, который довел до сведения клуба, что появление Джордана на площадке крайне желательно.

Уже к этому моменту Джордан мучился из-за тендинита левого колена.

Возвращение явно получилось спонтанным: за три года вне баскетбола Джордан прибавил 14 килограммов, в 99-м порезал палец так, что тот не гнулся, и теперь со спортивным азартом наслаждался привычным стилем жизни с бессонными ночами, проведенными за игрой в карты и сигарами…

И вообще ему было уже 38. Вместе с ним за «Вашингтон» должен был вернуться и еще один великий – его близкий друг Чарльз Баркли, но тот осознал бесплодность всей этой затеи еще на стадии подготовки к сезону.

Джордан – нет. Хотя все твердило ему об этом.

Вся его подготовка была похерена. Джордан тренировался четыре недели, потом повстречался в товарищеском матче с Роном Артестом, который по-товарищески сломал ему ребро, и был вынужден пропустить два месяца. Гиперэнергичные попытки привести себя в лучшую форму за оставшийся до сезона месяц привели к тому, что уже за три дня до старта ему в первый раз откачивали жидкость из колена – дальше он не тренировался, приехал в Нью-Йорк, выбросил там 7 из 21 и промазал трехочковый, который мог перевести встречу в овертайм.

«Вашингтон» начал сезон с 2-11. Джордан – за исключением очевидных разгромов – бегал по 40 с лишним минут.

Личный врач Джон Хефферсон требовал, чтобы Джордан пропускал матчи и не играл столько. Персональный физиотерапевт Тим Гровер просил, чтобы Джордан больше отдыхал. Главный тренер «Вашингтона» Дуг Коллинз рассуждал о том, что Джордан не должен проводить больше 35 минут на паркете.

Никто из них не мог на него повлиять. Даже отказавшись от акций, Джордан оставался главным человеком в клубе, пусть и играющим. Он поначалу очень долго отрицал, что у него вообще есть какие-то проблемы, и даже когда нельзя было не заметить, что он хромает на две ноги, отмахивался от доброжелателей.

Это парадоксальное упрямство – то, что сделало первый сезон завораживающим (как будто).

Вот матч с «Бостоном» неожиданно превратился в индивидуальную дуэль Джордана с Пирсом. Игроки обеих команд признали победителем старшего (32 очка, 13 из 30 с поля), хотя тот провел на паркете 44 минуты и в концовке устал настолько ощутимо, что получил от оппонента блок-шот, который и оформил поражение «Уизардс».

Вот в матче с «Сиэтлом» Джордан решил, что будет воспитывать Десмонда Мэйсона. Молодой человек послушал все эти «А что ж ты покупаешься на показ», а сам вынуждал погрузневшего ветерана выбрасывать все более сложные попытки. Джордан выдал 21 промах (5 из 26) и оправдывался еще более неуклюже: «Я сам промахивался…»

Вот Пирс ответил «боксерской двоечкой» – в одной из ключевых атак вновь накрыл Джордана и попал через него со средней. Визави промахнулся 17 из 24 (3 из 12 во второй половине и овертайме) и не имел ровным счетом никакого отношения к итоговой победе «Вашингтона». После он улетел в Чикаго, где ему во второй раз откачивали жидкость из колена.

Каждая новая пощечина только придавала Джордану больше сил в заранее проигранной борьбе (еще в предсезонке, угодив под куражного Винса Картера, Джордан признал, что «сможет привыкнуть к поражениям»).

По ходу сезона-2001/02 три раза все казалось хуже некуда.

Первый – это встреча с Трэйси Макгрэйди в начале декабря. Джордан убрал молодую звезду на первых минутах, но во второй был уничтожен на обеих половинах (6 из 19, 15 очков). Тимак быстро заметил, что любое резкое движение вызывает гримасу на лице оппонента, и растерзал его проходами. Джордану в третий раз откачали жидкость из колена и заставили пропустить следующий матч.

На это «Вашингтон» неожиданно ответил 9-матчевой победной серией. А одноногий капитан оставался плюсовым игроком, даже несмотря на то что редко выбивал больше 42%. Прямиком в легенды отправились две встречи того периода. В Мэдисон-Сквер-Гардене Джордан расправился с Летреллом Спрюэллом (3 из 16) и положил через него же победный мяч за 3 секунды до сирены. В Торонто вышло по классике. В первой половине Винс Картер набрал 23 очка и начал цепляться к Джордану – получив фол, бросил судьям: «Ну да, спасайте его». Во второй – Джордан не дал ему набрать ни одного очка и задавил и физически, и психологически. «Вашингтон» вернулся с «-19» и победил.

Второй коллапс – поражение от «Индианы» в самом конце декабря, матч, который Джордан завершил с худшим показателей в карьере – 6 очками. К январю его ноги были в таком состоянии, что он не участвовал в тренировках, а в Индианаполисе настолько ослабел, что уже еле добрасывал до кольца.

«Мы крупно проигрывали в третьей четверти, и я снял его с игры, – вспоминал Дуг Коллинз. – Я не знал, что тогда прервалась серия из 866 матчей, в которых Майкл набирал больше 10 очков. Мне сказали об этом пресс-атташе после. Я им ответил: «Почему же вы не сказали об этом раньше? Я бы его отправил обратно, чтобы он набрал пару очков». Теперь я выходил к журналистам, и начались все эти вопросы: «Что Майкл думает об этом?»

В автобусе я всегда сижу один, тренерское место – место одинокое. Тут поднимается Майкл, говорит: «Подвинься-ка». Садится рядом со мной, смотрит мне прямо в глаза и спрашивает: «Как думаешь, я все еще могу играть?» Я ему говорю: «Конечно, именно поэтому я здесь. Надеюсь, что ты не переживаешь из-за того, что прервался твой рекорд, это же никак не умаляет всего, что ты достиг». Он сказал, что ему плевать на рекорд. «Но если ты хочешь быть моим тренером, то должен верить в то, что я могу играть». «Майкл, я абсолютно уверен в тебе. Именно поэтому я здесь». Он сказал, что я все сделал правильно.

Вернулись мы в Вашингтон в 3:30 утра. Я дал парням день отдыха, хотя у нас была намечена тренировка. В тот же день моя жена пошла в зал: видит, что там Майкл занимается с Гровером, а времени было 7:30 утра. На следующий день Майкл три раза подряд получает мяч внизу и трижды забивает. За две минуты я его снимаю – мы ведем «+20». У него на счету 51 очко.

Потом играем с «Чикаго». Майклу не хватало 25 очков до 30 тысяч: против него защищается Рон Артест, и вот он нарушает правила, Майкл встает на линию и кладет два штрафных – 30 тысяч. Рон Артест подходит к судейскому столику и начинает в ярости его лупить. Я помню, как шел к себе в кабинет и думал: «Этот парень – настоящий волшебник. У него есть то, чего не было ни у кого никогда».

Сразу же после 6 очков Джордан установил рекорд для ветеранов – в 38 лет набрал 51 очко в матче с «Шарлотт».

Затем вышел против «Нетс» и с интересом узнал от Кеньона Мартина, что тот решил защищаться против старика, «потому что у него болит спина». Форвард удостоился не только недоуменных комментариев, но и 45 очков.

Выдал очередной мяч под сирену против «Кливленда».

И еще один против «Финикса».

И еще один знаменательный момент в «Чикаго».

«Мы проигрывали очков 25, – вспоминал Коллинз. – В тайм-ауте Майкл заорал: «Не смей никогда говорить мне, что я не могу выиграть матч, в котором принимаю участие!» А я всего лишь хотел дать ему отдохнуть перед важными матчами – он отказался уходить».

Тогда Джордан бросал на победу, но попал под блок Рона Артеста. Пришлось ему выдать один из самых великих хайлайтов всей карьеры – он догнал убегающего Рона Мерсера и приколотил мяч к щиту сразу обеими руками.

К началу февраля «Вашингтон» уверенно шел на пятом месте с показателями 26-21 и посматривал на верхнюю половину таблицы.

Третье касание дня – это момент, когда колено подвело окончательно.

На матч с «Рокетс» в феврале Джордан выходил уже с невыносимой болью (уже и в правом колене, на которое он переносил нагрузку все это время): он не мог прыгать и быстро отказался от бросков, он не мог бегать и лишь фолил на Стиве Фрэнсисе, который смотрел на него с сочувствием, так что сосредоточился на передачах – выдал целых 11. Затем была игра с «Нью-Джерси» – на последних секундах Джордан не смог продавить Джейсона Кидда в посте и совершил потерю. После этого – игра с «Майами», в которой Джордан набрал 37 очков, несмотря ни на что. И еще одна игра с «Майами», в которой он уже не мог двигаться, а не выходить ему советовали не только его окружение, тренеры и врачи «Уизардс», но даже врачи «Хит».

Разрыв мениска требовал операции (первой операции на колене в карьере Джордана) и, как минимум, трех недель восстановления. А на дворе уже был конец февраля.

Когда друзья спрашивали Джордана, зачем ему это все, зачем он играет через боль, он давал не очень вразумительный ответ: «Я просто должен быть там – иначе сойду с ума на скамейке. У меня и так нет времени».

Ровно через три недели он вновь вернулся в строй, вновь играл сдвоенные матчи и вновь попытался затянуть «Вашингтон» в плей-офф.

На этой стадии уже каждое полезное движение приравнивалось к подвигу – обманул юного Кириленко, выдал 12 из 22 против «Милуоки», готовился выходить на 40 минут в последних 10 матчах…

Но само его присутствие, само его сопротивление непобедимому времени, сама его иррациональная борьба – это единственное, что не давало зрителям уйти. На площадке Джордан разгероизировался все сильнее и сильнее: промазал бросок на победу против «Торонто», получил блок от Вошона Ленарда и символично упал при этом на колени, набрал только 2 очка против «Лейкерс».

В начале апреля колено вновь раздулось. После 60 матча Джордан принял решение досрочно завершить сезон.

В следующем году он подойдет к сезону уже основательнее – проведет все 82 матча, в среднем 37 минут на площадке, подтянет процент попаданий до не таких стыдных 45 с игры. Но оптимальных кондиций так и не наберет – контраст между первой и второй половинами матчей нередко будет разительным.

За два сезона Джордан настроил против себя едва ли не всех

В начале сезона-2002/03 «Вашингтон» приехал в Детройт – в гости к бывшему лидеру Рипу Хэмилтону. Тот твердил о том, как счастлив на новом месте – и до матча, и после. А во время выместил агрессию лично на человеке, который его обменял.

«Он тогда здорово взбесился, – вспоминал Тайрон Лю. – И в матче против нас из кожи вон лез. Все что-то пытался едкое сказать ЭмДжею, а ЭмДжей ему говорит: «Рип, в этом решении не было ничего личного. Я просто стараюсь построить хорошую команду». Рип все равно не затыкался, так что ЭмДжей ему сказал: «Слушай, Рип, как ты мне вообще можешь дерзить, если вышел на площадку в моих кроссовках? У тебя на ногах Jordan Brand. И ты смеешь со мной так разговаривать?» Мы все посмеялись над этим. Мне кажется, Рип ему нравился. Просто ему нужен был более агрессивный атакующий игрок вроде Джерри Стэкхауза, парень, который мог бы создавать себе сам возможность для броска, стягивать на себя двух игроков и помогать команде побеждать. Вот что он пытался сделать. Только бизнес».

(«Пистонс» проиграли, а Хэмилтон выбросил 6 из 16).

Двусмысленное положение Джордана порождало невыносимую обстановку внутри.

С одной стороны, пропасть между ним и остальным еще более увеличилась по сравнению с чикагскими временами: теперь он был играющим президентом – обменивал партнеров, назначал удобного себе тренера, подстраивал остальных под удобный для него стиль.

С другой, его стиль лидерства на новое поколение действовал явно деструктивно: дело не в том, что обструкциями он якобы сломал Кваме Брауна, просто из-за постоянных критических выпадов как общих («Мы играем как говно»), так и частных (за пару месяцев общения с товарищем/начальником Кортни Александер признавался: «Я совершенно потерял уверенность в себе и не понимаю, как вернуть свою игру. Такого никогда не было») и без того деморализованная команда превращалась в балаган.

В первом сезоне это порождало лишь спорадические вспышки. Здесь Джордан уничтожил Кваме Брауна в игре один на один, тут – Тайрона Несби парой ядовитых шутеек. Здесь Дуг Коллинз и Джордан через прессу корректировали действия Рипа Хэмилтона, а тут игроки невнятно дерзили надоевшему тренеру (Хэмилтон зашел к нему в кабинет и пожаловался, что не чувствует себя частью нападения, а Кристиан Лэйтнер устроил импровизированный диалог: «Ты почему так хреново подбираешь, Кристиан?» «Дуги, а ты почему так хреново тренируешь?»).

И все это довел совсем уж до абсурда арест Тайрона Несби прямо в раздевалке после игры с «Индианой» – с полицейскими, наручниками и прочим оформлением.   

Ко второму сезону уже наметилось непримиримое противостояние систем.

Джордан собрал команду, которая – как ни парадоксально – лучше смотрелась без него: Тайрон Лю и Лэрри Хьюз разгоняли атаку, по большей части молодая команда комфортно чувствовала себя в потоке, а Джерри Стэкхауз на данном этапе карьеры представлялся более надежным вариантом, чем готовившийся к 40-летию лидер.

Для себя же изначально он определил роль запасного.

«Вашингтон» выиграл 6 из 10 первых матчей: Стэкхауз был главной звездой, Джордан жаловался, что не может найти себя, выходя со скамейки, а Дуг Коллинз дошел до откровенного богохульства – последнюю атаку в игре с «Лейкерс» расписал под Стэка.

За этим последовали шесть поражений подряд.

Джордан зашел в кабинет Коллинза и заявил, что возвращается в стартовую пятерку. Его игровое время увеличилось с 25 до 40 минут.

Затем поговорил с Хьюзом – объяснил разыгрывающему, что если тот не будет чаще давать ему мяч, то будет больше сидеть на скамейке.

И подмял атаку под себя: Стэкхауз до сих пор не успокоится, что на пике его карьеры какой-то 40-летний товарищ требовал больше «изоляций» под себя. Из-за старичка «Вашингтон» показывал один из самых медленных темпов в лиге и поставил его личные качества выше командной игры. При этом в 40 лет Джордан играл по 40 минут, не пропускал матчей и стал абсолютно непредсказуем – мог заснуть в защите в упорной концовке с «Торонто» или потерять бросок, как случилось в последнем для него матче против «Чикаго».

Аура сверхъестественной популярности по-прежнему защищала Джордана от любой критики, в том числе и со стороны благоговеющих перед ним (а также зависимых от него как от функционера) партнеров.

И поэтому их злость принимал на себя Дуг Коллинз, тренер, находящийся в полном подчинении у главной звезды (и одновременно работодателя). Он все так же выставлял на всеобщее обозрение терзающие его каждую секунду эмоции, хотя при этом влиял на результат едва ли не меньше, чем самый ненужный из его подопечных.

К началу февраля две стороны откровенно устали друг от друга.

Сначала сорвался Стэкхауз. Ему почудилось, что тренер Коллинз раскритиковал его за слабую игру на тренировке, так что он талантливо обложил тренера с ног до головы. Партнеры поспешили оттащить форварда, уже к тому моменту известного тем, что избил двух одноклубников.

Кристиан Лэйтнер нудел, что Коллинз дает слишком много времени молодым.

Кваме Браун объявил тренеру войну, отказавшись уходить с площадки в матче с «Финиксом»: «Если бы такие ошибки делал ЭмДжей, ты бы не стал его менять».

Лэрри Хьюз все же отправился на скамейку. Джордан был недоволен тем, как тот его заигрывает – он предпочитал Тайрона Лю.

А Стэкхауз проговорил на публику то, что думали многие: «У нас молодая атлетичная команда, а в этом году мы играем в очень медленном темпе. Думаю, что это связано с тем, что в пятерке находится Майкл. В следующем году мы побежим, и это подходит мне гораздо больше».

Как потом рассказывал Лю, Джордан начинал сезон в нехарактерной для себя ипостаси – подбадривал молодых во время поражений, отвешивал им комплименты за красивые моменты, уверял, что все получится. Когда поражений стало слишком много, вернулся настоящий Джордан, который раз за разом уничтожал раздевалку. А потом рассказывал об учиненной порке журналистам. «Если вы беспокоитесь из-за обмена, то, очевидно, считаете, что фигово играете». «Очень расстраивает, когда у 40-летнего больше желания, чем у 25-летних. Он прыгает за мячами, а они смотрят на него со стороны». «Если вы не хотите играть, только скажите, я займусь гольфом или покурю сигару».  

«Майкл отравил раздевалку, – рассказывал любимчик Поллина Уэс Ансельд (вообще-то на условиях анонимности). – Откуда мне об этом известно? Я обошел всех игроков и спросил у них, не хотят ли они скинуться на подарок по случаю завершения карьеры – подарить ему что-нибудь милое. И все они отказались. Все – единогласно».

(Последнее точно не так, ведь в команде играл близкий друг Джордана Чарльз Оукли).

Уже в феврале Джордан признавал, что не готов ни идти на искусственное примирение с партнерами, ни искать какой-то другой баскетбол. У него оставалось несколько месяцев, и он уходил на собственных условиях, требуя от них быть лишь преданными помощниками в драматический момент его последней охоты.

И в 40 лет он творил шедевры.

Вытащил последнюю игру в Бостоне.

Набрал 41 очко и 12 подборов в двух овертаймах (53 минуты) против «Индианы».

Набрал 43 очка и 10 подборов за 43 минуты против «Нетс».

Набрал 45 очков против «Нового Орлеана».

На весь сезон его явно не хватило, и концовка получилась безрадостной. В последнем матче в Филадельфии он реализовал только 6 из 15 и попал лишь один раз во второй половине. «76-е» вели 20 очков, так что скоро он отправился на скамейку. За три минуты до конца Коллинз все же упросил его вернуться на паркет. Соперники специально нарушили правила, и Джордан набрал два последних очка в карьере с линии.

Никакого прощания с игрой, правда, лично для него не было. Так как он тут же вошел в образ президента и все твердил, что последние три года не имеют к нему лично никакого отношения, это часть развития команды.

«Теперь мне придется жить с помощью команды, которая будет побеждать за меня… Думаю, что нам еще много придется изменить, многим игрокам нужна другая атмосфера… Я пытаюсь научить этих ребятишек тому, чтобы они отказались от эгоистичного поведения».

«Я почувствовал, что меня в каком-то смысле использовали»

В 2016-м (через 7 лет после смерти Эйба Поллина) его вдова Айрин выпустила биографию под названием «Непредвиденная жизнь». Естественно, она не могла пройти мимо самого спорного эпизода в жизни супруга, эпизода, который навсегда изменил представление о нем и нуждался в оправдании.

«В конце сезона Майкл признал, что наделал ошибок, но ему казалось, что он прибавил как менеджер и что он непременно сделает команду лучше в следующем сезоне. Он встретился с Эйбом, чтобы обсудить контракт. Он хотел вернуться на должность президента по баскетбольным операциям, благодаря чему мог бы выбирать игроков на драфте, нанимать и увольнять сотрудников, формировать состав. Он получил бы больше влияния, но, учитывая его резюме – он не смог выйти в плей-офф, а между ним, тренером, которого он нанял, и игроками проявился раскол – владельцы клуба смотрели на это скептически. Они сомневались в том, что он умеет грамотно оценивать игроков, а кроме того, не знали, сколько времени он уделяет работе.  

После множества подготовительных встреч с юристами Эйб согласился встретиться с Майклом у себя в кабинете. Понимая, что предстоит тяжелый разговор, его советники рекомендовали ему сказать Майклу, что «он решил двигаться в другом направлении». Им казалось, что результаты его деятельности не оставляли им другого выбора. Ничего личного там не было. Им всем нравился Майкл, они им восхищались. Только бизнес.

Майкл не ожидал подобного. Он был шокирован. Последовала жаркая дискуссия о том, что было или не было обещано. И когда Эйб вновь сказал, что «будет двигаться в другом направлении», Майкл потерял голову. Он рассердился и начал кричать. Он несколько раз неприлично обозвал Эйба, из-за чего тот даже вышел из кабинета. Майкл вылетел из офиса, пошел прямиком на парковку, запрыгнул в свой «Мерседес», поднял верх и умчался прямиком в Чикаго».

Домой Эйб пришел измочаленным. Я никогда не видела, чтобы он когда-либо так расстраивался из-за клубных дел. Он не ждал подобной реакции. Он всегда умел вести переговоры. В подобных ситуациях люди всегда позитивно реагировали, потому что он был «крутым» и справедливым. Подобного с ним не случалось. С Майклом, видимо, такое тоже было впервые. Уже давно никто не говорил ему «нет».

В реальности все получилось менее безобидно.

За два года Джордан полностью преобразил «Вашингтон», причем сделал это совершенно безвозмездно – все еще самому популярному игроку лиги «Уизардс» платили 1 млн долларов за сезон (деньги он отдал в фонд 9/11).

Благодаря ему «Вашингтон» два года подряд собирал неизменные аншлаги (а также был лучшим по посещаемости на выезде) и бойко торговал атрибутикой.

Благодаря ему у «Вашингтона» за долгое время появился знаковый игрок – по ходу первого сезона, когда «Уизардс» шли в зоне плей-офф, Джордан участвовал в гонке MVP. Команда прибавила 18 побед по сравнению с предыдущим сезоном.

Благодаря ему Эйб Поллин, по его же словам, впервые в жизни (а он был владельцем уже больше 30 лет) что-то заработал на баскетболе – примерно 30-40 миллионов. Это произошло не только из-за того, что на Джордана-игрока шли болельщики, но и потому что Джордан-президент первым же делом разгрузил платежную ведомость.

Все в поведении Поллина на протяжении этих двух лет указывает на то, что он изначально не собирался держать слова и воспользовался Джорданом, не предусмотрев при этом последующей реакции. Собственно, близкий знакомый Поллина генеральный менеджер «Чикаго» Джерри Краузе цитировал его намерения весьма недвусмысленно (Краузе точно не тот, кто будет защищать Джордана): «За три недели до конца сезона я позвонил Эйбу Поллину. Он мне сказал: «Я поимею твоего друга. Он-то думает, что поимеет меня. Но ты увидишь. Он еще не знает, что его ждет». Эйб был тем еще сукиным сыном».

План Поллина оказался не очень замысловатым. Под конец сезона в New York Times (Washington Post не стала бы выступать против Джордана) вышла статья, где подробно расписывались все недостатки Его Воздушества и как игрока, и как президента.

Что-то было и так известно: внутренний конфликт в команде, сложные отношения со Стэкхаузом и Хэмилтоном, суровое воспитание Кваме, вытеснение Хьюза («Тайрон Лю был смертельно напуган, что его карьера завершится, если он не подчинится Джордану»)…

Что-то намеренно заострили: во фронт-офисе вскрылся такой же раскол – между лагерем Джордана и лагерем Поллина. И главным антагонистом предстала Сьюзан О’Мэлли, президент «Уизардс», которая постоянно раздражала Джордана тем, что использовала его имя и образ для привлечения аудитории.

Что-то слегка отдавало абсурдом: Джордану припомнили неудачную работу на драфте, сотрудничество с Дугом Коллинзом, исключительные условия (Джордану предоставили отдельную раздевалку), очень расслабленное отношение к исполнению своих обязанностей и, конечно же, недостойную 23-го номера игру.

Все вместе дополняло светскую хронику: по ходу последнего сезона Джордан разводился с женой и судился с бывшей любовницей, что выливалось, с одной стороны, нетипично грубые ремарки в адрес журналистов, с другой – в яркие репортажи из ночных клубов, где он, так сказать, возвращался в игру.

Источники, спродюсировавшие материал, были вполне понятны, но Джордан до последнего отказывался верить в то, что за этим стоит нечто большее, чем разочарование и внутренние интриги. Его даже не смутило, что, стоило ему завершить карьеру, как Поллин впервые обозначил претензии к нему и признал существование двух лагерей внутри клуба: на протяжении двух лет Поллин и его люди всегда твердили, что Майкл великолепен и возвращает франшизу к жизни.

Для Джордана Поллин оставался прошлым клуба, каким-то стариком, который почему-то «является частью ситуации» (о чем он и сказал после выхода статьи New York Times).

Их встреча долго переносилась, но прошла всего за пять минут.

Поллин сказал, что «решил двигаться в другом направлении».

Джордан спросил: «Почему?»

Поллин промолчал.

Джордан спросил, не хочет ли Поллин сдержать данное слово.

Поллин сказал, что выплатит ему компенсацию за увольнение в размере 10 миллионов долларов.

Джордан заявил, что пришел на встречу не за деньгами, а для того, чтобы вновь стать управляющим партнером.

Поллин ответил: «Я не хочу видеть тебя в качестве партнера, Майкл».

Джордан повернулся к Теду Леонсису и бросил: «Спасибо за то, что втянул меня в этот сраный бардак».

Дальше он действительно забрался в «Мерседес» и отбыл в Чикаго.

Джордан надолго пропал из виду. А когда появился в сезоне-2005/06, показал, что так и не смирился.

«У меня не было необходимости снова играть. Но я сделал это – ради того, чтобы помочь организации встать на ноги. И какую благодарность я получил? Мне дали понять, что «ваши услуги больше нам не понадобятся». Я почувствовал, что меня в каком-то смысле использовали. Я играл с травмами. Я вернулся после операции на колене. Я сделал много того, что не делали эти маленькие мальчики».

Фото: globallookpress.com/imago sportfotodienst; Gettyimages.ru/Jonathan Daniel/Allsport/Getty Images, Gettyimages.ru/Doug Pensinger/Getty Images/NBAE, Doug Pensinger, Ezra Shaw, Mark Wilson