Паулу Фонсека: «Меня часто обманывали. Поэтому я никогда не вру»
Откровенное и нетипичное интервью тренера «Шахтера» Дмитрию Поворознюку и Сергею Болотникову.
Откровенное и нетипичное интервью тренера «Шахтера» Дмитрию Поворознюку и Сергею Болотникову.
– Кого бы вы пригласили на кофе, если бы могли выбирать?
– Сложный вопрос… Если футбольный человек, то скорее всего Гвардиолу.
– Никогда с ним не общались?
– Нет. Очень нравится его игра – уверен, мы бы о многом поговорили.
– Гвардиола считается революционером в футболе. У вас есть такое желание – принести в игру что-то новое, свое?
– Я хочу лишь делать то, во что я верю. И хочу, чтобы люди верили в мои идеи. Я очень люблю игру. Но не хочу делать революцию. Хочу просто быть собой.
– Читали книгу Гвардиолы «Мой путь»?
– Прочитал уже несколько его книг, но последнюю еще нет.
– Такие книги чем-то полезны для тренеров?
– Конечно. Я стараюсь покупать книги об игре, чтобы идти в ногу с футболом, пытаться понять идеи других тренеров.
– Времени хватает на книги?
– Да, я много читаю. Люблю расследования, даже романтические истории. Если говорить о десяти последних книгах, которые я прочитал, то один из моих любимых писателей – Кен Фоллетт (автор романа «Игольное ушко», который вышел тиражом в 12 млн экземпляров. – прим. Tribuna.com).
– Сколько часов в день вы работаете?
– Считайте – с утра тренировка, потом собрание тренерского штаба может быть. Если его нет, еду домой – там стараюсь посмотреть наши тренировки, матчи соперника.
Каждый тренер 24 часа в сутки, по крайней мере, думает о футболе. От этого невозможно отключиться. Хотя, конечно, бывают моменты, когда надо это делать. Если слишком зацикливаться, голова может взорваться.
– И как вы отключаетесь?
– Иду в тренажерный зал. Обедаю со своими друзьями. Смотрю фильмы. Читаю, опять же. У меня простые методы.
– Когда вы ложитесь спать и просыпаетесь?
– Я очень поздно ложусь – не раньше полвторого ночи. И рано просыпаюсь – где-то в 7 утра. Хочу всегда первым приезжать на тренировку. Приходится бороться со сном.
«Для меня иметь в команде даже одного такого игрока, как Роналду – это проблема»
– На тренировках вы всегда с ноутбуком, используете море другой техники, у вас серьезный аналитический отдел. Вам не кажется, что вся эта работа с цифрами несколько переоценена?
– У меня фантастический тренерский штаб, который облегчает мою работу. Мы снимаем и иногда анализируем наши тренировки. Это помогает построить тренировочную неделю, правильно подготовиться к матчам, оценить, что именно надо улучшать. В изучении соперника аналитика безумно важна — как, не перестраивая свой стиль игры, понять, что делать против этого соперника.
– Фергюсон и ван Гал в своих книгах писали, что компьютеризация футбола не имеет таких перспектив, как все об этом говорят. Потому что техника никогда не покажет настрой игрока и скорость принятия решений. По их словам, чем больше тренеры углубляются в цифры, тем больше они теряют в умении почувствовать игрока.
– Согласен во многом. Футбол – это, конечно, эмоции, а не цифры. Тренер должен иметь данные, но я не тот человек, который обращает на это слишком большое внимание. Футбол не бывает одинаковым. Показатели могут меняться кардинально от одной игры к другой. Отношения с игроками для меня важнее тактических, технических и физических данных.
– Вы не считаете, что футбол стал слишком механическим, роботизированным? Много тактики, дисциплины, нет плеймейкера, импровизации все меньше.
– Эту тему сейчас часто обсуждают тренеры. И вообще многие задаются вопросом – почему игроки не делают то, что делал Марадона, почему никто не финтит, как прежде. А потому что защитники стали намного лучше. Футбол эволюционировал, организация коллективных действий вышла на первое место.
– 11 Криштиану Роналду в команде – это катастрофа или подарок для вас?
– Думаю, это невозможно. Даже больше одного невозможно. Должны быть 10 игроков, каждый из которых выполняет свою задачу и работает на команду.
Кри – гордость нашей страны, он просто фантастический, умеет решать исход матча в одиночку. Но для меня, как для тренера, иметь даже одного такого игрока – это проблема.
– Другой пример – Кривцов. Он производит впечатление очень эрудированного человека. Но мне всегда казалось, что как игрок он не тянет уровень «Шахтера». Насколько интеллект игрока важен для вас? Такие футболисты получают какое-то преимущество?
– Нам нужны умные игроки. Сейчас интеллект футболистов намного выше, чем раньше, когда я играл. Потому что футбол стал настолько сложным, тактическим, это вопрос мелких деталей – если игрок не понимает весь этот сложный механизм, ему будет очень тяжело.
По крайней мере, чтобы играть в моих командах, футболисты должны быть эрудированными. Мы стараемся даже развивать игроков, заставляем больше думать, чтобы они предугадывали, что будет происходить на поле.
– Недавно два математика определили, что футбольный тренер – самая сложная в мире профессия. По их статистике, в топ-чемпионатах тренеров увольняют в среднем через 1 год и 2 месяца. 15 тренеров постоянно работают в топ-клубах – просто меняют места. А 90% реализовывают свой шанс лишь в 1-2 клубах. Ваше мнение – это действительно самая сложная профессия?
– Это интересные мысли, хотел бы прочитать об этом исследовании детальнее. Но, уверен, в мире есть куда более сложные профессии.
Для меня футбол – это любовь. Я не представляю себя вне его и не променял бы свою профессию ни на какую другую.
Конечно, это нелегко. Ты должен быть лидером для 25 молодых парней, должен сохранять свою личность, но при этом управлять ими – сделать так, чтобы они действовали как одна команда и думали в ее интересах. Но у меня есть привилегия – любой человек, который делает то, что он любит, привилегированный.
– А как же постоянный стресс?
– Это из-за требований к самому себе. Даже когда я выигрываю, я не всегда остаюсь доволен. Но важно находить баланс. Многие тренеры – классные специалисты, но им не удается быть эмоционально устойчивыми. Для успеха это очень важно. Я должен постоянно думать – какие у меня отношения с игроками, как они себя ощущают в команде.
Я никогда не вру тем, с кем работаю. Никогда. И игроки это знают. Иногда это очень сложно, но я согласен с тем, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
– А вас часто обманывали?
– Когда я был игроком, мне часто врали. Поэтому, когда я стал тренером, пообещал сам себе, что никогда не буду этого делать.
– Тогда давайте честно – после поражения от «Янг Бойз» вы могли уйти из команды?
– Я могу уйти в любой момент. В Португалии есть пословица – у тренера всегда должны быть собраны чемоданы. Если в клубе будут не удовлетворены моей работой – я буду первым, кто скажет: «Хорошо, пока». Но в «Шахтере» я никогда этого не чувствовал.
Конечно, тогда я был ни в чем не уверен. Я приехал в новый клуб, в моей жизни происходили большие изменения. Сомнения были. Но у меня никогда не будет сомнений в моих идеях.
– А 4-4-2 в начале вашей карьеры в «Шахтере», от которых вы потом отказались? Это была ошибка?
– Не думаю. Я просто почувствовал, что команда привыкла играть 4-2-3-1, ей так комфортнее. У меня не возникло проблем признать это и вернуться к прежней схеме.
Легко говорить, что проблема в схеме, когда мяч не залетает в ворота. Но в матче с «Янг Бойз» или в Суперкубке год назад, когда мы играли 4-4-2 и проиграли, все говорили, что «Шахтер» был лучше и заслужил победу. Мы могли ехать в Швейцарию, имея победу 6:0 в первом матче. И там – в гостях, на синтетике, по той же схеме с двумя форвардами – у нас было 8 явных голевых моментов.
– Объясните детальнее, в чем все-таки разница между 4-4-2 и нынешней схемой.
– Условия, в которых играет «Шахтер» в чемпионате Украины – самые сложные для любого тренера. 80% игры происходит на последних 30-40 метрах от ворот соперника. 11 игроков закрыты в обороне, ставят автобус. И вот вам надо вскрыть зоны, где их в принципе нет.
Тактическая схема – вообще не самое важное. Но действуя по 4-4-2, у нас было больше возможностей находиться глубже, в штрафной соперника. Сейчас такой возможности нет, зато мы действуем компактнее в центре поля. В целом, 4-4-2 очень похожа на схему, которую мы используем сейчас. Мы так же доходим до ворот соперника, как и тогда. Расположение вингеров в обеих схемах одинаковое. Крайние защитники действуют одинаково. Опорник – тоже. Единственное изменение – это зона завершения. То есть, разница в одном игроке.
– Но вы бы хотели вернуться к 4-4-2 в будущем?
– Да, скорее всего, вернусь – не знаю, в «Шахтере» или другом клубе. Мне она импонирует больше. Если хорошо ее отработать, очень сложно играть против такой команды.
– Чем еще отличается ваша команда от «Шахтера» Луческу и делает это гораздо лучше – при потере мяча футболисты быстро возвращаются назад. Как вам это удалось?
– Это один из главных принципов нашей игры – действия, когда команда теряет мяч. Мы очень много отрабатываем этот компонент.
Это нужно буквально вбить в голову игрокам. Их первая мысль должна быть – как только мы теряем мяч, должны сразу же реагировать. Игроки понимают – если для отбора мяча надо пробежать 5 метров, тогда не придется бежать 40. И чем быстрее мы отберем мяч, тем ближе окажемся к чужим воротам – сможем обострять, когда соперник еще не организован. Наша команда очень компактна, нет большого пространства между нашими игроками и соперником – это позволяет нам создавать численное преимущество при потере мяча. И это вызывает психологическую усталость у соперника, потому что они не могут долго владеть мячом.
Но что касается Луческу – я никогда не сравнивал себя с ним. Очень уважаю этого человека и работу, которую он проделал в «Шахтере». Мы радикально изменили стиль «Шахтера», но я не хочу говорить – хуже он или лучше стиля Луческу. Он просто другой.
«Возможно, решение по Кучеру было самым сложным за всю мою жизнь»
– Кстати, о Луческу. Вы с ним общались за этот год?
– Нет, никогда.
– Почему?
– Не было необходимости. Я никогда так не делаю. Да и со мной никто не общался после ухода. Считаю, это и не нужно, может только навредить. Получается, приходишь в клуб – и у тебя уже сформированы представления об игроках. А я не хочу ничего знать до того, как сам не увижу и не познакомлюсь с игроками. Часто в таких моментах бывает много лжи. Тебе рассказывают – мол, этот игрок такой, а другой вот такой. Потом работаешь с ними – и ничего подобного не замечаешь.
– Этим летом вы убрали одного из лидеров команды – Александра Кучера, с которым команда ни разу не проиграла в прошлом сезоне. Что вас побудило?
– Я очень уважаю и люблю Кучера – он действительно был одним из лидеров в команде и сделал для нее очень много. Но все циклы когда-то заканчиваются. Игроки не вечны, как и тренеры. А нам нужно думать о будущем команды. Мы почувствовали, что нужно привести кого-то молодого.
– Прощаться с такими игроками – это самое сложное в тренерской карьере?
– До «Шахтера» я не провел ни в одном клубе больше года, как вы знаете. И чаще со мной прощались, чем я. Сейчас я оказался в ситуации, когда строю команду второй год – и мне пришлось принимать такие решения. Возможно, решение по Кучеру было самым сложным за всю мою жизнь. Мне было очень сложно сказать это ему.
Но у тренера должна быть сила разделять чувства и рациональность. Когда приходит время решать, что будет лучше для клуба, тренер должен забыть все чувства. Если бы я этого не сделал, Кучер сейчас продолжал бы играть в команде.
– Как проходила ваша встреча?
– Когда говоришь правду, все намного проще складывается. Я объяснил Кучеру, почему мы не продлеваем контракт. У нас не было никаких ссор. Он все понял, согласился с моими словами, мы обнялись. Я поблагодарил его и сказал, что всегда готов ему помочь, если будет нужно.
– Какая цифра в его статистике стала ключевой?
– Никакая. Если бы я смотрел на цифры, он бы остался.
– В матче с «Коньяспором» Степаненко специально заработал желтую карточку, чтобы обнулиться, за что был наказан УЕФА. Это же была ваша идея?
– Я не буду врать. Понятно, что это был продуманный поступок. И я – единственный, кто ответственен за это. Игрок не виноват.
– По-вашему, это было честно?
– Это можно было сделать немного по-другому, более скрыто. Но такое происходит во всех командах.
– Вы не разрешаете, чтобы против «Шахтера» играли ваши арендованные футболисты. Объясните.
– Если вы возьмете топовые чемпионаты Европы, там арендованные футболисты тоже не играют против своих клубов. Просто представьте, что такой игрок нечаянно забьет автогол или привезет пенальти. Это случайность, такое может запросто произойти. Но люди, конечно же, подумают – вот, видите, они подыгрывают «Шахтеру». Мы должны защищать игроков от подобного.
– Окей, минусы действительно есть. Но есть и плюсы. Их разве не больше?
– Какие?
– Игроки развиваются в таких матчах, ваши соперники становятся более конкурентоспособными.
– Одна-две игры за сезон не влияют на эволюцию игрока. Но зато могут убить его карьеру.
– Еще один вопрос, который нельзя вам не задать. В последнее время вы уже несколько раз жестко критиковали работу арбитров. Даже сказали такую фразу: «Я прекрасно понял, что здесь происходит. Не делайте из меня дурака». Расшифруйте – что же происходит?
– Другие тренеры намного чаще плохо высказываются о судьях, чем мы. Хотя толерантность арбитров по отношению к нам намного меньше. Чтобы выиграть, «Шахтер» должен быть намного лучше соперника. Если нет – нам не дадут победить.
Можете говорить что угодно, но меня не обманешь.У меня есть огромное количество примеров, где судейство не одинаковое по отношению к двум топ-клубам Украины. Многие просто не замечают эти моменты, потому что не до конца понимают игру.
В Украине есть хорошие судьи – если сравнивать их с арбитрами других стран, я не скажу, что они хуже в техническом плане. Но им не хватает смелости.
– Так что именно происходит? Заговор против «Шахтера»? Формально, у «Динамо» же нет рычагов, чтобы влиять на судейский корпус.
– У «Шахтера» уж точно нет рычагов.
– Вы не хотите говорить прямо.
– Сказать прямее, чем я говорю, невозможно. Кто занимается футболом в Украине и ваши читатели прекрасно все поймут.
Как только я приехал сюда, я уважал судейство. И когда нужно их хвалить, я всегда это делаю. Но когда я чувствую, что начинают идти против меня – я не буду молчать. Могу повторить – я не дурак, я понимаю, что происходит.
Фото: Tribuna.com/Олег Батрак
