“Леоненко насыпал на меня, но потом извинился”. Алиев переплюнул Бардаша

Текст ниже - фантазии автора блога

Холодная Москва, говно-человек Газзаев, семейное насилие. Алиев переплюнул Бардаша.

Мэн, я — не футболист, а — тренер. Хочу ставить хорошую игру командам, учить футболистов. Больше всего люблю работу Юрия Семина. Надо так тренировать, чтобы хотелось жить, а не вот это вот все угрюмое, как у Блохина что повеситься можно. 

Тренерство — это движ не про деньги. Я тебе говорю, мэн. Нельзя ждать денег от своего творчества, иначе оно будет постоянно тебя напрягать. Творец должен расслабиться и получать удовольствие. Я так и делаю. Зачем по-твоему я продал “бэху”? Чтобы заплатить за тренерский диплом, дать агентам. Они сейчас ищут мне команду. Когда найдут, тогда понесется. 

Я вырос в Хабаровске. Температура -40С, метели, люди суровые. Лютая лють. Если кто-то перебирал с синевой и вырубался по дороге домой, этого человека больше не было. Мороз в тех краях — самый главный судья. Что бы ты ни сделал, он все видит. Захочет наказать — в жизнь не отвертишься. Потому там люди церковью не ограничиваются, о природных явлениях тоже постоянно помнят. 

В 13 лет уехал в Москву. И это, мэн, был п***ец. Батареи круглый год холодные, горячей воды нет, за еду могли от***рить кого-то толпой. Не знаю, почему так случилось. Бабки в Спартаке всегда были. То ли руководители школы их воровали, то ли это спецом нам такую школу жизни устроили. Чтобы выжили сильнейшие. Я был умнейшим и свинтил оттуда в Киев.

Но в Киеве, дядя, тоже не было просто. Нас будили на рассвете и выводили в лес, где мы бегали по склонам да оврагам в дождь и снег. Вернулся в комнату на базе, заснул прямо в грязных шмотках — через полчаса вставать на тренировку. И так каждый день. Когда видел в школе чуваков, которые опаздывали на занятия, мне за них противно становилось. Настолько слабые по сравнению со мной они были. 

В 17 лет подписал взрослый контракт с Динамо, дебютировал за первую команду, вот тогда понесся движ. Такие бабки стали насыпать шо я тебе говорю. Тачки, шмотки, клубы, телки — все это было. И бухло тоже. Знаешь, бухло — это когда сначала хорошо, а потом ухода. Но я был закаленный парень. До поры до времени оно мне особо не вредило. Когда пришел в команду Семин, я вообще стал самым важным игроком. Да, забухал перед финалом Кубка, проиграли, сильно похудел на деньги — президент оштрафовал, но в целом был в порядке. Вот при Газзаеве стало х**во. Просто он человек — говно. Приди поговори со мной по-мужски. Но нет, за спиной что-то говорил, решения без меня принимал. Узел с тех пор остался.

Потом была Москва. Но уже не та, голодная и детская. Тут, наоборот, все было в шоколаде. Солидная зарплата, доверие тренера, любовь болельщиков. Я забивал дохрена голов со штрафных, отдавал передачи. А потом в дело вмешалась Смородская, устроила кипиш, начала метлой своей махать про трех мушкетеров. С бабы спросу нет, но чем думали мужики-руководители, которые на ее должность назначали? Едва не потопила клуб.

Вернулся в Киев, но где-то мое творчество иссякло. Ушел Милевский, который был душой того Динамо. Я реально горжусь, мэн, тем, что живу во время этого типа. Он гений. Бархатистый голос, превосходный дриблинг, шикарные передачи. С ним мы доходили до полуфинала Кубка УЕФА. То, что мы тогда творили с Темой, это было в натуре искусство. А сейчас тупая стыдоба вокруг, одни слюнки и вопли. 

Леоненко насыпал на меня, мол, кроме штрафных ничего не умею. На следующий день лечу бизнес-классом и он заходит. Я такой: Витя, не стесняйся, присаживайся рядом. Поговорили спокойно, он извинился. Его понимаю, он был крутой игрочила, а потом о нем начали забывать. Вот он и стал насыпать на других — так он пиариться. Но я зла на него не держу. Он крутой мэн. 

Бил ли я жену? Бил — это когда Юрий Бардаш бил Луну. Мы дрались. У нее была послеродовая депрессия, я ее содержал, “мерс” ей купил. А она все время меня пилила, психовала. П***ец короче. Сейчас искренне желаю ей удачи во всем. Помогу нашим с ней детям, чем смогу.

А вообще я за мир во всем мире. Мы с русскими — братья. У нас один язык. Но последние пять лет в Украине беспредел. Русскоязычных притесняют, памятники Жукову сносят. Хотя мой дед воевал, выиграл ту войну, я тоже победитель из народа победителей. Моя карьера должна показать людям, что между всеми нами может растаять лед. Такой вот движ, тип.