Владимир Баенко: «Когда играл с «Днепром», у меня локоть выскочил из сустава и торчал наружу»

«Украинская спортивная клиника» представляет специальный проект о силе духа и преодоления — Sports Clinic Stories. О бесконечной любви к спорту и мужестве спортсменов. О борьбе с обстоятельствами, генетикой, ленью и главной победе — над собой.

Очередным героем нашего блога стал известный экс-футболист ряда украинских и заграничных клубов, а ныне генеральный директор «Кривбасса» Владимир Баенко.

Поговорили о травмах, игре на уколах, отношении футболистов к здоровью и медицине.

- Какое самое сложное испытание в плане здоровья было в вашей карьере?

- Первая и сама серьезная травма у меня случилась в 23 года — разрыв передней крестообразной связки. Я был на контракте в команде, порвал кресты, но потом еще три месяца тренировался с порванной связкой. И только через три месяца, когда я уже был без клуба, сделал МРТ. Тогда и обнаружили полный разрыв крестообразной связки, повреждение мениска и хряща. В общем, там был полный набор.

За свой счет сделал операцию и самостоятельно восстанавливался. Были еще и другие травмы, но не такие сложные. Вылетал на две-три недели, максимум — месяц.

- Кресты — это очень сложно. Почему решили сами восстанавливаться?

- Как-то сам так решил, что я еще вернусь в футбол. Вычитывал, как правильно надо восстанавливаться, плавал в бассейне, ходил в тренажерный зал. А через три месяца после операции нашел себе тренера и уже с ним продолжил восстанавливаться — прыгал, бегал барьеры, поднимал штангу.

У меня не было страха возвращения в футбол. Я ведь толком и не играл до этого. Чувствую, что не болит, вышел на игру, сыграл и погнал. Смотрю, что сейчас футболистов ставят на ноги через 3-4 месяца после крестов. Я через 6 месяцев сыграл игру, но это все была авантюра.

За мной не было никакого контроля и тестов —  ничего. Просто сам пацан решил восстановиться, задался такой целью и много работал. Так получилось, что я подписал контракт с командой, но после крестов меня из нее выгнали. Я не мог в полную силу тренироваться и играть, ведь у меня были кресты порваны, но доктор говорил, что это просто боковая связка колена болит. И мы лечили боковую.

Колено было нестабильно — припухлость сойдет, вроде все нормально, а после игры или просто тяжелой тренировки оно снова опухало. Так я не мог нормально играть и тренироваться. Это еще было во Второй лиге в команде «Сталь» (Каменское). И меня просто выгнали, ведь я очень плохо выглядел на тренировках. Я был реально слаб. А мне уже надоело, что у меня постоянно болит. Подумал, наверное, там все-таки не боковая. Пошел и сделал МРТ. Выхожу, а на лавочке моя девушка сидела. Теперь она уже жена. Говорю ей: «Ну все, наигрался».

Операцию вообще делал в Макеевке у доктора Волкова Александра Михайловича. Он оперировал шахтеров. Я лежал в обычной палате. То есть, это была никакая не Италия или Барселона. Поехал в Макеевку, там винты закрутили, связку восстановили, и погнал дальше играть.

Заплатил доктору только за винты и его работу. Эта операция стоила, наверное, 100 или 200 долларов. Конечно, любая операция должна быть выполнена идеально, но также очень важно, что будет потом, какая будет реабилитация. Лечь под нож самого известного профессора можно и в Германии, и в Италии, но если спортсмен относится к себе не профессионально, то будет сложно вернуться на поле.

Травма и операция — это проверка не только характера, но и профессионализма игрока. Возьмем пример истории Руслана Малиновского. Его карьера была не настолько яркой до его первых крестов. А когда он после такой тяжелой травмы восстановился, то набрал такие кондиции, то вышел на более высокий уровень.

Если ты играешь и все хорошо, то тебе кажется, что все легко и просто, а жизнь прекрасна. Первый момент, когда футболист сталкивается с несправедливостью — это травма. Ты сломался, выпал из состава и уже никому не нужен.

То тебя на руках носили, а потом раз — и о тебе забыли. Многие игроки в такой ситуации ломаются психологически. Кто-то заканчивает с футболом, а кто-то, наоборот, становится еще сильнее и перезапускает карьеру. У меня так и случилось. До травмы я играл на область, а после — у меня карьера пошла вверх.

- Сейчас с вашим опытом, чтобы вы порекомендовали молодым футболистам делать в подобных ситуациях? И как действовать, чтобы не оказаться без клуба?

- Я сам виноват, что клуб меня выгнал. Я реально не дотягивал до уровня команды, тренируясь и играя с травмой. Нужно было просто получить квалифицированную консультацию специалиста и пройти качественное обследование. У меня к команде никаких претензий нет, со мной рассчитались, и мы по-доброму расстались. Это все некомпетентность клубного доктора и лично моя ошибка. Я должен был настоять на том, чтобы меня обследовали, ведь у меня болело, и я играл с болью. 

Еще у меня была ситуация в «Риге». В матче квалификации Лиги Европы почувствовал дискомфорт в колене при передаче — как будто что-то застряло. Я сразу сказал доктору команды, а на следующий день позвонил Олегу Касатке в Харьков. Он спросил, мешает ли мне это играть и дотяну ли я до зимнего межсезонья. Ответил, что доиграю. А потом я весь зимний отпуск у меня заняло лечение, хотя, на первый взгляд, ничего не беспокоило. Я приехал в Харьков, меня обследовали, нашли кусочек оторвавшегося хряща, который плавал у меня в колене между костями. 

Его достали — операция длилась всего 30 минут. На следующий день я уже начал процесс восстановления. Все это у меня заняло 28 дней. Когда я вернулся в команду, то никто ничего даже не заметил. Это уже опыт и свидетельство того, что я, как футболист повзрослел.

Поэтому лучше не затягивать, а сразу разбираться с проблемой. Если что-то беспокоит, есть боль, то сразу надо знать точную причину, проконсультироваться у авторитетных специалистов и, если необходимо, получить второе мнение, чем потом страдать и мучиться.

Когда были порваны кресты, то я обошел 11 врачей: 5 сказали, что все нормально, а 6 ответили, что у меня разрыв крестообразной. При этом, это было четко видно на МРТ. Один врач сразу сказал, что нужно делать операцию, если хочу играть в футбол.

- Нужно ли футболистам больше интересоваться медициной и вопросами своего здоровья?

- После того, как мне сделали операцию и восстановили порванную крестообразную, я все время спрашивал доктора, как все прошло, как теперь восстановиться, как то, а как это. Он кинул мне три книжки, мол, бери и читай. И я прочитал три книжки о крестообразных связках. Мне это было интересно, но все зависит от конкретного человека.

Многие тренеры говорят: «Вот, повзрослеете и поймете, о чем мы говорим». И ты реально многие вещи понимаешь, когда уже заканчиваешь. Например, что ты никому не нужен после футбола, а все твои проблемы — это только твои проблемы. За тебя их никто решать не будет.

Карьера футболиста короткая — 10-15 лет. Нужно ее отработать максимально, чтобы перед собой хотя бы не было стыдно. Да, можно не заработать миллионы, но ты должен сказать себе: «Я сделал все, что мог». Не все игроки становятся Роналду. Кто-то должен играть во второй, первой лигах и в аматорах.  

Я прошел все уровни футбола — от аматоров и до Премьер-лиги. Чем ниже уровень футболиста и команды, тем больше он делает неправильных вещей. У аматоров была традиция: после каждой игры старики садились в задней части автобуса, брали тормозки, чуть напитков и все у них было хорошо.

Во второй лиге отношение уже было более профессиональное, но после игры традиции все равно оставались.

В первой лиге все было еще более профессионально. Там ты уже не сможешь нарушать спортивный режим, ведь тебе в спину дышат конкуренты. А в Премьер-лиге у тебя уже даже мыслей об этом нет. Только ты сбавишь обороты, выйдешь на тренировку не в том состоянии или у тебя будет травма из-за этого, на твое место сразу приходит другой человек. И попробуй его оттуда сдвинь.

И получал ты одну сумму, а если ты падаешь, то получаешь совсем другие деньги. И это так заметно! Чем выше уровень команды, тем больше в ней профессионалов. Им ничего не надо говорить, ведь они сами будут ходить в тренажерный зал, они сами знают, как себя готовить и что делать. Их даже тренировать не надо, просто подбадривать и разговаривать с ними.

А если ниже уровень, то там надо заставлять ходить в зал, ловить по кафешкам или еще где-то. Профессиональный спортсмен знает, когда он может отдохнуть, а когда нужно быть на пике формы. Если он почувствует какой-то дискомфорт, то подойдет и скажет доктору, ведь он знает себе цену.

Когда футболист не знает себе цену, то будет тянуть до последнего, терпеть и играть на уколах. А игрок в последствии обидится на весь мир, скажет, что тренер, доктор и команда — плохие, а он — молодец. Есть хорошая поговорка: «Куда футболиста не целуй, везде — задница». 

Сколько уже заработал Роналду, но он все равно много работает над собой. Это профессионализм. Я уверен, что его состояние контролируют не только тренеры.

В футболе мелочей не бывает, а результат не всегда приходит сразу. Успех может прийти через год или даже три, но он будет долгосрочным.

- Все-таки терпеть и играть на уколах или лечиться?

- Давайте представим ситуацию, что этот вопрос вы задаете Криштиану перед финалом чемпионата Европы. Он скажет, что в этой ситуации будет играть. Все зависит от конкретного матча и обстоятельств. Одно дело если это решающая игра, но если ты выходишь на третий тур сезона на уколах и потом у тебя нет времени восстанавливаться, то это просто абсурд. Ведь можно вылететь на длительный срок и потерять намного больше.

Все говорят: «Вот меня тренер попросил играть с болью». Но это тренеру надо, а не тебе. Он точно также поймет, когда игрок скажет, что принесет намного больше пользы команде, если будет здоров и будет готов на все 200%.

Я тренировался с порванными крестами три месяца. А толку с этого? Потерял в этой ситуации только я. Если бы я сразу сказал, что не могу играть, то может быть тогда я не вылетел бы из команды. Возможно, клуб оплатил бы мне все расходы на операцию и восстановление. А так я играл на уколах, мне ногу скотчем заматывали, чтобы она в сторону не уходила. Но толку от этого? Я все равно потом проиграл — вылетел на год из-за двух-трех игр.

Думаю, в Европе вопрос играть больному или травмированному игроку даже не стоит. Даже если у футболиста насморк, то ему дают неделю выходных, чтобы не навредить его здоровью и не потерять его на большой срок.

- За кем должно быть последнее слово в вопросах здоровья — за тренером, доктором или футболистом?

- Я работал со многими тренерами. Были такие, которые спрашивали: «Доктор, ну как?». Тот отвечал, что игрок не может играть на 100%. Тогда тренер говорил: «Твое слово последнее». Лично мое мнение — доктор несет ответственность за здоровье футболистов, это функция в команде. И именно доктор должен принимать решения.

Если доктор говорит тренеру, что футболист не может играть, ведь у него травма, а тренер настаивает на обратном, то грош цена такому специалисту. Он просто выжимает из футболиста все соки. Ему нужен результат здесь и сейчас. А игрок ломается, под него привозят другого футболиста, и о нем забывают.

В этом плане я всегда буду на стороне доктора и поддержу его, если он отстоит свое мнение и возьмет на себя ответственность за свое решение. Такого доктора нужно ценить, ведь он сохраняет здоровье футболистов не только для них самих, но и для клуба.

В Украине к футболистам относятся, как к расходному материалу. Выиграли матч — все забегают, кричат, что молодцы, все супер. Через неделю проиграли — на премию оштрафовали, облили грязью, мол, вы в футбол играть не умеете. Да, болельщики могут высказывать свое мнение. Футбол — это же зрелище для них.

Но я не представляю, чтобы Глейзеры забегали в раздевалку «МЮ», штрафовали Погба на пол-зарплаты после поражения, Люку Шоу говорили завтра прийти за документами, а Де Хеа отправили тренироваться с U-19. Вот это и есть та пропасть между нами и Европой.

И отношение к футболистам соответствующее — сегодня он нужен, а завтра сломался, его просто взяли выкинули и забыли о нем. Одно дело, когда игрок не тянет. Кто сильнее, тот и играет. Это справедливо. Другое дело, когда футболисту после травмы не дают шанса вернуться. Это абсурд. Получил игрок повреждение — ничего страшного. Вылечится и будет еще сильнее. 

Наоборот, в этой ситуации футболиста надо максимально поддержать. Вот как делают, когда игроки выходят на игру в футболках с поддержкой своего партнера. Каждый день звонить и спрашивать, как у него настроение, все ли у него хорошо. Клуб дальше живет своей жизнью и развивается. А футболист остался один на один с собой. И никто не знает, что у него в голове творится. Может, он вообще хочет закончить. Или там в голове еще хуже мысли. 

- Вы играли в командах из разных стран. Какие были особенности в работе медицинского штаба?

- Там, где я играл, процесс всюду одинаковый — без особого разнообразия. Особо ничего интересного и не расскажешь. В Узбекистане были свои приколы в плане питания. В «Риге» был доктор, который делал все, что мог. Если не знал, как лечить, то отправлял туда, где знали. С такими приятно работать.

А когда доктор начинает заниматься китайской народной медициной, то, о чем тогда говорить. Меня так в «Левадии» от коронавируса лечили. Доктор говорил, что улучшит нам состояние иммунитета. И сделал мне 42 укола иголками по всем точкам китайской медицины — в веки, переносицу, щеки, между пальцев. Меня просто в пот бросало из-за того, что он туда колол. Я килограмма на три сразу похудел от боли. И все равно потом две недели с короной провалялся. Нас тогда 22 человека заболело.

Но в других вопросах он профессионально разбирался. Претензий к нему не было. Но с короной он, конечно, прогадал. Я вообще с докторами всегда хорошо общался. Они и администраторы — это те люди, к которым ты чаще всего в клубе подходишь.

- Расскажите, как медицинская работа устроена в «Кривбассе»?

- Мы пока на стадии возрождения. У нас большие амбиции. Лично я стараюсь выполнять со своей стороны все, что требует доктор. В наших планах — автономная и независимая медицинская служба, чтобы мы сами могли решать большинство вопросов, начиная с постановки диагноза и заканчивая реабилитацией. Хотим, чтобы у нас была своя сильная медицинская служба. У любого хорошего клуба первое, на что обращаешь внимание — это медицина.

Сейчас у нас начинается строительство нашей тренировочной базы. Под медицинскую службу мы выделяем большое пространство и уделяем этому вопросу много внимания. Но сейчас еще рано о чем-то говорить. Мы только строимся.

- Считаете ли вы возможным, чтобы медицинскую службу в клубе возглавляла женщина?

Да, конечно. Для меня самое главное, чтобы специалист был профессионалом своего дела, независимо от пола и возраста. Я сужу только по профессиональным качествам. А будет это Ева Карнейро или Дмитрий Скибинский, не имеет значения.

- Напоследок расскажите интересную историю, связанную с медициной.

- Столько приколов было, что сразу всего и не вспомнишь. Помню, когда играл с «Днепром», у меня локоть выскочил из сустава и торчал наружу. Я кричу от боли. Доктор приходит и смотрит, что у меня кость торчит. Кто-то кричит, что у меня перелом. Доктор мотает мне кисть бинтом. Такой хаос происходил в тот момент. Я поднялся, а локоть раз и сам встал на место. Ну, это так, мелочь. С докторами я всегда хорошо ладил.