«Гретцки и Буре брали у него автографы. Зачем? Это просто папа». Сын кинохоккеиста пробился в НХЛ
История, достойная сценария фильма.
История Кристиана Хэнсона, достойная сценария фильма.
Когда мне было 12 лет, я ехал на автобусе на очередную игру вместе со своей командой. Одна из тех поездок, когда еще пара родителей сопровождает детей в пути. Четырехчасовое путешествие – нужно чем-то занять себя на это время.
К счастью, автобус был оснащен двумя телевизорами, чтобы чем-то отвлечь детей. Где-то через полчаса после выезда один из родителей предложил: «Кто хочет посмотреть «Щелчок»?».
Несколько ребят знали, о чем идет речь, так что с радостью поддержали эту идею. Но я лишь подумал про себя: «Щелчок»? Какое-то знакомое название».
И через пару минут после начала фильма я понял, почему.
Что за очки?
Это. Правда. Мой отец?
Для меня папа был просто… папой. Ничем не отличался от остальных. В детстве я и не знал, что он является культовым героем хоккейного сообщества.
Хорошо. Кое-что знал. Но до меня это не доходило, пока мы не совершили путешествие из Калифорнии в Нью-Йорк. «Хоккейная прогулка» – как называл ее тогда отец. Он обещал, что мы сходим в Диснейленд и посетим пару матчей «Лос-Анджелеса». Конечно, я с нетерпением ждал поездки.
Оказалось, что мы отправлялись на серию благотворительных матчей. Мероприятие называлось «Rock ’N the Puck» и его организовывал Фонд Ти Джея Мартелла. Поучаствовать желали многие игроки НХЛ и звезды Голливуда. Звучит круто, но семилетнего ребенка гораздо больше интересовал поход в Диснейленд. И, наверное, встреча с моим кумиром – Мартином Бродером.
В день матча я с отцом и несколькими его друзьями посетили арену. И я до сих пор помню, как это было.
Мы зашли в раздевалку, и я увидел их… Уэйн Гретцки, Павел Буре, Крис Челиос и Мартин Бродер – все готовятся к матчу. Но когда мой отец переступил порог, они все замерли. Затем каждый из них по очереди подошел к отцу и попросил об автографе.
Мне лишь оставалось удивляться: «Что здесь происходит?».
Хоккейные легенды… стоят в очереди за автографом отца?
Зачем им нужна его подпись? Это же всего лишь мой папа.
Я и раньше видел, как отец общается с хоккеистами, но не видел в этом ничего особенного. Просто часть его жизни. Он был генеральным менеджером команды «Кэпитал Дистрикт Айлендерс» в Нью-Йорке. Фарм-клуб «Айлендерс». Я понимал, что его жизнь связана с хоккеем, но точно не понимал, насколько сильно.
Самое забавное, что он так и не объяснил, что же произошло в той раздевалке.
«Бубба, – улыбнулся он. – Так происходит, когда вместе собирается группа опытных хоккеистов».
Для меня эта часть жизни отца оставалась загадкой. И меня это устраивало. Он был моим героем, а у каждого героя должна быть своя тайна.
Но тот фильм, который показали нам в автобусе, разрешил эту загадку.
Я был ошеломлен. Мой отец всегда был – и остается – мягким и скромным человеком. Полная противоположность его герою из фильма «Щелчок». Я не был расстроен – просто сконфужен.
Родители приняли решение, что лучше не показывать этот фильм дома. Так что не стоит думать, что каждое воскресенье мы собирались за столом и цитировали любимые фразы из фильма. Наверное, до того момента я пару раз слышал название данной картины, но не понимал, что оно означает.
Помню, как автобус остановился на парковке, где ребят ждали остальные родители. Мама и папа забрали меня. Мы поговорили о том, как прошли выходные, а затем они поинтересовались, что показывали а автобусе.
«Мы посмотрели «Щелчок», – завопил я.
Мой отец резко затормозил. Но прежде, чем он успел что-то сказать, я стал засыпать его вопросами: «Почему ты мне не сказал? Ты правда там снимался?». И всякое в таком духе. Он оглянулся и постарался утихомирить меня: «Слушай, приятель. Это всего лишь фильм! Понимаешь, как мультики? Никакой разницы».
12 лет – неподходящий возраст для того, чтобы узнать, что твой отец – звезда кино.
Через пару лет, в средней школе, я начал выступать за команду по американскому футболу. Сходил на несколько тренировок, даже принял участие в одном матче и хорошо себя проявил. Но через пару недель тренер объяснил мне, что если я хочу продолжить заниматься футболом, то должен бросить хоккей.
Бросить хоккей? Но я люблю его. И я не собирался бросать его ради какой-то команды средней школы по американскому футболу. И я не понимал этого тогда, не понимаю и сейчас. Тогда у меня не было цели стать профессиональным спортсменом.
Просто хотел получать удовольствие от происходящего, от общения с друзьями и сверстниками. Разве не в этом главная суть?
Вот какую мысль я пытаюсь донести. Я занимался спортом ради удовольствия. Спорт дарил мне возможность провести больше времени с друзьями. И с моим главным другом – моим отцом.
В конце концов, я сосредоточился на хоккее. Конечно, то, что я оставил футбол, помогло мне лучше развить свои ледовые навыки. Но я считаю, что в таком возрасте игра не сводится просто к тому, кто выиграл или проиграл.
В те годы в детском хоккее и близко не было той конкуренции, того накала борьбы, которые наблюдаются сейчас. Я знаю родителей, которые высчитывают калорийность обеда своего ребенка и делают все возможное, чтобы он подошел к игре в идеальном состоянии. Считаю, что это уже перебор. Меньше одного процента молодых ребят становятся профессионалами. И вы готовы пожертвовать лучшими годами жизни вашего чада ради погони за этим мизерным процентом?
Если бы отец заставлял меня играть в хоккей или игра перестала бы приносить мне удовольствие, то я, наверное, просто бросил бы это дело. Конечно, я понимаю. Вы должны быть преданы своему делу. Мне пришлось от многого отказаться. Но если бы я так не поступил, то никогда бы не добился того, чего достиг.
Если бы я не решился оставить отчий дом в 17 лет и переехать в городок Кирни, что в Небраске (поищите его в Google), чтобы выступать в юниорской лиге, то я никогда бы не осуществил то удивительное путешествие, которое подарила мне жизнь. Не обижайте Кирни. Это может быть не большое, но прекрасное место. И местные жители – одни из самых приятных людей, которых мне доводилось встречать. Добраться туда непросто, но я с теплотой вспоминаю то время, что провел там.
Через пару лет мне посчастливилось попасть в систему университета Нотр-Дама.
С первого момента появления в Нотр-Даме я решил, что открыл для себя дорогу в НХЛ. Сейчас объясню.
На драфт может попасть хоккеист в возрасте от 18 до 20 лет. Впервые я мог выйти на драфт в 2005 году, после своего второго сезона в составе «Трай-Сити Шторм». Скауты предрекали мне четвертый или пятый раунд. Ко мне даже обращались из NHL Network за пару дней до драфта – хотели снять сюжет, в котором отражалась жизнь безапелляционно первого номера драфта и среднестатистического игрока вроде меня. Родители устроили вечеринку в честь драфта. Пришли все мои друзья, приехали родственники, в том числе и телевизионщики. Было круто. Все шло здорово за исключением…
Меня так и не выбрали на драфте. Совсем.
Ага.
Не проблема для NHL Network. Они все равно выпустили программу. И транслировали передачу два месяца подряд.
Каждый четверг. Приходило новое сообщение: «Эй, чувак! Видел тебя сейчас по телику с Сидом. Я и не знал, что все складывается так хорошо. Поздравляю!»
Через полчаса приходило новое сообщение: «Ох, извини, мужик. Я понятия не имел…».
Каждый. Четверг. И так два месяца.
Паршивые вечера, но они не испортили моей жизни в Нотр-Даме. Прежде чем принять окончательное решение, я посетил несколько учебных заведений. Но, переступив порог кампуса Нотр-Дама, я понял, что нашел свое пристанище. Я почувствовал себя дома.
За четыре года в стенах университета я узнал столько всего, что и представить себе не мог. И полезный опыт начал приобретать с первых дней.
В дебютном сезоне я оказывался в запасе в 22 матчах. Непростой период. Хотел продолжать твердить про себя, что однажды попаду в НХЛ, но, похоже, сам уже не был в этом уверен. Так что решил использовать другие возможности. Занялся учебой. Некоторые спортсмены считают, что могут делать в университете все, что только захотят. Но это не так. И я быстро познакомился с реальным миром.
Я влюбился в математику.
Всегда вспоминаю своего преподавателя, профессора Карла Акермана. Не могу представить, как можно управлять аудиторией, полной студентов, но ему это удавалось. На первое занятие он принес Polaroid, прошел по залу и сделал по одной фотографии всех присутствующих. Затем он попросил каждого подписать свою фотографию, добавив к имени дату рождения и какой-то интересный факт из жизни. Карл преподавал на трех курсах, так что мы говорим о 300 фотографиях. Но на вторую неделю он знал каждого в лицо и по имени, а вскоре стал присылать нам открытки на почту или звонить с поздравлениями с днем рождения. Его интересовал каждый студент как личность, так что сложно было не отвечать ему взаимностью.
В общем, я хотел иметь запасной план. Что-то еще, чем мне было бы интересно заниматься.
Но я все еще надеялся, что мне так и не понадобится прибегнуть к нему. И какое-то время это казалось реальностью.
Когда я заканчивал обучение в 2009 году, в «Торонто» предложили мне двухлетний контракт новичка. Через неделю после матча против команды Государственного университета Бемиджи я дебютировал в НХЛ в матче с «Филадельфией».
Дебют забыть невозможно.
Помню свои ощущения перед первой раскаткой. Пытался справиться с нервами, когда ко мне подошел Мартин Гербер: «Эй, пацан. Почему бы тебе не вывести нас на лед?» Не знал, что и ответить. По-моему, выдавил из себя что-то вроде: «Э, нет, нет. Не хочу нарушить чей-то ритуал».
Но через три секунды подскочил Брэд Мэй и стукнул меня по щиткам: «Быстро поднимайся! Сегодня, бл***, ты выводишь нас на раскатку!».
В Филли любили врубать Jay-Z, когда команды выходили на лед. «Dirt Off Your Shoulder». Классика. У меня сердце чуть ли не выскакивало из груди. Я вылетел на лед, сделал круг, а затем оглянулся. Только тогда я заметил, что все игроки «Лифс» стоят на скамейке и просто угорают. То же происходило на скамейке «Флайерс». Мне пришлось прокатиться еще пару кругов, прежде чем остальные хоккеисты высыпали на лед.
После игры первым человеком, которого я встретил – с ухмылкой во весь рот – был мой отец.
«Добро пожаловать в НХЛ, сынок».
Всего через пару дней я забросил первую шайбу… в ворота Мартина Бродера – в ворота своего кумира детства. Я чувствовал себя королем мира. В такие периоды ты мечтаешь о радужном будущем. Ты не представляешь, что жизнь в НХЛ может подойти к концу. Но моя история – не самая обычная. То есть она привычна для хоккейного мира, но о ней не принято рассказывать.
Семь лет я мотался между НХЛ и АХЛ. Поиграл в других лигах. Но так и не смог найти себе постоянного места. Я испытывал подобные чувства в университете, так что не стал выдумывать что-то новое. Решил использовать другие возможности. Стал готовиться к жизни после хоккея.
Так я нашел то, чем занимаюсь сейчас. Это относится к спорту, но также сочетает в себе мою вторую страсть – математику. Я работаю в компании Sutton Special Risk. Мы отвечаем за страховку сотен спортсменов, не только хоккеистов. И я был бы лишен возможности заниматься этим делом, если бы когда-то не решился не зацикливаться на одной вещи и не попытаться узнать что-то еще.
У меня не было бы подобной возможности, если бы меня иначе воспитали. Меня учили любить хоккей за то, чем он и является – игрой. Это способ, чтобы обрести новых друзей, поделиться опытом и эмоциями, а, главное, получить удовольствие.
Хоккей – объединяет людей.
Эта игра познакомила меня с моими лучшими друзьями. Я подкалываю своего агента, Джимми Найса, что лучший вариант трудоустройства он нашел мне уже после окончания карьеры.
Любому мальчишке, читающему этот текст, я хочу пожелать попасть в НХЛ и отыграть там не менее 15 лет. Если у тебя получится, то позвони мне – я обеспечу тебя хорошей страховкой. Но тем, у кого не выйдет, я хочу сказать: «Цените время, проведенное на льду». Вы не можете знать, куда приведет вас игра. Поверьте, хоккей не ограничивается лишь коробкой.
Получайте удовольствие.
И не забывайте почаще общаться со своим крутым и немного таинственным папаней.
Источник: The Player’s Tribune
Фото: Gettyimages.ru/Bruce Bennett (5), Darrian Traynor (6)
