Aussie Grit: My Formula One journey. Глава 6. Пешка в игре: 1999-2001. Часть 2

«Формула-3000» - странная категория. В ходе испанских тестов конца января мы выглядели неплохо, хотя и не гонялись за временем на круге, а затем в Валенсии было 19 гонщиков в секунде друг от друга. Ты просто не понимал своего уровня.

Команда «Евробет Эрроуз Ф-3000» была основана в Лифилде 4 апреля 2000 года, автомобили с такой же оранжево-черной ливреей, как и «Эрроуз» в «Ф-1». Шасси «Лола» в стандартной комплектации, двигатель «Форд» V8 на 470 лошадиных сил, а также сезон из 10 гонок и австралийский гонщик, отчаянно желающий вернуться на трек и доказать, что он способен попасть в «Ф-1».

Я отлично стартовал в Имоле, когда финишировал третьим и впервые поднялся на подиум «Ф-3000». Это, к слову, очень помогло мне психологически, т.к. это была моя первая гонка за два с половиной года, моя первая гонка любого рода с октября 1998! Все стало еще лучше после второго этапа на моем «домашнем» «Сильверстоуне», где я стартовал с первого ряда и выиграл гонку, как в свое время в серии «ГТ» с Берндом. Но последующих три схода в Барселоне, Нюрбурге и Монте-Карло сильно ударили по моей самоуверенности, родившейся на почве стартовых результатов. Эта ситуация демонстрировала сразу два момента: если вы плохо квалифицировались, вам будет трудно избежать неприятностей среди «горячих голов» середины пелотона, а также если вы отправляетесь в Монако не на пике своих возможностей – вы приговорены.

В гонке по улицам Монте-Карло я шел четвертым, когда меня настигло обезвоживание и я потерял управление автомобилем. Мое физическое состояние подвело меня, и, как следствие, моя концентрация колебалась, а это рецепт катастрофы в Монако, трассы требовательной одинаково к физическим кондициям и психике. Тогда я поклялся себе, что Монако никогда не поймает меня на этой же ошибке. Мог ли я знать, насколько огромное место трасса займет в моей карьере?

Мир автоспорта очень странный. Вы можете закончить гонку на обочине, но в глубине сердца знать, что вы сделали все возможное. Вот что и произошло во Франции со мной. У меня был правый задний прокол, когда я наткнулся на некоторые обломки, вернулся в гонку лишь шестнадцатым. Энн по-прежнему клянется, что это было одно из лучших выступлений в моей карьере.

Хоккенхайм принес мой последний визит на подиум сезона 2000 года, я финишировал на третьем месте за Бруно Джанкейрой и Николасом Минасяном. В начале сезона меня удовлетворил бы финиш в топ-6, так что было реальное круто финишировать в первой тройке.

***

Гонки «Ф-3000» были важны, но моя главная цель на 2000 год состояла в том, чтобы сосредоточиться на «Ф-1», оставаясь в кадре, насколько это возможно. Планировались серьезные тесты в первую неделю июля в Сильверстоуне на болиде «Эрроуз»: в последней модели болида, на полной гоночной дистанции с полным тестированием всех типов шин. Это был бы мой первый серьезный тест «Формулы-1», когда я мог бы почувствовать машину должным образом. Мы даже организовывали частный просмотр для некоторых людей, которые помогали мне в этом году.

Но дней за 10 дней до теста Том Уокиншоу вручил мне контракт на следующий год, который он хотел, чтобы я подписал. Предлагаемый контракт привязал бы меня к Тому. Было невероятно тяжело отказать – они сделали все для этого, чего только стоит болид «Ф-1» с вашей фамилией на нем. Вот только мне хватило смелости сказать «нет», и данный ответ стал окончанием этого теста, который так и не начался.

Всего через несколько часов мы отправились в гараж «Бенеттона» и возобновили контакты с Гордоном Месседжом, с которым я познакомился несколько лет назад в Аделаиде. Гордон теперь был спортивным директором «Бенеттона» и сказал, что поговорит с Флавио Бриаторе о моем возможном будущем. В то же время Рон Уокер встретился с Берни Экклстоуном, эффективно управляющим «Формулой-1». Во время разговора Рон акцентировал внимание, насколько он был настроен с точки зрения австралийского промоутинга, чтобы усадить меня в машину Гран-При.

Берни сказал: «Он по контракту с Томом, не так ли?». Но, конечно, я не поставил свою подпись под контрактом. Когда Рон ответил отрицательно, Берни позвонил Флавио и сказал ему примерно следующее: «Дай малышу шанс». Тогда Гордон позвонил нам и дело было улажено!

Это был трехдневный тест с 11 по 13 сентября 2000 года вместе с «Бенеттоном», чьи пилоты Алекс Вурц (смешно, как Алекс продолжал появляться на моем пути) и Джанкарло Физикелла помогли команде финишировать четвертой в Кубке Конструкторов. По общему признанию, это был легкий год для «Феррари» с «Маклареном», но все же на этот раз у меня был реальный шанс показать, что я могу сделать в быстрой машине «Ф-1».

Тест проходил на «Эшториле» в Португалии. Прежде чем отправиться туда, я пообщался с Рикардо Зонтой, моим старым товарищем по команде и спарринг-партнером из наших «мерседесовских» дней, который с тех пор выступал в «Формуле-1» за «БАР» и «Джордан», а также хорошо знал трек.

Рикардо ответил коротко: «Невероятно извилисто, ненавижу эту трассу. Наслаждайся!»

Я изучал схему трассы долго, она мне показалась настоящим адом, сыграло свою роль и то, что я там ни разу не гонялся. Я тренировался очень усердно дабы убедить самого себя, что я готов. Моя повестка дня: свести ошибки к минимуму, получать обратную связь от команды, а также ехать как можно быстрее, опираясь на весь мой опыт, и все это растянуть на три дня. Я просто влюбился в баланс автомобиля. Мне повезло, потому что Вурц - высокий парень, поэтому у меня было много места в кокпите. Я чувствовал себя комфортно, и это было огромным толчком уверенности. Я ездил в первый день тестов и не сильно отстал от времени Ральфа Шумахера на «Уильямсе». Но на следующее утро Физикелла сел в «мой» болид и мое время сдуло.

«Кровавый ад», - подумал я. Команда сказала: «Не волнуйся, парень, трек вчера был сильно загрязнен», - но я чертовски волновался.

Когда я снова выехал на трассу, в течение пяти или десяти кругов ко мне пришло понимание слов команды - условия трека изменились и на этот раз мои времена были очень близки к Джанкарло, который установил контрольный показатель в 1:21.710.

Во вторник днем я демонстрировал время в районе 1:22, затем в среду мне дали такие же шины и топливную нагрузку, что и Физике. Мне сообщили, что отставание от итальянца в шесть десятых секунды будет превосходным результатом. В конце концов, я оказался лишь в двух тысячным от Джанкарло.

Кто знает, насколько серьезно итальянец отнесся к тем тестам? Он пришел, чтобы установить контрольное время, не более. В то же время, он хорошо знал этот болид, он ездил в нем круглый год. Но технический директор «Бенеттона» Пэт Симондс был там с Гордоном, и они дали мне совершенно справедливую оценку. Для меня это была неделя мечты, и все было сделано очень профессионально. К тому времени компания «Компьютершер», принадлежащая австралийской компании по регистрации акций, уже была в нашей команде, и ее помощь была важна для испытания «Эшторилом». Семья Моррис, которая основала «Компьютершер», очень быстро стала частью команды Уэббера, они посетили множество Гран-при по всему миру. Мы остаемся друзьями с ними и по сей день.

В разгар заключения нашего контракта, мы с Энни приняли сумасшедшее решение – купить собственный дом. Оглядываясь назад, это было чистое безумие: я не имел никаких финансовых гарантий на следующий год, и как мне было платить за него? Наша логика была проста – мы так долго плати за аренду, почему бы не вкладывать деньги в то, что мы могли б назвать своим. Энни нашла красивый дом в деревне под названием Мюрсли, недалеко от окраины Милтон Кейнс, которая стала домом и центром для команды Уэббера в течение следующих четырех лет.

Это была счастливая и захватывающая часть нашей жизни, когда наша мечта начала сбываться.

***

Разговор был кратким.

- Слушай сюда, Уэббер, я сейчас говорю. Ты хочешь контракт или нет?

- О, черт возьми, да!

Короткий ответ последовал с Квинбиана. С другой стороны, в Европе, голос принадлежал некому феномену по прозвищу Флав. Флавио Бриаторе - один из самых спорных и успешных мужчин, которые когда-либо принимали участие в «Ф-1». Эта сделка подразумевала в себе пару тестов за «Бенеттон», а также роль запасного пилота в сезоне 2001 года.

Это было несоответствие в боксерских терминах: 24-летний представитель легкого веса против 50-летнего итальянского тяжеловеса. Разговаривая с Флавио следует быть очень сконцентрированным, особенно ведя беседу по телефону. Он говорит очень быстро, и когда дело доходит до цифр, он говорит еще быстрее. Поэтому даты, сроки и условия зачастую бывают смазанными, но никогда не просите его повторить их, потому что он убьет вас!

Для человека, который начал профессиональную карьеру в качестве страхового агента, Флавио Бриаторе прошел очень длинный путь. Его знакомство с «Формулой-1» произошло с его встречи с Лучано Бенеттоном, главой империи одежды, которая тогда еще была в зачаточном состоянии. Именно Флавио отправился в США и запустил бизнес Бенеттона в середине восьмидесятых. К тому времени Бенеттон приобрел команду «Тоулмен», а в Мексике в 1986 году Герхард Бергер обеспечил первую победу в Гран-при за самую красочную команду на решетке. Первой гонкой «Ф-1» для Флавио стал Гран-при Австралии в Аделаиде в 1988 году; уже в 1989 году он был назначен коммерческим директором команды «Бенеттон».

Величайшим умением Флавио оказалась способность выявлять новые таланты. Он сразу увидел потенциал Михаэля Шумахера и подписал его в «Бенеттон» после всего одной гонки за «Джордан». Заслуга Флавио и в продвижении стратегического альянса между «Бенеттоном» и «Рено», что привело к огромным успехам с мировыми титулами в 1994 и 1995 годах. В 1993 году он основал собственную управляющую компанию, купил и продал команды «Ф-1» «Лижье» (который впоследствии стал «Простом») и «Минарди», прожил жизнь миллиардера, а затем стал участником одного из крупнейших скандалов в истории Гран-при в Сингапуре 2008 года.

Мой первый контракт с Флавио был подписан практически сразу после тестов в «Эшториле». Я отправился к нему с нашим адвокатом Саймоном Тейлором. Начнем с того, что мы обсуждали контракт на роль тестового пилота с некоторыми вариантами, явно полностью в их пользу. Саймон задал еще несколько вопросов, и я тогда подумал: «Не спрашивай ничего, что его возмущает, ради Христа!»

Были некоторые моменты, которые еще оставалось решить, но мы остались очень счастливы, потому что мне собирались платить за тесты и роль резервного пилота. Я помню, как Саймон сказал: «Я думаю, что у них есть место для тебя, и они действительно хотят видеть тебя в своей команде». Другое дело, что мы с Симоном отметили две неловкие вещи относительно Флавио: во-первых, большую часть времени он массажировал свой живот и, во-вторых, постоянно отвлекался на звонки от Наоми Кэмпбелл.

Я вернулся в Австралию, когда мы пытались закрыть контракт, и Саймон сказал: «Просто позвоните ему и спроси прямо за неразрешенные вопросы». Я позвонил Флавио, но он не мог говорить, пообещал перезвонить. Он всегда так делает.

Перезвонил практически сразу, я хотел было спросить: «Флавио, всего два момента...» И тогда он произнес эти бессмертные слова для меня: «Ты хочешь сделку или нет?»

Никто из моей семьи не спал той ночью. Черт побери, что мы делаем? Среди ночи я набрал Саймона и сказали: «Оформляй контракт как можно скорее!» Контракт был подписан следующим утром.

Я не мог поверить, что меня наняла резервным пилотом команда «Формула-1». С другой стороны, Флавио хотел, чтоб я еще один сезон провел в «Ф-3000». Я думал, что смешивать все вместе довольно сложно, но он сказал, что мне нужно продолжать гоняться, чтобы оставаться на плаву.  Правда, уже тогда Флавио знал об одном моем дефекте, который мог навредить мне в «Ф-1» - мой рост и пришедший с ним вес.

«Может быть, Уэббер немного больший, немного старый для всего этого?», говорил как-то Бриаторе Берни, но в итоге закрыл на это глаза. Возможно, он увидел то желание в моих глазах, а может его переубедил Экклстоун. Глядя на вещи со своей стороны, к середине 2001 года я был обычным гонщиком в кокпите «Бенеттона», которому предстояло параллельно участвовать и в «Ф-3000». Но основное внимание было уделено тому, что было впереди. И цель эта - место в болиде Гран-при в качестве полноценного гонщика.

Чтобы перейти на следующий уровень в качестве драйвера, мне нужен был кто-то, кто действительно знал, как работает «Ф-1». Поэтому, по предложению Энни, я пошел к Флавио, чтобы договориться с ним. Она была готова признать, что настало время отступить меня. Моя репутация была на подъеме, у нее же не было влияния, чтобы открыть двери для меня. И она особо не хотела светиться в паддоке.

Я отправился к Стодди: «Мне нужно перейти на следующий уровень. В будущем можете растерзать меня, но что, если я смогу вернуть вам все деньги и дополнительную комиссию?» Ответ Стодди был следующим: «Лучшим вариантом я вижу покупку твоего контракта компанией Бриаторе. Посмотрим, сможем ли мы заставить его сделать это».

Мы отправились к Флавио с этой идеей в Монако в мае 2001 года, и он согласился. Я подписал контракт на 10-летний срок с его управляющей компанией. Он объединил две роли в качестве менеджера команды и менеджера гонщика, но все мои деловые сделки с этого момента были у его юриста Бруно Мишеля. Пол и Флавио пришли к собственному соглашению. Стодди был искренне рад за меня, он знал, что у меня есть кто-то, кто варился в этой кухне изнутри и знал систему очень хорошо.

Теперь я плавал с акулами. Я немного, но я там!