Колин Уилсон об обсессивно-компульсивном расстройстве: «Чувствовал, что схожу с ума. Играл в состоянии паники многие годы»
Экс-нападающий «Нэшвилла» и «Колорадо» Колин Уилсон рассказал о своей борьбе с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР).
«Честно говоря, я до сих пор понятия не имею, как забил 20 голов в сезоне-2014/15. В течение многих лет я играл в состоянии паники, потому что ОКР начало захватывать все элементы моей жизни. Я перешел от одержимости травмами вне льда к мысли, что буду травмироваться каждый раз, когда наступаю на лед. Думал, что буду травмироваться каждую смену.
Также было ощущение, что мои коньки плохо завязаны. Мне приходилось оставаться в раздевалке и завязывать их как можно туже снова и снова, пока мои руки не начинали кровоточить. В течение многих лет мне казалось, что я катаюсь на ходулях, потому что мои коньки казались мне неправильными. Я просто попал в это ужасное состояние, как окаменевшее животное, застрявшее в углу. В каком-то смысле я был на льду почти без сознания.
Я был так возбужден после игр, что не мог спать. Недостаток сна вывел меня на дорогу, которую я бы не пожелал даже своему злейшему врагу.
Я все время читаю подобные истории и считаю их очень сильными и важными. Следует приветствовать храбрость и честность тех, кто пережил самые мрачные моменты и может поделиться своим опытом с другими. Но я пока не готов рассказывать о том, через что я прошел. Могу лишь сказать, что во время финала Кубка Стэнли в 2017 году, когда мы играли с «Пингвинс», я достиг дна. Мой мозг взорвался. Я был лишь оболочкой того человека, которым являюсь сегодня.
В течение примерно трех лет до этого я принимал Ксанакс и Сероквель, чтобы уснуть. Один вызывает привыкание и кайф, другой я бы назвал транквилизатором для лошадей, потому что он вырубал меня. В один вечер я принимал Ксанакс, а в другой – Сероквель. Во время того плей-офф я начал веселиться больше, чтобы заглушить боль. Комбинация этих таблеток, смешанных с алкоголем, и годы невылеченного ОКР... Я достиг дна.
Таблетки были прописаны мне, чтобы помочь. Но они этого не сделали. Они заставили меня потерять себя. Стресс, который у меня был – ОКР, недостаток сна, давление в плей-офф – эти таблетки, казалось, только усиливали все это и привели меня в то место, в котором я никогда не хотел оказаться.
Мне стало так плохо. Помню, когда мы обыграли «Анахайм» и выиграли финал Западной конференции, все в команде, конечно, были очень счастливы. Но все, что я хотел сделать, это пойти домой и плакать навзрыд. Мое эмоциональное состояние было катастрофическим. Я чувствовал себя так, как будто играл не в полную силу. Я чувствовал, что внес недостаточный вклад в успех команды, и это сводило меня с ума.
Одна из особенностей ОКР заключается в том, что у вас есть внутренний критик, который пилит вас, который постоянно напоминает вам, что, как бы вы ни старались, вы никогда не будете контролировать ситуацию, что вы недостаточно хороши. В финале Кубка Стэнли мой организм еле функционировал. Моя голова была словно в огне, я чувствовал, что схожу с ума.
Я знал, что больше не могу так жить. Команда и моя семья заметили, что я не был собой. После проигранного финала я понял, что единственный выход, который у меня был, – это по-настоящему исцелить себя. Я начал разговаривать с терапевтом ранее в том сезоне, но то, что произошло в плей-офф, подтолкнуло меня еще больше работать над собой», – написал Уилсон.
Хоккеист также отметил, что его карьера, вероятно, завершена.
ОКР – психическое расстройство, при котором у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли. Он постоянно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью навязчивых действий.
