Увидел, победил. Как Дестремау и Петра выигрывали «Ролан Гаррос»

У Дестремау отличный удар. Не обводящий, не полукросс – глубокий, как бы сказали в 21 веке, топспин. Держал соперника на дистанции, едва ли позволял поднять голову, увидеть – откуда этот поджарый француз поразит цель. Профессионально Бернард Дестремау начал играть в 1939 – большое время для французского тенниса, тенниса Парижа. Коше, Боротра, Лакост, Бруньон как представители Республики – чемпионы. 1927, 1932, Кубок Дэвиса – футбольный мундиаль. Спросите у американцев (особенно у Джека Кроуфорда), до сих пор пишут «…когда французы отобрали наш титул».

И Дестремау, как юный Марат, Гаврош или Жюст Фонтен, хотел выиграть в Париже.

Как и Ивон Петра (стартовал в 1935). Да, им бы пришлось конкурировать с лучшими, потому что даже прекративший карьеру Коше прекратил ее по каким-то «своим обстоятельствам» и всегда был готов вернуться. Лакост (до крокодильчика во Франции известен, как «La Machine») точно мог сыграть несколько раз, Боротра обыграет вас даже без длинных штанов (и без чепчика «по-импрессионистски»). И даже если бы «Ролан Гаррос» перестал быть «открытым» и допускал только французских любителей и профессионалов – едва ли победа стала бы мелкой колониальной войной. Ни для Петры, ни для Дестремау.

Один выиграет этот чемпионат дважды (Дестремау – подряд), второй – три (подряд, Петра). Ни один не значится в официальных победителях «Ролан Гаррос». За 70 лет в печати, а после – с изобретением интернета, Петра и Дестремау ни разу не были в реестре официальных победителей турнира. У Дестремау, таким образом, ноль титулов на Больших шлемах (в одиночном разряде), у Ивона Петры – победа на Уимблдоне в 1946. Последний игрок Уимблдона, кто выходил на матч в длинных штанах. Серьезно – этой строчкой его и запомнят. Эта строчка («последний не в шортах, а в белых штанах») упоминается в биографии одного из лучших игроков поколения чаще, чем победа на трех к ряду «Ролан Гаррос».

Игры ведь проводились там же. Игры ведь проводились всегда.

«Это была не настоящая Франция. Это была аномалия», де Голль, август 1944.

Петен этого не допустит. Или – по-крайней мере – не повторит. Половина Европы – лучшие умы, университеты, культура, Ренессанс, Микеланджело, Мильтон, Сервантес – подверглись недооценке режима, но он, Анри Ф. Петен – взращенный на идеях Вольтера, Руссо, Талейрана — подобного не повторит. Да, он не политик – маршал Вердена (Vainqueur de Verdun!), но и он знает, где можно договориться. С кем и когда. Где уступить, пойти на сделку, что-либо предложить. Базы в сирийских колониях, рудниковые месторождения в Боре (это фашистам «отдал» Пьер Лаваль, но поверьте – Петен знал, кто «этот Лаваль» (вице-президент его кабинета), через три года обоих приговорят к смертной казни, а Пьер даже не сможет «правильно» раскусить цианистый калий, его расстреляют после того, как приведут в себя после неудачного суицида).

Игры ведь проводились. Игры проводились всегда

Что плохого в том, чтобы стараться не навредить? В том, что с милитаристской стороны 84-летний военный одним из первых оценил германскую мощь: когда они захватят британцев под скрежет «Энигмы», Франция в «Новом порядке» без уступок, договора, протоколов и пожимания рук – страна-сателлит.

Германия согласилась. Правительство Виши. Коллаборационизм. С 1940 по 1942 – оккупация без оккупантов. Де Голль в Лондоне призывает бороться, но его держат на поводке: британское Би-Би-Си выделяет каждый вечер 5 минут для его выступлений, но только пока он говорит то, что устраивает британцев. С 1940 по 1941, де Голль направил в Париж менее 20 агентов и вот его связь. Как в фильме Марселя Орфюса, который выйдет в 1969 («когда миф о монолитном Сопротивлении – las resistance —  стал распадаться») – никто не обладал полной картиной о том, что происходило в Париже. Или во Франции во время войны. Откройте карту: юг-север, демаркационная зона, нет твиттера, телевизионных сообщений, нерегулярная пресса. Мало кто понимает, что, где, когда. Что в 1944 знал политик де Голль – для сильной, восстанавливающийся страны, нужен миф о Сопротивлении коллаборационизму, Las Resistance, о каком не расскажет Орфюс. Нужен, как его речи на Би-Би-Си.

В 1940 в спорт возвращается Коше. Он выиграл свой первый «Ролан Гаррос» спустя два года после той, Первой, войны. После – еще 5. Аккурат до эры Кроуфорда и фон Крамма, который побеждал в Париже, когда в Рейхстаге был Гинденбург, и после, еще дважды – как представитель, официально, фашистской страны (он жал руку Адольфу). В реестре чемпионов «РГ» напротив Готфрида фон Крамма — флаг рейха. Готфрида сажали в тюрьму в 38-м, он был на Восточном фронте в 40-м, в 42-м едва не обвинен в предательстве, помогая союзникам и американцам. Отбросьте однозначность, здесь полно серых зон.

Дестремау, как юный Марат, хотел выиграть в Париже.

В 1941 Петен, глава коллаборационистского правительства Виши, назначает Коше руководителем юниорских теннисных программ во Франции «нового мира» («Марсельеза» остается, «Труд. Семья. Отрочество» вместо «Свобода. Равенство. Братство») и организатором теннисных турниров для депортированной во Францию молодежи (Польша, Чехословакия, Венгрия — депортированной фашистским «трудом»), после – Коше становится организатором Открытого чемпионата Франции-1941 (в 1940 не проводился).

Американские газеты пишут о дефиците теннисных мячей (из-за чего и невозможно играть в 40-м), что будут перепечатывать до конца 60-х с пометкой «дефицит резины». Но французские газеты, газеты Виши по данным трех историков Роберта Пакстона, Алана Райдинга и Криса Миллингтона (а после – по данным фотодоказательств и фильма Орфюса) свидетельствуют о «популярности тенниса в Париже», «полных трибунах» и «повсеместному интересу к игре».

Чемпионат 1941 выигрывает Дестремау.

Второй «мушкетер» — Жан Боротра — назначен Петеном генеральным комиссаром по делам спорта правительства Виши (с 1940 по 1942), третий – Лакост становится президентом Французской федерации тенниса в ноябре 1940-го (до 1942). Боротра отстранят за «излишний патриотизм», когда ни одна уступка правительства Виши в деле «сотрудничества» с Третьим рейхом не будет натыкаться на отклик. Немцы получили базы в Сирии, чтобы оттянуть на восстание в Ираке британцев – никак не ответили на эту «уступку» Петену. Немцы получили рудники в Югославии – никак не ответили на эту уступку Петену. Немцы ставили на ресурсы и экономическую отдачу, а не стремились к политическому руководству двух частей Франции. С 1940 по 1944 Франция для Германии (что с Виши, что без) – наемный телохранитель в Риме, сателлит.

«Популярность тенниса в Париже», «полные трибуны», «повсеместный интерес к игре»

Боротра (после Заксенхаузена и Бухенвальда) будут судить в 1945-м свои же за «сотрудничество с вишистским режимом». Он единственный из «мушкетеров», о котором подобное упоминают (правда, со строчкой «эпизод предан забвению»). В теме и сейчас полно серых зон. Когда Надаль выиграет 6-й Ролан Гаррос (в 2011) Генри Феттер из The Atlantic похвалит, продолжая ряд из Борга, Лейвера, Куэртена, Курье, но статью начнет с «почему не в ряду с Дестремау»?

В 1977 Боротра получил орден Почетного легиона и статую возле «Ролан Гаррос».

В 1942 Дестремау выигрывает свой второй «Ролан Гаррос», во время, как позже подсчитает Пакстон (книга «Виши: старый охранник, новый порядок», 1972), когда во Франции только 2% населения – члены Сопротивления (около 400 тысяч человек). Они разрознены, у них нет единого центра, объекта борьбы (идеологи правительства Виши использовали немецкое вторжение в СССР, как рычаг в бою с большевизмом, так Петена поддержало большинство землевладельцев). До 70-х мало кто отделял движение «Сопротивления» де Голля и движение «Сопротивления» внутри страны (миф о монолитной борьбе). Может, стоило. Хотя бы потому, что де Голль до 42-го находился за тысячи километров.

Пакстон («Виши против нацистов», 2008) соглашается — это была «аномальная Франция», но для регулярного жителя – не того, кто под страхом смерти писал лозунги Освобождения под Пантеоном (2%) – это была регулярная Франция. Которая до 1942, до законов Пьера Лаваля о трудовой повинности и депортации в лагеря (когда оккупация началась), считала, что правительство Виши в ситуации европейского коллапса – минимум — не худший вариант, минимум – позволяет есть, работать, ходить на Ролан Гаррос. Правительство, по-крайней мере, французов (настолько, что внутри кабинета шел бой за власть), которое антимилитаристским путем старается договориться (в 1914 Лаваль был известным пацифистом, голосовав против увеличения воинской службы; через 30 лет его расстреляют, как самого бесноватого фашиста; истории серых зон).

Почему не в ряду с Дестремау?

–Во-первых, — говорит Пакстон, — слово «коллаборационизм» ввели французы (collaboration — «сотрудничество»), во-вторых, прошло 2 года до того, как война с Германией для французов стала войной с правительством Виши. А до этого они должны были придти к выводу, что Германия – враг. С 1940 по 1942 от 6,6 до 8 миллионов французов считало, что кабинет Петена делает все возможное, чтобы улучшить условия труда. Если де Голль – меч, Петен воспринимался как щит.

Петену смягчат приговор из-за 87 лет, он получит пожизненный срок и умрет на острове Йе в 1951; французы будут «переводить» его имя как «putain» (шлюха), а Европейский суд в 1998 признает за сторонниками Петена право его защищать.

•••

В 1943 свой первый титул выигрывает Ивон Петра (в финале переигран Коше). Через два года эти победы исчезнут как та аномалия, о которой скажет де Голль. Во время Сопротивления не мог проходить турнир, названный в честь летчика, который когда-то прикрутил пулемет к своему «Моран Парасоль», ведь просчитал, что при старой системе только 7% стрельбы достигает германцев. Да еще с популярностью среди населения (туда ведь были допущены и любители, и профессионалы). Да еще который выигрывали французы. Политики об этом не будут говорить вовсе (политики перестают ошибаться и недооценивать, начиная судить), теннис справится документально, ведь «Ролан Гаррос» – чемпионат открытый, который в 1941-45 не мог принимать игроков из-за оккупации их стран; только поэтому Дестремау и Петра не числятся в качестве победивших» (вообще-то, числятся, просто рядом двойной крестик), культура замолчит как фашизм Эзры Паунда или Селина (поддержал Вишистский режим, бежал со всеми аж до Зигмарингена). Игроков это мало интересовало – они оба будут воевать и еще одержат победы. Правда, не на «Ролан Гаррос».

Петра выигрывает и в 1944, вновь побеждая Коше. В 44-м мало кого заботят «протоколы Парижа» (документы о партнерстве, заключенные при создании кабинета Виши): Германия играет вчистую, так, что убеждается даже Петен. Важен ресурс. 650 тысяч гражданских депортировано из Франции в Германию за время правительства Виши. 30 тысяч расстреляно (заложники либо члены Сопротивления), 75 тысяч евреев депортировано в Освенцим или другие концентрационные лагеря.

–Я бы не называл это коллаборационизмом, — историк Филипп Бурен, — это была аккомодация, они (жители Франции 1940-42) не поддерживали фашизм.

Где аккомодация: способность к адаптации, приспособлению к специфике и структуре объектов. Пакстон в «Старом охраннике, новом порядке» назовет эту способость – а не Германию – главной причиной нахождения у власти кабинета Виши.

–Коллаборационизм – не то, что предложила Германия (которую от начала до конца интересовали военный план и ресурсы), и не то, что «насадили» на Францию в 1940-м. Это была реакция французов.

Когда фитиль догорал – они хотели вести регулярную жизнь, и отголосками мира пытались. То, что их победы пришлись на «аномальный» режим – такое же условие, как соперник на той стороне, которого держишь на дистанции, с которым играешь на вылет.

Опубликовано на сайте блога Rashmore.com