«Я смотрела телевизор, и тут на пороге появились трое сотрудников ФБР». Как ЧМ-2022 в Катаре может испортить жизнь

Владислав Воронин изучил историю Федры Аль-Маджид – бывшей сотрудницы оргкомитета ЧМ-2022 в Катаре, которая рассказала о коррупции и теперь об этом жалеет.

Федра Аль-Маджид работала в заявочном комитете Катар-2022 в самое напряженное время: чиновников ФИФА нужно было заверить в том, что жара – это не так страшно, а весь мир убедить в том, что Катар – это не только мешки денег. Разными политическими методами выборы были выиграны, но до пышного праздника 2 декабря 2010 года Федра доработать не смогла: еще в марте она покинула заявочную команду по собственному желанию. Причиной ухода дипломатично назвала «несогласие с некоторыми методами работы оргкомитета».

Для такого богатого и масштабного проекта, как Катар-2022, знающий, но расстроенный человек за пределами системы – всегда опасность. Аль-Маджид это только подтвердила: стараясь оставаться в тени, она помогала журналистам с секретными данными о ЧМ-2022 на правах анонимности. Точкой кипения для Катара стал текст в The Sunday Times о том, что три африканских чиновника – президент Конфедерации африканского футбола Исса Хаяту, ивуарийский член исполкома ФИФА Жак Аномуа и нигериец Амос Адаму – получили по 1,5 миллиона долларов за голос в поддержку катарской заявки.

Спустя два месяца Аль-Маджид внезапно вышла из тени со специальным заявлением: «Ложь зашла слишком далеко. Я просто хотела нанести ущерб оргкомитету. Я хотела громких заголовков в медиа, но никак не ожидала, что моя ложь будет серьезно обсуждаться, в том числе в парламенте. Я просто не ожидала, что все зайдет так далеко. Ничего подозрительного или незаконного со стороны Катара не было. Мне дико жаль, ведь я нанесла ущерб репутации трех членов исполкома и своих коллег».

Что случилось за два месяца? Как рассказала Аль-Маджид, после появления материала в The Sunday Times ее вычислили и поставили перед фактом: она нарушила пункт о конфиденциальной информации и получит иск на миллион долларов, если не отзовет свои высказывания. «Огромный долг просто разрушил бы мою жизнь: я живу одна с двумя детьми, один из которых – инвалид. Наверное, это глупо – сражаться в одиночку с Катаром. Я испугалась и, конечно, подписала нужную бумагу, все отозвала».

Примерно тогда же Аль-Маджид заинтересовала ФБР, которое потихоньку начинало расследование выборов стран-хозяек ЧМ-2018 и ЧМ-2022.

«Это было в сентябре 2011-го. Я просто смотрела дома телевизор, и тут на пороге появились трое сотрудников ФБР. Они сказали: «Мы здесь, потому что вам поступали угрозы. Мы знаем, что ваша безопасность и безопасность ваших детей под угрозой, поэтому хотим посмотреть, что мы можем сделать, чтобы помочь вам».

Позже Аль-Маджид даже помогла специальному расследованию ФБР.

«Американцы хотели, чтобы я вступила в контакт с катарским оргкомитетом, чтобы получить подтверждение того, что между нами было соглашение. Они записали мой разговор с одним высокопоставленным чиновником из Катара. Он подтвердил, что такая договоренность была, сказал, что он может прислать письмо о том, что они не будут подавать на меня в суд».

Именно эта аудиозапись через пару лет попала к Майклу Гарсии, руководителю расследования о возможной коррупции, которое проводилось по заказу ФИФА. То есть там знали, почему Аль-Маджид отказалась от своих показаний о подкупе чиновников.

«Почему в кратком отчете ФИФА нет упоминаний об этом, зато написано, что «информатор уже отказывался от своих показаний, поэтому есть сомнения в достоверности данных»? Для ненадежного источника у меня было слишком много важных встреч. Гарсия получил все, что только хотел, все, что у меня скопилось за время работы. Он ознакомился с детальными планами мероприятий оргкомитета, получил USB-флешки, iPhone, Blackberry, документы, мой ежедневник, CD-диски и доступ к электронной почте».

Аль-Маджид провела несколько встреч с основным следователем ФИФА, но исключительно на правах анонимности. Правда, краткий отчет о 430-страничном расследовании был составлен так, что через пару часов после публикации все догадались, кто был катарским информатором.

«Да, напрямую меня никто не упоминал, но там была строчка про изменение показаний, которая точно выводила на меня. Я просто была в ужасе, в шоке, я плакала. У меня не было повода не доверять Гарсии, потому что каждый раз он обещал мне полную анонимность. Иначе я бы просто не стала рассказывать то, что знаю: мне важно будущее моих детей.

Теперь же я буду оглядываться через плечо до конца жизни. Эта история меняет мою жизнь. Конечно, я переживаю за свою безопасность, за безопасность детей – так уж получилось, что я одна против самой богатой страны и самой богатой спортивной организации мира. Жалею ли я, что стала информатором? Да, это сказалось на мне в эмоциональном плане, но я верю, что должна была рассказать то, что видела. Просто теперь я понимаю: когда связываешься с ФИФА, нужно быть готовым к тому, чтобы страдать и платить за свои действия, к тому, что уже не можешь никому доверять и чувствовать себя в безопасности. Самое важное – ты можешь быть предан тем, кто обещал тебя защитить».

Аль-Маджид рассказала следователю ФИФА не только о миллионных взятках чиновникам, но и о специальном пакте об обмене голосами между Катаром и представителями оргкомитета ЧМ-2018 в Испании и Португалии. Такие договоренности строго запрещены правилами, но о пакте нет ни слова в отчете ФИФА.

«Это совершенно невероятно. Следователи знают, что произошло, но в отчете нет ни одного слова, как будто ничего и не было. Впрочем, да: если ФИФА сказала, что ничего не было – значит, ничего не было. Там работает именно такая логика».

Фото: Fotobank/Getty Images/Mike Hewitt/FIFA; globallookpress.com/Andreas Gebert/dpa