Вероятно, ложную девятку изобрели в Аргентине еще в 1930-х. Ди Стефано ставил Адольфо Педернеру выше Марадоны и Пеле
Андрей Клещенок – об учителе Ди Стефано.
Великие творения не всегда принадлежат одному создателю. Теорию эволюции одновременно с Дарвином развил Альфред Уоллес, кислород независимо друг от друга открыли Пристли и Лавуазье, а гелиоцентрическую теорию задолго до Коперника сформулировали в Древней Греции. Все они находились в авангарде научной мысли, предопределявшей их поиски. Так же и в футболе. Какой бы удобной ни была героика индивидуальных открытий, в действительности даже новаторы редко уникальны.
Принято считать, что первой ложной девяткой был Нандор Хидегкути – звездный форвард непобедимой Венгрии 50-х. Это не совсем так. Чуть раньше и независимо от венгров новую роль придумали в Аргентине. Игрока, воплотившего ее, Ди Стефано ставил выше Пеле. Но ему повезло меньше бразильца: бунт против ФИФА помешал продемонстрировать талант всему миру.
Адольфо Педернера вел игру одной из величайших команд в истории Америки – «Ривер Плейта» 1940-х. Он был умнейшим игроком поколения
В самом конце XIX века британский нападающий Джи Оу Смит прилетел в «Коринтианс» и стал иконой бразильской лиги. Судя по отзывам современников, он отличался техникой задолго до того, как в английском футболе поняли значение этого термина, и еще больше выделялся игровым стилем: опускался ниже и командовал атакой из глубины. Смит был прообразом ложных девяток будущего.
Блеск англичанина отразился в Аргентине. Система с пасующим форвардом доминировала в местной лиге в 1920-х и, возможно, стала бы нормой, если б в конце десятилетия не появился Бернабе Феррейра – феноменальный классический киллер. Его сокрушительная результативность (249 голов в 245 матчах) заставила аргентинцев отказаться от экспериментальной роли и вернуться к традиционным завершителям, но годы развития не прошли без следа. Когда Феррейра закончил, «Ривер Плейт» начал поиск новой всепобеждающей идентичности. Центром проекта стал гений свежего поколения – Адольфо Педернера.
В 1939-м ему исполнился 21 год, но никто не сомневался в заслуженности нового статуса. Педернера блистал с 16. В дебютном матче на взрослом уровне Адольфо вышел против финалиста ЧМ Хосе Делла Торре и в первом же прямом противостоянии убрал его ложным движением, а когда тот догнал – отправил на пенсию переступом. После матча непроходимый защитник посоветовал: «Здорово, что у тебя есть техника и ты не прячешь ее, но высмеивание противника принесет тебе больше проблем, чем преимуществ». Адольфо послушал – и до конца карьеры проявлял уважение к соперникам тем, что не создавал у них иллюзии конкурентности.
Артистизм Педернеры отвечал требованиям трибун и быстро сделал его кумиром. Адольфо вскрывал обороны черпачками и пятками, мучил соперников фантастическими финтами, разрывал фланги на скорости. Журналисты называли его Наполеоном. Педернера не просто блистал, но и вел за собой. Если партнер ошибался, Адольфо подзывал его и пояснял, что нужно исправить. Каждому одноклубнику он указывал путь к прогрессу. Альфредо Ди Стефано стал собой во многом благодаря ему.
«Педернера – лучший футболист, которого я видел, – говорил Альфредо. – Марадона был исключительным, фантастическим. Лучшим за многие годы. Еще был Пеле. Но Педернера – совершенный. Он мог играть где угодно».
Главным качеством аргентинца был интеллект. «Он гений, но особенный, – писал в 1949-м журналист El Grafico Феликс Фраскара. – Мне хочется найти какое-то определение, зафиксировать впечатления от Педернеры, и возникает такая фраза: в игре, где мяч должен быть всем, он сделал его второстепенным. Уникальность раскрывается в этом удивительно новаторском качестве. Скорость, ловкость, силу, талант, выносливость, весь набор качеств он поставил на службу интеллекту. Педернера никогда не бьет головой, но никто не использует голову больше него».
В эпоху Феррейры восходящий талант играл левого инсайда, но с его уходом оказался главной звездой «Ривера» – и тренер Ренато Чезарини поставил его в центр схемы с пятью нападающими. Остальное определили характеристики игрока. Адольфо не хватало статичного положения в центре штрафной, он опускался в полузащиту и дирижировал атакой; напарники подстроились и научились врываться в свободную зону из глубины.
Так появилась одна из сильнейших команд мира. «Ривер Плейт» собрал вокруг Педернеры удивительно одаренное и синергичное нападение. Феликс Лоустау держал весь левый фланг и вошел в историю как Вентилятор – команда дышала благодаря его беготне. Справа творил Хуан Муньос. Хосе Мануэль Морено (он считался гением масштаба Адольфо, если не больше, но забивал на тренировки и никогда не выжимал максимум) уводил защитников вслед за Педернерой, а левый инсайд Анхель Лабруна использовал освободившееся пространство и атаковал за спины. Каждый был лучшим в лиге на своей позиции.
Чтобы понять, насколько они превосходили современников, послушайте Ди Стефано. Когда его спросили о пяти лучших футболистах в истории, он ответил: «Педернера, Морено, Муньос, Лабруна и Лоустау». Команду назвали Машиной. Пятерка форвардов делала с соперниками что хотела. Однажды болельщики вытеснили на поле отряд конной полиции, но игра не остановилась: Лоустау пробросил мяч под животом лошади, проскользил следом и забил.
Слева направо: Муньос, Морено, Педернера, Лабруна и Лоустау
«Некоторые выходят против Машины за победой, но как поклонник футбола я предпочел бы остаться на трибунах и насладиться их игрой», – признавался легендарный полузащитник «Бока Хуниорс» Эрнесто Лассатти.
«Ривер Плейт» выиграл три чемпионских титула за шесть лет, но не потому что другие оказывались сильнее – просто пятерка настолько увлекалась творчеством, что иногда забывала побеждать. «Нас называли Рыцарями Страданий, потому что мы не думали о голах, – рассказывал Муньос. – Мы выходили и веселились, никуда не спешили». Но в сборной все было иначе. Аргентинцы выходили и дожимали соперников. Педернера выиграл два Кубка Америки. В 46-м его назвали лучшим игроком турнира.
Тогда же остальная планета оправилась от разрушительной бойни и возобновила чемпионаты мира. Педернера получил шанс показать величие остальным континентам на ЧМ-1950. Но не сыграл на нем.
Педернера начал эпоху Эльдорадо – Суперлиги 50-х. Из-за нее он вышел из юрисдикции ФИФА и пропустил ЧМ
Накануне финальной игры ЧМ-1950 журналист спросил капитана сборной Уругвая Обдулио Варелу, не пугают ли его бразильские форварды. Обдулио усмехнулся: «Пугают?! Я играл против Педернеры, второго такого нет».
Чемпионат мира 1950-го должен был вознести Адольфо в ранг богов. Но Аргентина в нем не участвовала – во многом из-за Педернеры.
В 1948-м профсоюз футболистов взбунтовался против контрактной системы. Педернера был его лидером и основателем. Игроки требовали повышения зарплат и права свободно менять клубы по истечении контракта, но владельцы не согласились. Дело дошло до президента страны Хуана Доминга Перона, и когда тот выбрал сторону бизнесменов, профсоюз пошел и против него. Сезон доигрывали воспитанники молодежных команд – звезды начали забастовку.
Примерно в это же время полыхало на противоположном конце Южной Америки – в Колумбии. Местные клубы наконец объединились в первую профессиональную лигу, но не поделили власть с федерацией и вляпались в затяжной конфликт. Когда никто не пошел на уступки, колумбийские чиновники обратились к ФИФА – и та просто вычеркнула лигу из списков. Так в 1949-м появился первый чемпионат, отколовшийся от системы.
ФИФА не предусмотрела последствий. Колумбийские клубы нашли плюсы в жизни по ту сторону правил. Утратив привилегии системы, они сочли логичным не соблюдать и ее законы – иначе говоря, решили не платить за трансферы. Оказалось, это здорово экономит деньги. Колумбийцы влили освободившиеся средства в зарплаты и забросали игроков сумасшедшими суммами. Так началась эра Эльдорадо – неназванной суперлиги 50-х.
Само собой, в первую очередь колумбийцы пришли в бунтующую Аргентину – и обратились к ее лидеру. Педернера согласился и в 1949-м перешел в «Мильонариос». Трансфер казался невероятным. Только что созданная конфликтная лига привезла главную звезду континента. В аэропорту его встретили 5 тысяч болельщиков, 25 автобусов и 200 машин. Эскорт сопровождал его до самой Боготы.
«Он феномен, художник, маэстро паса и воплощение интеллекта. После его дебюта возможно все», – написала местная пресса, и это было правдой. Трансфер Педернеры нанес колумбийский чемпионат на карту мира. Два месяца спустя Адольфо прилетел в Аргентину, собрал бывших партнеров по сборной и посоветовал уезжать вслед.
Год спустя в Колумбии играло больше 100 легионеров. «Депортиво Кали» презентовал перуанца Валериано Лопеса. Его хотел «Реал», но колумбийцы перебили предложение такой зарплатой, что в следующие несколько лет форвард скручивал сигареты из долларов. «Депортес Кальдас» привез литовского кипера Витаутаса Крищюнаса. «Санта-Фе» выманил звезд английского чемпионата – Чарли Миттена, Нила Франклина и Джорджа Маунтфорда.
«Люди приходили к стадиону в ночь перед матчем и спали на улице, чтобы занять на арене места получше. В офисах игру обсуждали так часто, что в стране появились таблички с надписью: «Говорить о футболе в рабочее время запрещено», – описывала популярность новой лиги Колумбийская энциклопедия.
Лучшей была команда Педернеры. Адольфо собрал друзей из Аргентины – Нестора Росси и Альфредо Ди Стефано, – и выиграл четыре титула за пять лет. «Мильонариос» считался одним из лучших клубов планеты. В 1952-м команда отправилась в тур по Европе и забила «Реал» в Мадриде – 4:2. Педернеру называли Бетховеном. Даже постарев, он не вмещался в тень Ди Стефано.
Сложно сказать, был ли колумбийский чемпионат сильнейшим в начале 50-х. Но он точно был самым конкурентным и представительным. Игроки кайфовали, совмещая огромные заработки (Миттен получал 140 фунтов в неделю – в 10 раз больше, чем в «Манчестер Юнайтед») с качественным соперничеством. Но у славы и денег был побочный эффект. Перейдя в отстраненную лигу, они сами оказались вне закона – и все были исключены из ФИФА.
Аргентинцы были представлены в Колумбии больше других, и когда пришло время защищать Кубок Америки, страна отказалась. Федерация не захотела посылать в Бразилию-1949 второй состав. Бразильцы обиделись, затеяли ссору, и тогда аргентинцы отказались и от чемпионата мира – он проходил в Сан-Пауло и Рио. Так турнир остался без главного фаворита.
***
Когда в 1993-м Диего Марадону назвали лучшим футболистом в истории Аргентины, Феликс Лоустау сказал: «Многие были на его уровне, если не лучше».
Он не назвал имен, но все поняли, о ком речь. Адольфо Педернера был лицом самой успешной эпохи аргентинского футбола. Современники советовали смотреть за ним не мигая, потому что волшебство могло произойти в любой момент. Но у Марадоны был чемпионат мира, подтверждение его величия, и так уже доказанного медийной эрой, а у Педернеры – забытые лиги и Кубки Америки. Турнир своей жизни он пропустил. Но даже это он сделал идеально – в борьбе против несправедливой системы.
***
Подписывайтесь, не пропустите новые тексты!
Фото: wikipedia.org
