Олег Барков: В оккупированном Донецке меня называли «укропом», теперь смеются, что в Украине я стал «сепаром»

Александр Гапоненко записал интервью с пресс-атташе Олимпика Олегом Барковым.

Вряд ли есть футбольный болельщик, который не слышал о скандале вокруг новости о том, что «пресс-атташе Олимпика Олег Барков играл в чемпионате ДНР». Новость запустил я своим постом в Facebook – основанием стали найденные в паблике клуба «Арсенал» (Макеевка) в Vkontakte фото и текстового отчета матча 9 тура Первенства ДНР «Доломит» - «Арсенал».

Олег всячески отрицал свое участие в матчах чемпионата ДНР, и в итоге это вылилось в крутую заварушку, которая затронула и родных пресс-атташе Олимпика. Я верил в свои доводы, Олег - в свои.

Узнав о беременности супруги Олега, я притормозил. Мог бы и дальше с пеной у рта доказывать, что первенство ДНР это тоже чемпионат ДНР, но морально был не готов к этому. Я набрал Олега и предложил встретиться.

Когда он начал рассказывать о своей позиции, об игре в футбол в ДНР и мотивах, я ему говорю: где-то такое я и хотел услышать от тебя в ответ, давай запишем это на диктофон, интервью. Хотя, по большей части, это скорее был монолог.

«Нам с друзьями чуть не дали пи..юлей ребята из Ростова в апреле 2014-го»

- Могу для начала рассказать о своей позиции. Она у меня никогда в жизни не менялась. Когда этот материал выйдет, у меня могут быть проблемы со въездом домой. Но я не боюсь… не то что не боюсь... Я и так немало пережил на этих блокпостах. Мне приходилось на «днровских» постах платить деньги, чтобы проехать. И телефоны проверяли «под ноль», и вопросы задавали, и чего только не было.

Моя позиция никогда не менялась. Я никогда не интересовался политикой и не знал, что происходит на Майдане. Я был простым рабочим, в 25 лет был машинистом тепловоза. Работал на заводе, играл в футбол на аматорском уровне. У меня была своя команда, которую я сам собирал, уделял ей много свободного времени.

Не интересовался я политикой до того момента, пока не начали здесь убивать людей на Майдане. Тогда я уже начал вникать, смотреть. Я никогда не думал, что такое будет. И никогда не думал, не лучше ли будет моему родному городу без Украины. Я всегда стоял за единую Украину, был на проукраинских митингах вместе с друзьями в апреле 2014 года. Нам чуть не дали пи..юлей тогда ребята из Ростова или откуда они там приезжали.

В 2014 году, когда работал на заводе, доходило до драк. Майдан закончился, и когда началась вся эта канитель (в Донецке), я объяснял, чем это может закончиться. Не то что бы я прямо видел, что Донецк отделится, но тем не менее те люди, которые были за отделение, которые потом воевали (за ДНР), я с ними просто дрался перед сменой, до крови дрался, нас потом разнимали. Этот человек потом был в котле в Марьинке, и только 7 человек из 100 вышли из украинского котла - он заикается до сих пор. Работает там и сейчас.

Я ругался с близкими друзьями на политические темы, мы долгое время не разговаривали. Потом понял, что дружбу нельзя смешивать с политикой.

«В оккупированном Донецке у тебя два пути: либо ты бухаешь, либо ты занимаешься спортом»

- Так сложились у меня семейные обстоятельства, что в 2016 году я вынужден был вернуться домой, в Макеевку (в 2014-15 гг. я жил в Харькове и Мариуполе). На протяжении 2016 года я жил один там, никого, кроме бабушки и дяди, у меня там не было.

Меня поймут, кто там был и кто иногда наведывался в Донецк. Если ты живешь в этом депрессняке, где нет абсолютно никаких развлечений (у тебя есть только работа на расстоянии, через интернет, который лагал через день, и какие-то друзья, которые остались), У тебя два пути: либо ты бухаешь, либо ты занимаешься спортом. Всё. Другого выбора у тебя нет. Я выбрал второе.

У меня была там команда, которую мы создали с друзьями. У них совершенно разные взгляды на военно-политические обстоятельства. Мы играли по воскресеньям сначала в обычный дыр-дыр, потом собрали какой-то коллектив и регулярно играли. И подумали, почему бы не заявиться (на турниры). С 2012 года у нас был свой коллектив, мы играли под разными названиями до Арсенала еще.

Когда началась война, в 2015 году у команды появился спонсор (не будем его рекламировать). Они получили более-менее обтекаемое положение, форму. Это не была уже такая «банда», когда мы просто играли. Появился какой-никакой тренер, и они начали выступать во всех турнирах. Когда я приехал, ребята меня позвали играть.

В Донецке масса людей, у которых проукраинские взгляды, но которые не могут в силу обстоятельств об этом говорить. Мои политические взгляды мои футбольные друзья знают. Меня называли там «укропом». Кто-то в шутку, кто-то всерьез. С кем-то у меня были какие-то дискуссии.

Я, например, побаивался, что меня кто-то сдаст. Вот эта шизофрения началась, боялся, когда начался конкретный досмотр на блокпостах, когда я ездил туда-сюда - я всегда боялся, думал, может, кто-то на меня накапал, и моя фамилия в этих запретных (списках). Удалял приложения на телефоне, Фейсбук, Инстаграм, Телеграм, Вайбер.

Один раз ехал на Новый год. Человек (бывший «Беркут», сейчас называется, кажется, СОБР), они полностью выпотрошили весь рюкзак, ноутбук открыли - моя жена на ноутбуке писала какой-то полицейский рапорт по своей работе, они увидели этот рапорт... Они увидели мое удостоверение прессы. В общем, пережил тогда очень нехорошие эмоции.

У меня было с собой 500 долларов, какие-то рубли и пару тысяч гривен. Когда он выпотрошил кошелек, он по-ментовски попросил меня выложить в ряд гривны к гривнам, рубли к рублям, доллары к долларам. Стоит и говорит: эти заберу, а тебе остального хватит. Забрал 200 долларов.

После этого я сказал, что больше туда никогда не приеду. Вот меня звал на крестины мой хороший друг. Но когда у тебя жена и ждешь ребенка, думаешь не только о себе, стараешься минимизировать риски.

«Людей, которые хотят вернуться в состав Украины, не меньше, чем тех, которые хотят отделиться или уйти к России»

- Почему играл... Да, играл. В первую очередь, хочу заметить, что я не играл в чемпионате ДНР.

- В данной ситуации ты говоришь о «высшей» лиге.

- Я считаю, что все, что курируется футбольными органами, которые там якобы есть, это элита, так сказать, этого всего. То, что КДК ФФУ дисквалифицировал футболистов, отстраняли их пожизненно, никого никогда не отстраняли за первенство бани, колхоза, турнирчиков любительских. Потому что это все любительский футбол, это не уровень. Я никогда не играл в чемпионате, не получал деньги за игру в футбол. Я прекрасно понимал, что это такое, догадывался, что за это есть санкции.

Хочу подчеркнуть, что на тот момент я не работал в Олимпике. Как многие пишут в комментариях, что я играл чуть ли не этим летом. Некоторые доблестные сайты «грамотно» не пишут год, когда я якобы играл в чемпионате ДНР. Я не играл ни этим летом, ни в чемпионате.

Я играл в 2016 году. Почему играл – опять же, делать было нечего. Это не просто, что меня позвали друзья, мол, давай поиграем в этой команде. Для меня команда была всегда одна, родная. Я с этими пацанами много лет играл с самого детства. Я не воспринимал их взгляды, не воспринимал их амбиции играть высоко, добиваться каких-то титулов в «республике». Я с ними тренировался, играл маленькие турнирчики: 8 на 8, какие-то городские. Теннисбол, настольный теннис. Люди просто занимались спортом. Что там еще делать? Надо как-то выживать? Надо.

А что касается того, что турнир был под эгидой «республики», то там все под этой эгидой. В магазин пошел – он «республиканский». В транспорте проехал – он «республиканский». На заводе работаешь – он тоже «республиканский». Но если мы считаем ту территорию временно оккупированной, почему критикуем людей за то, что они там живут и пытаются жить нормальной жизнью? Многие говорят: че там делаешь, выезжай, а то сидишь там, «сепарам» помогаешь. А когда ты выезжаешь, те же люди говорят: едь отсюда со своей пропиской. Эти двойные стандарты мне непонятны, и это проблема.

Там (в Донецке) много украинцев. Поверь, если сейчас провести там опрос: что люди хотят дальше? Если провести честно, и за мнение людей для них не будет последствий, я более чем уверен, что людей, которые хотят вернуться в состав Украины, не меньше, чем тех, которые хотят отделиться или уйти к России. Просто они очень тихие. Таких людей либо находят, как Асеева (которого сложно было найти, но его нашли) (Станислав Асеев – украинский журналист, блогер, которого боевики ДНР задержали в Донецке в июне 2017 года по подозрению в шпионаже – прим. авт.), либо же они молчат. Но при этом остаются со своей позицией. Я таких тоже знаю.

- После сказанного дорога в оккупированный Донецк тебе закрыта.

- Для меня моя репутация и справедливость намного дороже. Я верю, что когда-то я все равно туда вернусь. Я буду одним из первых, кто вернется в этот город, когда там будет украинскийфлаг. Мне просто как человеку обидно, что меня растоптали, сравняли с землей и называют «сепаром» и всем остальным.

- Как произошло твое возвращение на территорию, подконтрольную Украине?

- Ну, я всегда, даже в 2016-м, считал, что живу в Украине. Для меня и сейчас, и тогда, Донбасс был, есть и будет Украиной. Просто наступил момент, когда я уже смог оттуда уехать. Не было необходимости все время там проводить. Я хотел уехать. С октября у меня были мысли, что нужно куда-то двигаться. В ноябре 2016-го я начал искать варианты. А в конце декабря мне пацаны скинули вакансию в Олимпике. Я решил попробовать и в январе 2017 года уже уехал в Киев.

- Как проходит твое общение с твоими друзьями из Донецка?

- Те друзья, кто называл меня «укропом», они и смеются с того, что я тут «сепаром» стал.

Мы нормально общаемся. Даже если у человека взгляды, которые мне чужды, я их не поддерживаю (есть такие люди, даже здесь), но в первую очередь, я смотрю на человеческие качества. Может, я настолько либерален, но не могу иначе. У меня, например, есть родственники, у которых абсолютно другие взгляды. Но они для меня все равно родственники, я с ними общаюсь.

Есть работа, есть человеческие отношения, есть политические взгляды. Это три разные вещи, их нужно уметь разделять. Слава богу, у меня со всеми хорошие отношения, даже с теми, у кого есть яркая праворадикальная позиция в Украине. Не то что я ее не поддерживаю, просто эти люди ко мне как к «донецкому» относятся или относились с такой опаской. Но мы нормально общаемся сейчас. Есть и те, которые, возможно, не считают за человека меня и у кого такая же прописка. Но это их дела.

«Гай - прекрасный парень»

- Расскажи такую вещь. Как ты как пресс-атташе Олимпика пропустил в свет интервью Алексея Гая?

- Гай - взрослый человек. Первый раз за два года работы в клубе я увидел, что футболист настолько подготовился к интервью. Он знал, откуда родом автор (Андрей Сенькив из Тернопольской области, село Сидоров – прим. авт.), он знал, что тот писал ранее. Даже честно, хотел вырезать вставки, показать футболистам Олимпика - как нужно готовиться к интервью, как нужно знать, к кому ты идешь. Мало футболистов, которые задумываются над этим. Многие сначала делают, а потом думают.

У Алексея своя точка зрения, которую все прекрасно знали. Много потратил нервов, чтобы интервью вышло правильно, как мы договаривались. Возможно, мы неправильно поняли друг друга, а возможно, и коллеги немного слукавили. Мы договаривались, что Алексей меня просил вычитать статью и ему показать. Коллеги сказали, что договаривались с игроком и ничего такого там не было. Я же не дурак и помню, что с автором разговаривал. Он говорил, что если я прочитаю интервью, оно может не выйти в свет.

Я не могу футболисту запретить давать интервью. Теоретически могу, конечно, но считаю, что это неправильно. Это его позиция. Его позиция не соотносится с позицией клуба, об этом сказал президент.

У нас есть масса оппозиционных политиков, у которых позиция, наверное, еще хуже. И они ее прекрасно озвучивают по телевизору. У каждого есть право на свое мнение и каждый в ответе за то, что говорит.

- Ты написал, что пережил из-за меня не самый приятный момент в жизни. А расскажи, как пережил последствия своего интервью Алексей Гай?

- Мы с Лехой не говорили именно об этом. Он подошел, меня поддержал в этой ситуации. Она, собственно, была через день после интервью.

Все его поливают за его позицию, но мало кто его знает как человека. Гай - прекрасный парень. Когда он пришел (в Олимпик), я думал он как опытный футболист, который выиграл Кубок УЕФА, звезда, будет где-то в стороночке, но он пришел и нормально общался и с молодыми игроками, у которых и двух матчей в Премьер-лиге нет.

Как человек Гай замечательный парень. Я научился не делить людей по политическим взглядам, да и работаю я не в партии, а в футбольном клубе. Я хочу делать лучше украинский футбол.

- Вот народ как раз и спрашивает: если у тебя взгляды проукраинские, а у Гая другие, как ты можешь работать в клубе? Либо ты боишься высказывать свою позицию.

- Я не боюсь высказывать свою позицию. Алексей знает мою позицию, и он меня поддержал. Я знаю его позицию. Когда мы вычитали интервью, мы пошутили, что интервью совершенно не спортивное, а политическое. Он прекрасно знал, что будет, что последует.

Как с ним общаюсь? Я нормально с ним общаюсь. Я смотрю, какой человек, на его человеческие качества. Меня не интересуют его политические взгляды.

Зимой на сборах в Турции я общался с Армендом Даллку. Он рассказывал об отношениях с футболистами из Сербии. Его истории произвели на меня впечатление, я много тогда почерпнул об отношениях между людьми, даже если у них разные взгляды на политику, религию или что-то другое.

Фото: ІА "Центр новин" (1); страница Александра Гапоненко в фейсбуке (2); страница Олега Баркова в фейсбуке (3)