Свободные агенты появились благодаря малоизвестному футболисту из Бельгии. Доигрывал в полупрофи, впал в депрессию, живет на пособие
О большой системе и маленьком человеке, который ее изменил
От редакции: вы находитесь в блоге Texto Inferno. Его автор занял второе место в блогерском конкурсе «Кубок Карантина», регулярно попадает на главную страницу. Он новичок на сайте, но уже добился такого успеха. Поддержите плюсами, подпиской и комментариями.
«Футболисты – это рабы. Профессиональный футболист – единственный человек, которого можно продать и купить, не спросив его мнения», – говорил легендарный Раймон Копа в 1963 году.
Современный трансферный рынок представляет собой хорошо организованную систему с четкими регламентами и прописанием буквально каждого шага всех сторон при обыкновенном переходе футболиста из одной команды в другую. В договорах могут быть даже запреты на полеты в космос.
Но есть и те, кто считает, что балом в трансферной сфере заправляют алчные агенты и меркантильные игроки. В этом, конечно же, есть доля истины, за примерами далеко ходить не нужно. Однако буквально 25 лет назад клубы имели практически безграничную власть над игроками (агентов тогда вообще не было). Все изменилось благодаря парню по имени Жан-Марк Босман.
Далее пойдет речь о важных событиях в эволюции игры и непростом пути одного игрока, который стал причиной настоящего переворота в развитии футбола (хоть и вне поля). О цене настоящей революции мирового масштаба в рамках жизни одного человека.
Потомок еврейских беженцев, не заиграл в «Стандарде», но был капитаном молодежной сборной
Жан-Марк Босман родился в октябре 1964-го в Льеже в семье потомков еврейских эмигрантов из Польши. Дедушка и бабушка Босмана по материнской линии жили в Кракове (кстати, город-побратим Льежа), работали на местных производствах перед началом немецкой оккупации. В «список Шиндлера» они не попали, но сумели бежать с несколькими десятками евреев из Польши в 1939 году. Сперва в официально нейтральную Швецию, а оттуда в Бельгию (уже после завершения боевых действий в Европе).
Отец Босмана, как и большинство мужчин в Льеже, работал на одном из многочисленных оружейных производств, а мать была секретарем в одной из местных школ. В целом, семья Босмана являлась достаточно обеспеченной в рамках рабочего класса по тем временам – у них был собственный дом и автомобиль.
Жан-Марк с раннего возраста занимался в юношеской академии «Стандарда». К 19 годам тренеры клуба увидели в нем опорника, подходящего для игры за основу, но без особых амбиций на величие. За 5 лет в составе команды он сыграл всего 86 матчей. Но взял бронзу чемпионата и дважды серебро кубка. До 23 лет Босман активно вызывался в бельгийскую молодежку, даже дослужил до капитанской повязки.
Босман был очень средним по всем возможным показателям игроком. Поэтому в 24 года перешел в более скромный «Льеж» примерно за 80 тысяч франков (около 150 тысяч долларов сейчас), не переезжая в другой город. Контракт был рассчитан на 2,5 года с окладом в 120 тысяч франков (225 тысяч долларов на сегодня). За этот клуб Жан-Марк отыграл всего 25 матчей. По окончанию контракта Босман был уже мало кому интересен.
Но неожиданно ему предложили вполне неплохую зарплату в 100 тысяч франков во французском «Дюнкерке». Тут началось все самое интересное.
Судебные тяжбы, колоссальная победа для футбольного мира и пиррова для одного человека
«Льеж» не захотел просто так отпускать своего игрока (пусть и не самого полезного). Вообще действия бельгийского клуба вполне можно было бы расценивать как прямое издевательство над игроком и системой. Но функционеры не нарушали никаких регламентов действующего футбольного законодательства, кроме норм морали. Просто оцените следующие два факта, чтобы полностью это осознать:
- «Льеж» предложил Босману новый контракт с понижением зарплаты на 60%. Когда тот отказался, они предложили понижение «всего лишь» на 75% – до 30 тысяч франков. Из профессиональных футболистов высшего дивизиона Бельгии меньше тогда не получал вообще никто.
- После категорического отказа Босмана «Льеж» запросил у «Дюнкерка» компенсацию за трансфер своего игрока в размере 1,2 миллиона долларов (около 2 млн сейчас). Сумма и сейчас выглядит слишком крупной за игрока, который далеко не основной в средней команде среднего чемпионата. А тогда это было вообще чем-то невообразимым.
Переход во французский клуб сорвался. Жан-Марк с помощью адвоката Жан-Луи Дюпона обратился в городской суд Льежа, Бельгийскую ФА и УЕФА с достаточно конкретной целью – упразднить кабальное право футбольных клубов саботировать переходы игроков в другие команды после окончания контракта. До «дела Босмана» любой европейский футбольный клуб имел право затребовать материальную компенсацию за своего бывшего игрока. Даже при наличии лишь уже завершившегося контракта.
Иск в дальнейшем расширился до кардинального изменения трансферной политики во всей футбольной Европе. Были введены пункты о первичном смягчении, а в дальнейшем и частичном упразднении лимитов на иностранных игроков в странах ЕС. Фактическом создании понятия «свободный агент».
В декабре 1995-го (после 5 лет разбирательств) суд окончательно отдал победу Босману, благодаря чему сегодня мы наблюдаем за относительно свободным трансферным рынком. Это событие без всяких сомнений можно считать футбольной революцией. Его значимость для игры очень сложно переоценить. И это не популистские реплики. Одни только фанаты «Ювентуса» должны быть благодарны Босману, ведь без него их клуб не подписывал бы свободных агентов целыми партиями. И это лишь самый очевидный пример.
Что касается самого Босмана: его карьера, несмотря на дикий хайп, так и не взлетела. Фактически он стал персоной нон-грата во многих профессиональных клубах Бельгии и Франции. В кулуарах футбольные боссы, утратившие очень важный рычаг своей управленческой политики, просто ненавидели бельгийца. Публично это не имело такого же проявления, однако отсутствие должной поддержки со стороны футбольной общественности было для Жан-Марка убийственной бездеятельностью.
Он доигрывал в нескольких малоизвестных полупрофессиональных командах Франции и Бельгии. В 32 окончательно завязал с футболом.
Потерял Porsche и дом при разводе, начал пить, имеет условный срок. Но ни о чем не жалеет
Стоит отметить, что суд обязал «Льеж» выплатить 500 тысяч франков футболисту за «простой в футбольной карьере» (Босман требовал 16 миллионов). И еще около 70 тысяч собрали для него неравнодушные коллеги. Но это было маленьким утешением: за время судебных разбирательств от Босмана ушла жена с дочерью. Забрала практически все имущество: он продал свой Porsche и дом в элитном районе Льежа, чтобы рассчитаться по обязательствам при разводе.
Жан-Марк переехал в дом родителей, но принципиально поселился в гараже (хотя комнат было предостаточно), не желая стеснять родственников своим присутствием. Иногда они могли не видеться неделями, живя в паре метров друг от друга. Так продолжалось примерно 2,5 года.
В 2011 году Босман заявил, что почти вся сумма от выигрыша дела ушла на юридические издержки. Получилось, что экс-футболист не только не заработал, но и не компенсировал. Параллельно он вложился в линейку мерча: запустил производство и продажу футболок со своим именем и различными вариациями популярных политических лозунгов на футбольный лад. Не получив должной поддержки со стороны футбольной аудитории (была продана всего одна футболка – сыну адвоката Босмана), проект понес убытки практически на всю стоимость вложений.
Продолжительная полоса неудач привела Босмана к глубокой депрессии и сильной алкогольной зависимости. В 2013-м году он даже был приговорен к условному сроку на один год за нападение на свою подругу в пьяном угаре.
Сейчас Жан-Марк живет в небольшом доме на окраине Льежа, получая пособие размером в 715 евро от Международной федерации ассоциаций профессиональных футболистов. Он так и не оправился от пережитых потрясений в карьере и личной жизни. Не смог себя реализовать в какой-либо сфере деятельности. В октябре 2020-го ему стукнет 56.
«Я ни о чем не жалею в своей жизни. Будь у меня шанс вернуть все назад, я бы все равно поступил точно так же», – заявил Жан-Марк в интервью 2015 года.
Фото: Jose Manuel Ribeiro/Reuters, shutterstock
