«Парень сейчас в Мариуполе, а папа в плену». Чемпионка Украины по прыжкам в воду выбралась из эпицентра войны
Ника, держись!
Ника, держись!
Ника Шурда показывает татуировку на руке – это контуры карты Украины, по центре надпись «Home» и сердечко там, где Мариуполь.
Ника – чемпионка Украины по прыжкам в воду. Девушке только 17 лет, но из-за войны ей пришлось многое пережить и очень быстро повзрослеть. Шурда родилась в Мариуполе, в 2014 году к ней впервые пришел «русский мир», а теперь «освободители» превратили ее родной город в ад на земле.
Сейчас Ника в хорватском Задаре, но ее сердце в Мариуполе.
«Прилетело в соседнюю школу. Меня аж ударной волной отнесло»
Шурда рассказала свою историю Tribuna.com.
«Когда 24 февраля началась война, то мы подумали, что ничего страшного не произойдет. Я жила в центре города. В 2014 году, когда все началось, то стреляли по окраинам города. Было страшно, но не так сильно, как в этот раз. 24-го мы на всякий случай собрали тревожный чемоданчик, но, в принципе, все было в порядке.
Потом по чуть-чуть ситуация начала ухудшаться и мы с мамой стали немного напрягаться. Второго марта пропали связь, свет и вода. Из-за того, что пропала связь, мы не могли ни с кем связаться. Ее просто не было. Через пару дней отключили и газ.
Мы с мамой были дома, а папу война застала на соревнованиях в Луцке. Он долгое время не мог добраться до Мариуполя, а потом приехал к нам. Мы даже не знали, что он приедет, ведь не было связи. Были очень рады его видеть».
Папа спортсменки помогал волонтерам и охранял точки от мародеров. Ника с мамой тоже начали волонтерить.
«Он ходил в один волонтерский центр и сказал: «Девчонки, приходите сюда и помогайте». Мы работали на продуктовом складе и фасовали заказы для больших групп людей, которые прятались в убежищах.
Уже тогда ситуация была накаленной, ведь начинали летать самолеты и сбрасывать бомбы. Мы с мамой, как-то отвлекались, когда были в этом центре – помогали весь день, приходили вечером и ложились спать. Запасы воды у нас были какое-то время, а потом мы начали топить и кипятить снег. Мылись этим. Кипятили снег на улице на костре. Еды у многих почти не было, но нам повезло».
Владимир Зеленский сообщил, что сейчас Мариуполь уничтожен на 95%. Ника видела, как город постепенно превращали в руину.
«В один момент прилетело в соседние два дома. Бах и все. Мы видели большие взрывы, ночью были авианалеты – это все очень страшно. Какое-то время мы с мамой спали в коридоре. А за три дня до отъезда перебрались в убежище. Из-за взрывов нормально не спишь, помыться тоже не очень легко.
В какой-то из дней прилетело в школу № 66. Она недалеко от моего дома находится. Я была на улице в этот момент на расстоянии где-то 300-400 м. Меня аж ударной волной отнесло. Я тогда тоже очень испугалась.
Была куча таких стремных моментов, но моя психика как-то ко всему адаптировалась и я пыталась не унывать. Ни разу не плакала до тех пор, пока мне не сказали, что нужно уезжать. Папа нас попросил: «Девчонки, вы уезжайте. Мне так будет спокойно, как минимум»
Мне, к счастью, повезло, что пока я была в Мариуполе, то не видела ни одного трупа. Но все знают, какой там ужас сейчас происходит. Это просто мне повезло, так как я почти не выходила из дома. У меня был маленький маршрут по городу».
«В Мариуполе есть некоторые люди, которые ждали «русский мир»
Дмитрий Шурда за день до войны судил соревнования по боксу
16 марта Нике с мамой удалось выбраться из Мариуполя.
«15 марта должны были приехать автобусы, но их опять не пропустили. Я до последнего не хотела выезжать. Сказала, что без папы и парня не буду ехать. Но утром 16-го папа нашел нам машину, посадил нас и мы уехали. Сначала 16 часов ехали до Бердянска, хотя туда ехать часа полтора максимум, если в мирное время. Было очень много блокпостов и большая колонна машин.
Моя мама – просто героический человек. Когда мы выезжали, то у нее стаж вождения был три часа за рулем максимум. Но в итоге она везла нас три дня. И не на той машине, на которой она ездила дома. Она впервые увидела эту машину, села за нее и папа сказал: «Поехали!».
Нас было 8 человек в легковой машине – мы как селедочки ехали. Но мы были очень благодарны Богу, что смогли выехать. Ехали до Бердянска и там ночевали. Потом до Токмака и там тоже остановились на ночь. А на третий день добрались до Запорожья. Там нас приняли мои друзья – тоже спортсмены. Мы несколько дней там побыли и поехали во Львов. Там нас приняли наши знакомые. Сказали, что можем оставаться так долго, сколько нам надо».
Еще в Запорожье Ника узнала, что ее папу задержали и он в плену. Дмитрий Шурда – известный в Украине тренер и судья по боксу.
«У меня вся семья спортивная. Папу по всей Украине боксеры знают. Он судья международной категории. Скажем, важный человек в сфере бокса. Многие мои друзья и мой парень – это ученики моего папы. Мы благодаря папе и познакомились.
Мы попрощались и связи с ним долго не было. Оказывается, папа пытался выехать из Мариуполя через день или два после нас. Его задержали на блокпосту. Позавчера он позвонил нам буквально на две минуты. Сказал, что он в больнице в Донецке у и него инфаркт. У него очень слабый голос, и сейчас мы ищем способы, как ему помочь.
Мой парень, его мама и племянница, которой три года, остались в Мариуполе. Я стараюсь с волонтерами договориться, чтоб его вывести, но город пока закрыт. Мама парня вчера смогла позвонить буквально на минутку. Они живы и это самое главное. Там еще много людей осталось в городе. И они живут в более ужасных условиях, так как там уже идут уличные бои».
Квартиру спортсменки разграбили «ДНРовцы».
«Во Львове мне позвонил сосед, который только выбрался, и сказал, что нашу квартиру вскрыли «ДНРовцы». Они выносили все оттуда три дня точно. Сначала это были какие-то папины вещи, а потом просто одежда и все остальное. Мне было обидно даже не за то, что нашу квартиру вскрыли и что-то с ней сделали. Поступки некоторых людей меня просто убивали внутри. Было очень неприятно и я до сих пор перевариваю это все.
Дело в том, что одни из наших соседей сдали нас. Когда началась зачистка, то они сказали, что в этой квартире жил военный. Хотя мой папа не военный. Еще одна интересная штучка в том, что у нас в Мариуполе есть некоторые люди, которые ждали «русский мир». Таких не много, но некоторые все-таки были».
Сейчас девушка не уверенна, стоит ли ее дом вообще.
«Я окончательно поняла, что у меня нет дома. Но я по прежнему хочу в свой город. Не знаю, как это объяснить, но я очень хочу домой, очень скучаю за жизнью в Мариуполе, за тем, что там было. И я никогда в жизни так не любила свой город, как люблю его сейчас».
«Как можно быть такими нелюдями, чтобы не дать возможности мирным выехать»
Во Львове Ника решилась набить себе татуировку – чтобы Украина и родной Мариуполь всегда были с ней.
«У меня как-то промелькнула мысль, что я хочу татуировку. В один день просто записалась и пошла. Я знала, что я хочу. Очень рада и горжусь тем, что я сделала. Для меня это большое напоминание о том, что вся Украина – это мой дом. Сердечком был отмечен Мариуполь и Донецкая область. Это напоминание об эмоциях, которые когда-то там были. И которые когда-то тоже будут!
Я уверена, что это закончится, начнут отстраивать наш город и я постараюсь максимально приложить свои усилия, чтобы прославлять наш город и страну. А также, чтобы скорей вернуться туда».
Война для Ники началась еще восемь лет назад.
«В 2014-м в Мариуполе тоже были события в центре города – один раз на 9 мая. И родители меня сразу отправили в Белую Церковь к бабушке. Тогда я особо ничего не видела и не понимала, но знала, что происходит. Родители делали все, чтобы я жила спокойно.
Даже не знаю с какого момента у меня появилась четкая позиция патриотизма. Я всю жизнь любила нашу страну, но углубляться начала после 2014 года. К сожалению, сейчас все разделилось на черное и белое. Даже видя тех русских, которые ничего не говорят, а просто молчат, становится отвратительно. Русские спортсмены молчат. Все наши русские друзья тоже просто молчат. Молчание в этой ситуации ужасно. Я не понимаю, как так можно не любить себя и не уважать свое слово».
О трагедии и героизме Мариуполя говорит весь мир, а Зеленский назвал город сердцем этой войны сегодня. Но никто точно не знает, что сейчас там происходит.
«Стараюсь новости особо не смотреть. Мне хватает своих мыслей, которые меня тоже иногда убивают. Добивать себя новостями мне намного сложнее. Если я вижу какие-то новости о Мариуполе, то мне очень больно. Я чувствую вину за то, что не могу сделать ничего в этой ситуации. Не могу никак помочь. Допустим, я хочу вывезти парня, и чтобы папу освободили, но я не знаю, что делать в таких случаях.
Не знаю, правда, как можно быть такими нелюдями, чтобы просто не дать возможности мирным людям выехать. То, что происходило в Ирпене и в Буче рвет мне сердце. Я не знаю, как люди, которые это сделали, будут дальше с этим жить.
Еще тогда, когда была в Мариуполе, задумалась о том, что вдруг сейчас в нашу квартиру ворвется диверсант или русский военный. Мне кажется, что моя злость была настолько большой, что я была готова убить этого человека, который бы напал на нас. Я сама по себе очень миролюбивый человек. Я против любых смертей, войн и издательств над людьми. Я знаю, что все вопросы можно решить мирным способом и разговором. Но сейчас моя агрессия невероятно высокая по этому поводу».
«Есть мечта – это Олимпийские игры-2024»
До войны в Мариуполе проводили реконструкцию плавбассейна «Нептун» для занятий водными видами спорта. Он должен был стать базой олимпийского резерва в Украине, но оккупанты его разбомбили.
«Мы очень долго ждали на его открытие. Там был отличные комплекс для тренировок. Мы просто ждали, чтоб наконец пойти потренироваться. У меня были проблемы со спортом до войны и сейчас идет возвращение в спорт».
В 2019 году Шурда пережила очень тяжелую травму – 4 перелома рук.
«Это случилось на тренировке – несчастный случай. После травмы я восстанавливалась, хотя мне говорили, что зачем тебе этот спорт, мол опять покалечишься. Но я еще, когда лежала в больнице, то понимала, что вернусь. После травмы я уже выполняла мастера спорта. Потом были другие проблемы со спортом. Но сейчас самый главный вопрос – это война».
В тот же день, что и Ника, из Мариуполя выехала ее тренер. Ее квартиру разбомбило – прямо туда прилетел снаряд.
«Мой тренер сказала мне, что наши ребята сейчас в Хорватии на сборе и меня там ждут. Я безумно благодарна за это хорватской федерации прыжков в воду. Они приняли меня и очень мне помогают.
Я здесь благодаря нашей федерации и главному тренеру Илье Кваше. Мы с ним лично разговаривали – он вызвал меня на сбор и сказал: «Давай, приезжай». Сейчас тренировки мне очень помогают не думать о нерешенных проблемах. О том, что мой парень сидит в Мариуполе. О том, что папа в плену. О том, что у меня больше нет дома. Вообще, о происходящем в стране.
Мне дают задание, я иду, прыгаю и как-то перестраиваю свои мысли конкретно на работу. Но я была под большими сомнениями, когда решала на счет своего отъезда. Думала, что не справлюсь. Но тут обстановка хорошая – мне нравится наша команда и как ко мне относятся. Это успокаивает – все знают мою историю, относятся ко мне с пониманием и поддерживают».
У девушки есть отличная спортивная мечта – попасть на Олимпиаду в Париже. Ника даже улыбается, когда начинает говорить о спорте.
«У меня даже была мысль по поводу того, как я буду выходить на пьедестал. Я думала о том, что спорт сейчас, как минимум, помогает отвлечься. Если я буду погружать себя в спорт, то мне будет физически и морально легче.
Конечно, я не ставила себе таких больших планов и целей. У меня пока просто есть мечта – это Олимпийские игры-2024. Сейчас, по возможности, буду делать все, чтоб эта мечта сбылась».
«Хочу просто увидеть всех живыми»
А в будущем Ника хотела бы стать спортивным психологом. Она уже начала свое обучение в Мариуполе, но началась война.
«Сейчас, возможно, наше образование будет продолжаться. Но я не знаю, что случилось с моими документами, которые были в университете, потому что его тоже уже нет. Я думала стать спортивным психологом, потому что спортсменам и в мирное время много проблем надо было решать. Знаю это по себе и по своим друзьям.
Из-за войны я даже не думаю, что будет через год или десять. Сейчас пытаюсь думать за сегодня и завтра. И то, на завтра очень сложно заглядывать, так как не знаю, что произойдет.
Сейчас приходится быть взрослым и сильным, хотя очень устаешь от этого. Хочешь поныть, поплакать и пореветь. Я просто понимала, что нельзя давать слабину. Маме нужна была очень сильная поддержка. Мне тоже она была нужна, но я чувствовала, что у меня еще есть силы бороться. Повзрослела благодаря войне. Не самый лучший повод, но зато у меня больше опыта теперь в жизни».
Никто пока не знает, когда закончиться война, но у каждого есть желания, что делать после того, как наступит мир.
«Хочется съездить домой, если честно. Посмотреть хотя бы, что произошло. Как бы прожить этот момент. Просто увидеть всех своих близких, узнать, что все живы, собраться всем вместе и побыть. Увидеть тех, с кем нет связи, или с кем мы в разных городах и странах. Просто увидеть всех живыми».
Сестра Аня выбиралась из Харькова. Она так же не хотела уезжать пока семья не вышла на связь.
Фото: 24 cata, инстаграм Ники Шурды
