1989. Весна души в первую зиму после дембеля на фоне Болгария – СССР 1:2

Восьмая статья рубрики «Молодость на фоне матчей сборной СССР чемпионата мира-1990»

Когда вошел в родную хату вечером 2 января 1989 года в шинели, сняв шапку с «горящей» кокардой во лбу, то не было счастливее меня человека на всей земле. Родители от радости смеются и плачут одновременно. Быстро прознав по каким-то своим каналам (темно ведь было, и вроде бы никто не видел, как я подъехал на такси) о моем прибытии, нагрянул братан со своими дружбанами, и мы пошли квасить к соседу. Позвал тех, кого давно не видел и кто жил рядом. Среди приглашенных на кутёж был и сосед через четыре дома Юрка «Юхим», недавно вернувшийся с мест не столь отдаленных. Призвали его в армию весной 1984 года. Гудел у него на проводах, классно было. Так вот попал он в Афганистан. Был водителем бензовоза. Душманы расстреляли их колонну. Юрка успел с прапорщиком выскочить из кабины перед тем, как машина взорвалась. Обгорели оба немного. Права сгорели. Отлежался сосед в госпитале, и определили его в мотопехоту, раз водительских прав нет.

Юрка и до армии был еще тем хулиганом. От его проделок вся Скеля плакала горькими слезами. Но нас, хлопцев помладше, «Юхим» в обиду не давал никому. Это же покровительское отношения ко всем нам, живущим в том районе родного села, осталось у Юрия до самой его трагической насильственной смерти в середине 1990-х.

Воевал с душманами сосед как полагается. Награды имел. Бывало, что местных, заподозренных в убийстве наших солдатиков, воины-интернационалисты уничтожали. Например, бензином обливали, и, подкурив, бросали рядом зажженную спичку. А всё потому, что у афганца были руки в крови. Только вот в чьей, большой вопрос? Может, он барана резал. А может, и горлянки бойцам советской армии. И вообще Юрка рассказывал во время совместных попоек страшные вещи, как вертолетами уничтожали целые кишлаки со всем населением. Конечно, в ответ на стрельбу оттуда, в основном из стрелкового оружия. Только вот не факт, что стрелявшие погибали после таких обстрелов, а не успевали сразу же скрыться.

Юрий во время одного из походов на караван получил ранение. Попал в госпиталь в Душанбе и должен был остаться там на время остальной службы. Но сосед по жизни был запрограммирован на действие, будто бы у него шило в одном месте постоянно было. Ушел в самоволку. Побил со своими земляками из соседнего села патруль. Снова Афган, где «дедушки» советской армии развели беспредел. Среди пострадавших молодых бойцов оказался сын какого-то начальника (служил при штабе, таких много было из «золотой» молодежи), и тюремный срок для соседа и его земляков. Учитывая ранения и награды, полученные за это, хлопцев определили на «химию» недалеко от родительских домов. Сосед однажды напился и сбежал, соскучившись по родным. Милиция его дома легко нашла спустя несколько дней. Так на обратном пути Юрий милицейский УАЗик угнал, на котором и приехал обратно, повергнув в шок родителей и соседей. Только что увезли сына, и вот он опять на том же «бобике-воронке» вернулся, да и еще за рулем.

В общем, вернулся Юрка домой окончательно перед самым Новым 1989 годом. Я пришел домой сразу же после праздника. Потом мы часто зависали в одних компаниях, потому как сильно сдружились. Хороший душевный парень, когда трезвый. А так больной на всю голову афганец, которого все окружающие стали бояться еще больше, потому как невозможно было предугадать, чего от него ожидать. Его друзья-сослуживцы, кстати, аналогичная картина.

А вот своего друга, которого провожал в ВМФ 13 ноября 1985 года, встретил только уже после того, как съездил в Килию Одесской области, что на Дунае, а через реку Румыния. Поехал я туда на Старый Новый год, 13 января 1989-го, по просьбе своего младшего по призыву товарища по службе из инженерно-технического взвода. Его двоюродной сестре как раз было День рождения. Что-то типа подарочка. Ночевка на автовокзале в Одессе. Мимолетное знакомство с гоп-компанией гастролеров из воров. Попытка с младшим братом моего служивого товарища успеть на Ракету, которая направлялась в Измаил, где училась в пединституте девушка, к которой ехал, везя живой привет из Мцхеты в виде долгого страстного поцелуя. Опоздав на речной вокзал к отправлению Ракеты, и вмазав бутылку водки, решили ехать на такси. Поймали возле автовокзала Килии частника. Так он нас за три червонца до самой педушной общаги Измаила довез. Оказалось, преподом работает в ПедИне. Душевная девичья компания. Веселая встреча Старого Нового года. После 23.00 вахтерши выперли из общаги. Менты дорвались на автовокзале, требуя документы. Я на них погнал дурку, мол, кто вы такие, чтобы я вам паспорт показывал. Снова общага, пропустили, не замерзать же нам. И снова девушки со своей теплотой, как душевной, так и…

Уехал из Килии через три дня. Днем вел задушевные разговоры под домашние винцо с родителями моего бывшего сослуживца. Вечером с его младшим братом посещали местные дискотеки. Вернулся домой, а тут и дружбан-мореман объявился. Приехал из России, где узнавал насчет работы. Он уволился еще в конце ноября 1988 года. Кстати, у нас на Скеле (район села), была такая себе закономерность. Три года подряд призывников забирали в армию в один и тот же вечер, 13 ноября. Сначала в 1984-ом один Васёк. Год спустя – второй, мой друг и дальний родственник с аналогичной фамилией Костенко. А потом, в 1986-ом 13 ноября были проводы и у меня. Больше того, следующий за мной будущий солдат ушел служить Родине 13 ноября 1989 года. Такая вот мистическая закономерность.

Так вот, мы с Васьком-мореманом активно переписывались. Сначала год я ему писал на гражданке. Потом два года уже из солнечной Грузии. И вот после октябрьских праздников в ноябре 1988 года автор этих строчек, терзаемый скукой, согнал вечером коммутаторщика со своего поста, мол, иди отдыхай, сел за пульт и начал вести душевные разговоры по телефонной связи с девушками из «Фиалки» (это узел связи, аналогичный нашему, только в Тбилиси). Допуск на коммутатор у меня был, так что никаких проблем. Кого нужно, соединял с кем нужно, втыкая в нужные дырочки шнуропары, и вызывал запрашуемый узел связи, которые все имели свои позывные. Так что на вызов из «Рябины» я не обратил особого внимания. Попросили «Колибри», получайте! Лампочки показали, что соединение пошло, и продолжил свои интимные разговоры с приятными женскими голосами. «Рябина» начала вызывать еще раз. Я еще раз соединил. Потом еще и еще. Начали ругаться с мореманом. Мы знали, что «Рябина», бывший «Нептун», это Севастополь. Крыли друг друга трехэтажными на всю катушку. Моряк на том конце провода вопил, что я его не соединяю с «Колибри» (по-моему, Москва). Я в ответ материл, что вызов идет, показывает соединение, а дальше уже на мои проблемы. Морячок затребовал нашего дежурного по связи. Звоню к нему на пульт. Слышу длинный звонок телефона на пульте дежурного по связи, который находился по коридору через одни двери. Понял, что трубку никто не поднимает. Быстро встал со стула, два шага к открытой двери, высунул голову в коридор и «Товарищ, бля..ь, капитан! Вы что там, в уши еб..тесь? Сейчас вас «Рябина» в позу сломанной березы поставит!» во всю молодецкую глотку. Лицо «товарища, б…, капитана» появилось в проеме коридора с совсем другой стороны. Да-а-а, не вовремя он вышел перекурить, и под дикий ржач тех, кто слышал мои вопли, метнулся на пульт разбираться с возмущенным морячком.

Когда ситуация разрулилась, оказалось, что на «Колибри» неполадки со связью, мореман снова связался со мной. Немного поговорили, уже спокойно. А потом:

- Откуда ты такой грамотный? – это морячок.

- А ты что, других украинцев знаешь? – смеюсь.

- О, так и я украинец. Из Херсонской области.

- И я оттуда же, Бериславский район.

- О, земеля, и я с того же района, село Отрадокаменка знаешь? – после этих слов на том конце провода моя память начала работать в бешеном ритме, чтобы понять, с кем из односельчан веду разговор.

- И я с Камянки, по улице Буденного живу, а ты? – спросил. Теперь уже морячок выдал минуту молчания.

- Санёк, это ты?

- Васёк??? – и пошла радость встречи. Пока что по связи в он-лайне. Целую ночь разговаривали, и признали, что мы – придурки. Два года письма писали, адреса друг друга знали, а могли ж вот так, когда мой односельчанин был на смене, разговаривать ночами, сидя за коммутатором. Правда, позывных своих узлов связи мы ведь в письмах не озвучивали. Перлюстрация солдатской корреспонденции начальником штаба и его подручными у нас была налажена отлично. За разглашение военной тайны запросто можно было в тюрьму загреметь. Вот я и не знал, что П/О Верхне-Садовое, где базировались, когда были на берегу, мореманы, это место службы Васька на узлу связи «Рябина». Мы вообще думали, что это Севастополь. А они там, в Крыму, ассоциировали наш «Радий» с Тбилиси, и мой друг тоже не ведал, что это Мцхета.

Встреча дома была жаркой. Реки водки, море вина и океан пива только добавляли градуса общения. А когда бухло у нас закончилось, а деньги из книжки в субботу не снимешь, то поехали по родственникам. Сначала в соседнее пгт к Васьковым, где нас тепло встретили и усадили за шикарный стол. А потом запрыгнули в рейсовый автобус и рванули дальше в Новую Каховку, уже к моим родственникам по линии матери. И тоже шикарный стол. По возвращению познакомились с классными девчонками из местного техникума. Они как раз прибирались возле своей общаги. Васёк вскоре уехал в Россию на пмж, где устроился на денежную работу. А вот я неоднократно потом заглядывал к этим девушкам на огонёк в их комнату. С ними связан еще один прикол.

В то время все девичье население Союза от младенчества и лет так до 20-и (хотя, может и больше) буквально сходило с ума по Юре Шатунову из «Ласкового мая». Как только этот воспитанник детского дома под аккомпанемент других «беспризорников» начинал «завывать»: «Белые розы, белые розы, Беззащитны шипы, Что с вами сделали снег и морозы, Лёд витрин голубых…», как красавицы теряли остатки всякого рассудка – плакали и громогласно пищали одновременно.

Так вот заскочил я к одной из этих подруг как-то на ночь. Вторая ушла спать в другую комнату к своим сокурсницам. Утром проснулся первым, привел себя в порядок, включил телик. Там шла какая-то утренняя программа по ЦТ. Подруга под звуки песен проснулась, протянула ко мне руки, дальше все ясно без слов. Так вот во время интимного безумства вдруг заиграли первые аккорды клипа «Белых роз» (как раз того, что представлен вашему ниманию). Подруга тут же отталкивает меня в сторону, вся распашелая от безумной молодецкой страсти подскочила поближе к экрану телевизора в чем мать родила, и как выдала под первые слова Юрия Шатунова «Мне много теплее за стеклом, но в злые морозы…», свой фальцет на добрую сотню децибел, что я оглох и офигел одновременно. Буквально тут же в комнату ворвалась та девушка, которая ночевала в другой комнате, и давай вовсю обниматься со своей голой подругой и подпрыгивать на месте, выдавая девичьи фальцеты уже дуэтом. Потом спрашивал:

- Вот скажите, девчонки, чем вас этот Шатунов берет? Малолетка же, а ты вот, - показывал на свою ночную подругу, - уже замужем успела побывать. Как бы взрослая уже…

- Не смей трогать нашего Юрочку! – и с такой ненавистью блысныли на меня своими глазищами две подружки, что я понял, задевать этого девичьего кумира чревато. Если не побоями, что вряд ли, то прекращением всяческих близких отношений точно. Так что я предпочитал в аналогичных случаях, когда девушки дурели от голоса Шатунова, помалкивать, просто с улыбкой наблюдая за неадекватной реакцией красавиц самых разных возрастов. А что, раз Юрочка для них – это святое, так и пускай мечтают про своего кумира, дурея под его песни, а отдаются нам, живым пацанам, которые рядом, даря море ласки и океан любви.

Вообще, я вернулся в совсем другую страну. Да, приходил в отпуск с армады в конце июля 1987 года. Но те шесть дней дома пронеслись, как один миг, и я ничего не успел понять. Другое дело, когда вернулся навсегда, да за январь месяц поколесил почти по всему Югу Украины. Везде кооперативы, а кооператоры – самые крутые люди. Появились рэкетиры, которые крышевали кооперативы. В кинотеатрах страны пошли фильмы с обнаженкой. Развелось сотни, тысячи видеосалонов, где можно было посмотреть от рубля до десятки все, что твоей душе угодно. Был видеосалон и у нас в селе. Каждый вечер на втором этаже Дома Культуры в зеркальный зал набивалось до сотни народа, чтобы посмотреть зарубежные блокбастеры. Именно там я впервые посмотрел все эти «Том и Джерри», «Полицейская академия», «Рэмбо» и «Рокки» с Сильвестром Сталлоне, «Терминатор» и «Хищник» с Арнольдом Шварценеггером, «Кровавый спорт» и «Кикбоксер» с Жан-Клод Ван Даммом, «Чужие» с Сигурни Уивер, Брюс Ли, Джеки Чан, ужасы с Фредди Крюгером и «Пятница, 13-е»… Мне очень понравился фильм «Если наступит завтра», который шел часа четыре и демонстрировался два дня и «Никогда не говори «Никогда», где Шён Коннери блестяще сыграл прыстаркуватого Джеймса Бонда.

В ДК на видеосеансы я ходил бесплатно, потому что из работников клуба и их родственников платы за просмотр хозяин видика не брал. А вот у себя дома, где устраивал ночные сеансы фильмов для взрослых за червонец с носа, это запросто. Кстати, нашему видео предпринимателю строго-настрого запретили в ДК демонстрировать эротику, типа «Греческая смоковница», или вот «Девять с половиной недель». Так что смотрели мы их у него дома.

На Союз опустилось время вседозволенности, что расслабляло и напрягало одновременно. Расслабляло то, что про все начали говорить открыто. Про сталинские репрессии и страшный голод в Украине 1933 года, про катастрофы, которые скрывали в разные годы от советских граждан, про ЭТО САМОЕ. Слово СЕКС стало таким же обыденным, как и обед, сон, сын, дочь, прочь. Девушки самых разных возрастов вообще помешались на сексе. Блюсти невинность стало немодным, и даже постыдным. Раньше распущенностью нравов славились в основном городские, а теперь все без исключения, включая самые забыченные села и деревни. Девушки самых разных возрастов мечтали стать проститутками, лучше валютными, чтобы натрахаться от души (так и говорили), заработать «бабла», подцепить иностранца да и укатить с ним «за бугор», как героиня фильма «Интердевочка», который триумфально шел по советским кинотеатрам как раз зимой 1989 года.

Вот это и напрягало. Зайдешь на дискотеку, и не понимаешь, куда ты попал, на молодежную тусовку, или школьный утренник. Малолетки, особенно девочки, вели себя нагло и развязано, типа, мы уже взрослые. Если бы их увидели родители, то моментально поседели – несколько слоев штукатурки на лице, прическа «взрыв на макаронной фабрике», мини-юбки, больше напоминающие пояса, черные колготки в сеточку, сигарета торчит изо рта, больше, чем сама курящая. И разговоры про секс с парнями, с которыми не прочь сегодня вечерком замутить. Сделаешь замечание, мол, не рановато начинаем, девочки (в смысле всего – выпивки, сигарет, и так дальше) – тут же засыпят тебя матами. И не успокоишь, потому как грозятся заявить в ментуру, если только попробуешь наказать нагляшек, как они сами себя ласково со смехом называли.

Когда вернулся из армии, то с большим удивлением узнал, что меня, оказывается, ждала девушка. Был с ней знаком лет пять. Ответил ей на парочку-тройку писем, что мне посылала на службу. В них дал понять, что если она не согласна на близость после моего возвращения, то у нас ничего не выйдет. Писать она мне перестала. Зато дома всем девушкам рассказала, какая у нас неземная любовь, и что мы скоро поженимся. Когда я вернулся, и попытался, было, снять подруг для приятного времяпровождения, то получил облом. Раз, два, три… Не понял? Даже растерялся. Все выяснилось на первых танцах, когда мы встретились с девушкой, типа моей невестой. Пошли ко мне домой. Там мама быстро дала понять, что нас наедине не оставит. Тогда моя родительница была страшная моралистка, мол, ЭТО САМОЕ у молодых людей может быть только после свадьбы. И попробуй возрази народному учителю УССР. У соседа в кухне я сам не захотел, потому что хлев хлевом, типа коровника с соответствующим антуражем и запахом. Пошли к подруге, думал, в летней кухне все произойдет. Так сама девушка заартачилась, мол, она еще не готова, и хоть ты тресни. Все мои объяснения, что я полтора года девичьей ласки не знал, не стали для нее весомым аргументом. Вот и приходилось ездить для сексуальной разрядки по общагам близлежащих городов. Но гражданская жизнь очень понравилась. Когда весна на душе, которая всегда поёт. Когда каждый день хочется чудить и зажигать. Когда твое сердце разрывается от любви к многочисленным красавицам. И когда ты можешь смотреть футбол, не когда договоришься, или вот тебе разрешат, а когда сам захочешь.

Свой первый матч на уровне национальных сборных сборная СССР по футболу провела 21 февраля в Софии с командой Болгарии. А до этого советские футболисты две недели катались по итальянским курортам с заездом в Швейцарию, где провели серию товарищеских матчей в основном с клубными командами. Старший тренер главной команды страны Валерий Васильевич Лобановский взял с собой в поездку таких игроков: Виктор Чанов, Алексей Михайличенко, Павел Яковенко, Олег Кузнецов, Анатолий Демьяненко, Василий Рац, Иван Яремчук, Геннадий Литовченко, Олег Протасов, Игорь Беланов (все - «Динамо» Киев), Сергей Горлукович, Андрей Калайчев (оба - «Локомотив» Москва), Олег Ширинбеков, Юрий Савичев (оба - «Торпедо» Москва), Вадим Тищенко, Алексей Чередник, Евгений Яровенко (все - «Днепр» Днепропетровск), Александр Бородюк, Дмитрий Харин, Игорь Добровольский (все - «Динамо» Москва), Владимир Татарчук (ЦСКА Москва), Сергей Алейников, Андрей Зыгмантович (оба - «Динамо» Минск), Александр Заваров («Ювентус» Италия). Правда, последний не был на сборах, и сыграл всего один матч с «Палермо», выигранный советской командой со счетом 3:0. Заваров тогда защищал цвета «Ювентуса», и руководство туринского клуба по просьбе Лобановского согласилось отпустить своего полузащитника 9 февраля на товарняк своей национальной сборной.

Матчи сбора проходили очень часто, бывало, что в один день по две игры.  В.Березовский в еженедельнике «Футбол» в отчете о матче с болгарами очень точно написал: «На исходе тренировочного сбора в Италии в местной прессе проскользнуло сообщение, что в последних контрольных матчах сборная СССР выглядела уставшей, высказывалось предположение, что от частых игр. Предположение, конечно, наивное, потому что на этом этапе подготовки усталость программируется как обязательный компонент тренирующего режима, а контрольные игры проводятся непременно на усталостном фоне».

А «тренировались» советские футболисты в Италии так: 7 февраля -  «Реджана 1919» - 1:1 (Бородюк), «Вердер» ФРГ – 1:1 (Яремчук), по пенальти 3:4 (выстрел Протасова парировал вратарь Рек, Орденевитц промазал, а Демьяненко зарядил в штангу, это были три последние удара) в рамках международного турнира  в Риме; 9 февраля – «Палермо» - 3:0 (международный турнир – Протасов – два, Беланов), «Интернационале» Милан – 2:2 (Беланов, 6, Маттеус, 16, Руммениге, 33, Бородюк, 62); 11 февраля – «Беллинцона» Швейцария – 4:2 (Беланов – два, Михайличенко, Протасов); 14 февраля – «Козенца» - 2:0 (Михайличенко, Протасов); Вооруженные силы (Италия, за которые играли Костакурта, Манчини, ди Франческо, а тренировал наставник сборной Италии середины 1970-х Франческо Рокка) – 0:0; 18 февраля – «Дженоа» - 1:1 (Литовченко).

В ходе итальянского турне получили травмы Добровольский, Тищенко, Иванаускас, Татарчук и Михайличенко. Первые четверо еще до матча с Болгарией отправились домой. Алексей же до конца был со своей командой, но участия в первой игре сезона советской сборной на уровне национальных сборных не принимал.

Не скажу, что помню тот день, вторник, 21 февраля по минутам. Но футбол Болгария – СССР на забыл. Показывали по советскому телевидению только второй тайм. У болгар зажигала сладкая армейская парочка из софийского ЦСКА-«Средец» - Эмил Костадинов и Христо Стоичков, на которого в апреле после полуфинальных сражений на Кубок обладателей кубков обратит внимание САМА «Барселона». Тогда Стоичков забил все три мяча своей команды в ворота Субисарреты, но сильнее все равно окажется «Барса» - 4:2 и 2:1. Как и 21 февраля, несмотря на красивый гол Костадинова в первом тайме, советская команда окажется сильней болгарской сборной.

То, что увидели мы, болельщики Союза во второй половине встречи, обнадежило. Наши были на голову сильнее хозяев поля. А Бородюк, Рац, Демьяненко, Протасов и Беланов вообще красавчики! Они творили на поле. Второй гол с пасом пяточкой в исполнении Игоря Беланова под убойный удар Василия Раца вообще образец сыгранности, и принес полное эстетическое удовлетворение. Могут же, когда захотят! Хоть в футбольные хрестоматии заноси.

БОЛГАРИЯ - СССР 1:2 (1:1)

21 февраля 1989 года 

Товарищеский матч 

София. Национальный стадион им. Васила Левского. 50 000 зрителей 

Судья: Клаус Пешел (ГДР)

Болгария: Илия Вылов, Илиян Киряков, Павел Дочев, Красимир Безински, Николай Илиев (к), Трифон Иванов, Эмил Костадинов, Анё Садков (Николай Тодоров, 75), Любослав Пенев, Красимир Балыков (Георгий Йорданов, 61), Христо Стоичков. 

Тренер: Борис Ангелов.

СССР: Дмитрий Харин (Виктор Чанов, 46), Сергей Горлукович (Игорь Беланов, 46), Сергей Алейников, Олег Кузнецов, Анатолий Демьяненко (к), Василий Рац, Иван Яремчук (Алексей Чередник, 66), Геннадий Литовченко, Александр Бородюк, Олег Протасов, Андрей Зыгмантович (Андрей Калайчев, 70). 

Тренер: Валерий Лобановский.

Голы: Костадинов (22), Бородюк (34), Рац (55).

Предупреждения: Алейников, Пенев.

Настроение после матча было просто супер! На улице стемнело. Куда пойти в селе вечером? Только в ДК. Может, какое кино хорошее демонстрируется. Даже если нет, то в зеркальном зале видео точно будет класс. А после все возможно. Хотя, снять подругу дома было проблематично, причины уже указал. Из-за чрезмерно говорливой подруги, которая типа ждала, но всё была не готова и не давала, и мамы-моралиста дома. Даже если кого и выцепишь из тех, кто постарше тебя, так домой не приведешь. Разве что на разведёнку попадешь, которая тебя к себе стопудово потащет. А так за два месяца пребывания дома все знакомые лица, которые уже приелись. Всё про всех знаешь. Да и в видео салон девушек ходило почему-то мало.

Я в то время играл в Кооперативе «Кроссворд». Об этом в следующей части воспоминаний про молодость на фоне игр сборной СССР.

27 января 2017

Костенко Александр Александрович