«Усика вопросом о Крыме просто задолбали». Украинский кикбоксер любит говорить прямо
Павел Журавлев – о дружбе с экс-соперником Усика, выходках Конора и Крыме.
Павел Журавлев – о дружбе с экс-соперником Усика, выходках Конора и Крыме.
Вы наверняка уже знакомы с ним. В конце прошлого года Павел дал нам большое интервью, где затронул много тем, в том числе и политику. А в марте он пришел на «Радио НВ» и вновь интересно ответил на горячие вопросы.
О Коноре Макгрегоре
«Мне, как спортсмену, сейчас обидно понимать, что такие выходки, как у Макгрегора, действительно убивают спортивную составляющую. Шоу выходит на первый план. Ты в первую очередь должен быть шоуменом, а потом спортсменом. Но я также понимаю, что появление того же Макгрегора подняло UFC и ММА на небывалый пик популярности. Сейчас я встречаю людей, которые не знают, что такое боксер, кикбоксер, смешанные единоборства, но они знают, кто такой Макгрегор. Это тоже нужно, потому что сейчас мы видим во всем мире и в нашей стране всплеск ММА, у нас появляются турниры, проекты, люди тренируются, уровень довольно высокий.
После того, что случилось после боя Макгрегора и Хабиба, кто-то обсуждал сам бой? Никто. Все понимали, что сам бой был так себе. Это понимали и Дэйна Уайт и телеканалы. Понимали, что искушенные люди в Америке не будут платить за такие бои. И вот инцидент после боя. Можно только гадать, было это спланировано или нет. В чем феномен Макгрегора? Перед боем с Флойдом Мэйвезером они катались по штатам и проводили одну и ту же конференцию, всю эту театральную составляющую. Он ирландец в Америке. Ирландцы в Америке – отдельная каста, они ценятся дружными отношениями. Даже есть такая шутка в Америке – как завоевать Ирландию? Делаете Макгрегору бой в Америке и заходите в Ирландию, там никого не будет. Они реально за ним ездят, смотрят его бои.
По нашему менталитету Макгрегор – положительный или негативный герой? Даже когда я пытаюсь сделать какую-то выходку, наши люди говорят: «Зачем ты так делаешь, это же некрасиво». У нас принято, что спортсмен должен быть скромным, честным, стеснительным и никогда о себе хорошо не говорить, не говоря уже о том, чтобы посылать своих оппонентов»
О переходе из бокса в кикбоксинг
«В боксе тебя должна вести какая-то команда, ты не можешь быть сам. Мне сказали: «Если идем дальше, то с кикбоксингом заканчивай». На тот момент, в кикбоксинге я имел гораздо привлекательные контракты, чем в боксе. Все очень банально. Перспектив для себя в кикбоксинге я видел больше. И кикбоксинг для меня более интересен. Меня приглашали в боксерские украинские команды, вместе с Александром Усиком, я был в той же категории. У меня было три боя с Маирисом Бриедисом, который дрался в Латвии с Усиком. Два в боксе и один в кикбоксинге. Мы с ним дружим, я помогаю иногда ему в подготовке к боям.
Согласился бы с удовольствием, если бы мне предложили провести бой с боксером. Я знаю, что я могу, что я способен, и что мне это интересно»
О Крыме
«Сомнений у меня не было (уезжать ли из родного Крыма в 2014-м – прим. Tribuna.com), но момент выбора присутствовал. В то время в Крыму у нас была информационная блокада. Было полное непонимание того, что происходит. Приходили разные сведения из Киева, трудно было разобраться. Этим, конечно, пользовались определенные структуры и силы. Почему у меня не стоял вопрос выбора? Я для себя четко определил, что хорошо, а что плохо.
К нам часто приезжали «гости», были элементы осады. Мы смотрели видео, как блокировали часть Феодосии. Конечно, это была совсем другая блокада. Я ходил со своим табельным оружием, мы ночевали в казармах... Но я тогда уже понимал, что академия военно-морских сил имени Нахимова – это альма-матер флота, ее заканчивали несколько адмиралов, это военная часть, но в ней учатся дети-курсанты. Блокировать или проявлять какую-то агрессию к курсантам, наверное, не входило в планы пропаганды РФ. Нас нельзя было трогать.
Вопросы о том, за Украину мы или за Россию, обсуждались. Сейчас мы имеем такие цифры, что 80% остались, 20% - вышли. Я знаю точно, что многие люди остались только лишь потому, что не были уверены в том, что их правильно примут в Украине, и обеспечат место службы. Многие привыкли к месту жительства, у многих есть семьи, жены. Многих остановил именно семейный вопрос. Были размышления, сомнения, а как будет, а что будет. Предвидеть тогда никто ничего не мог.
Я героем себя ни в коем случае не считаю. Когда мы вышли, я понимал, что мы не герои. На чем держится военная служба? У нас же даже нет заработной платы, есть денежное содержание. Ты не работаешь, ты служишь, отдаешь долг государству, за это тебя содержат. Воинская служба базируется на слове. Присяга – главное, что есть у военнослужащего. Так же как у всех есть честное слово. Честное слово – это и много, и ничего. Все зависит от того, кто дал вам это слово. То же самое и присяга, с одной стороны – это всего лишь слова, а кто-то готов отдать жизнь, но он сдержит слово. Я все-таки верю, что честное слово существует. Ты можешь быть разных убеждений, разных политических взглядов, можешь любить Королеву Великобритании, можешь не любить, но если ты подписал бумаги и дал слово – закрой этот вопрос, а потом делай, что хочешь. Некоторые так и сделали – вернулись на материковую часть Украины, уволились и вернулись в Крым, к ним нет претензий. А те кто просто остались являются нарушителями закона.
Контрразведка в первую очередь должна была знать о возможной аннексии Крыма. СБУ – то же самое. Но мы понимаем сейчас, что эти службы были простимулированы определенными силами. Я могу сказать, что руководство нашей страны на тот момент понимало, что происходит. На момент происходящего, командование флота украинского самоустранилось. А один из командующих перешел на другую сторону. И винить потом какого-то старшего лейтенанта, который не понимает, что происходит, не совсем корректно.
Сашу Усика вопросом о Крыме просто задолбали. Не понимаю смысл этого вопроса, что люди хотят узнать? Если вам интересно, чей Крым, открывайте интернет, либо езжайте туда. Почему-то многим людям стало интересно, что ты ответишь. Я могу сказать просто. На сегодняшний день Крым – это украинская территория, аннексированная Российской Федерацией. Все предельно просто. А эти вопросы – просто провокация»
Фото: Stanislav Yurchenko (RFE/RL)
