Буффон вернулся в «Парму» 21 год спустя. Вспоминаем, как это было в первый раз

Тусил с ультрас, был бунтарем, боялся переходить в «Юве».

«Как возникла идея вернуться в «Парму»? Это было после матча чемпионата-2020/21 в Турине («Юве» победил 3:1 – прим.), – рассказал Джанлуиджи Буффон La Gazzetta dello Sport. – Я остановился поговорить с президентом Краузе и он спросил, приеду ли я играть за «Парму». Обычно такие вопросы не осмеливаются задавать… Мне понравилось, я был заинтригован. Я почувствовал, что у него есть видение. А еще он американец. Америка – это мечта. Вот это я искал – человека, который позволит мне мечтать».

43-летний Буффон вернулся в «Парму» (по итогам прошлого сезона команда вылетела из Серии А) спустя 21 год, 685 матчей за «Ювентус» и «ПСЖ» и 24 трофея. 

«Когда я пришел в «Парму», жизнь только начиналась. Я стремился к свободе, хотел показать себя на новой территории. «Парма» помогла мне вырасти, защищала меня, прощала глупости. Я был пылким и диким», – признается Джиджи в разговоре с La Repubblica.

О глупостях, пыле и дикости Буффон рассказывал в своей книге «Номер один», вышедшей в 2010 году. Мы выбрали самые интересные истории, связанные с его первым периодом в «Парме».

В 13 лет Буффон выбирал между «Болоньей», «Пармой» и «Миланом»

Джиджи начинал полузащитником, и, по словам отца Адриано, у него была проблема – не хватало решительности. Папа хвалил Джанлуиджи за игровые качества, но ему не нравилось отношение сына к делу. «Ты обладаешь невероятной силой, но не используешь ее», – говорил Буффон-старший. Именно он нашел решение – предложил сыну провести год в воротах.

До этого Джиджи уже иногда играл вратарем. «Думаю, отец что-то предвидел, когда смотрел за моими действиями в рамке», – уверен он. «Пертикате», команда, в полузащите которой бегал Буффон, еще один вратарь был не нужен. Его настоящая карьера началась в «Бонасколе», ему было 12.

«Весна 1991 года близилась к концу. Я был высоким, смуглым и вратарем. Мне хватило девять месяцев, чтобы стать им, – вспоминает Джиджи. – Я был не просто вратарем, а хорошим вратарем. Так говорили. Меня заметили в серьезных клубах».

У руководителей «Бонасколы» были знакомые в «Болонье» – юного голкипера отправили на просмотр. Тренер вратарей, указывая на парня из Примаверы, сказал Буффону: «Смотри, если будешь хотя бы наполовину так хорош, как он, станешь классным голкипером». Речь шла про Марко Пилато, в 18 лет он сыграл несколько матчей в Серии А, но на этом его карьера в высшем дивизионе закончилась.

Представители «Милана» приехали сами. «Просмотром стал матч и несколько ударов по воротам после него», – вспоминал Джиджи. 

«Парме» Буффона предложили два скаута. Стандартный просмотр: тренировка, матч, удары.

«Я понравился «Болонье», но они не были уверены до конца и стали водить меня за нос, – рассказывал Буффон. – В «Милане» во мне были полностью уверены. Они решили взять меня, отправили документы родителям. Отец и мать поехали в Лоди, чтобы посмотреть интернат, где я должен был поселиться. «Парма» тоже меня хотела. Я прошел просмотр в конце мая. Спортивный директор сомневался, но тренер Эрмес Фульгони настаивал: «Мы должны заполучить его любой ценой». Позже, когда мне было уже 16, он сказал: «В 20 ты будешь основным в Серии А». А я ответил: «А что мне делать еще четыре года?» В Серии А я в итоге оказался раньше, чем в 20. Терпение не назовешь моей сильной стороной».

Джиджи выбрал «Парму». Родители расстроились, видели сына в «Милане», но не сопротивлялись, а дали полезный совет: «В Парме лучше жить».

«Я был очень рад, моя мечта сбылась. Мне было 13 лет, я попал в молодежку клуба Серии А. Я еще ни разу не целовался, у меня не было девушки. Но это меня не волновало», – говорит Буффон.

В интернате «Пармы» было непросто: неблагополучные подростки, наркотики, школа жизни

Вот как Буффон вспоминает переезд в Парму:

«Я уехал от семьи, из дома, чтобы учиться в интернате. Он находился прямо перед стадионом «Пармы». Меня поселили с тремя парнями. Один вернулся домой спустя два месяца. Слишком скучал по семье.

Я тоже поначалу не был доволен. Само слово «интернат» не настраивает на позитивный лад. Но со временем я начал любить его. В интернате ты встречаешь много людей, у которых серьезные проблемы, они могут разрушить веру в самое светлое. У многих ребят отцы сидели в тюрьме. Кое-кто приторговывал чем-то, курил или даже хуже. Некоторые строили из себя хулиганов, но со мной им никогда не везло. Они хотели командовать, раздавать приказы, чтобы показать свое превосходство, потому что не были уверены в себе и пытались унизить кого-то. Но я уже был высоким и крупным, пусть и мягким по характеру. Я пытался со всеми быть в хороших отношениях и никогда не становился на сторону тех, кто обижал других. А если кто-то пытался наехать на меня, то у него вскоре? не возникало даже мысли повторить это еще раз.

Мы были одного возраста, и от каждого года жизни я брал все. Были и подростковые шалости: например, в 14 лет я попробовал курить (сейчас это может показаться чепухой, но только потому, что мы привыкли к самым плохим привычкам), тусовался с теми, кто крутил косяки. Возможно тогда, много лет назад, даже сделал несколько затяжек. Но никогда не попадался на антидопинговых проверках… еще и потому, что в молодежном чемпионате их не бывает.

Интернат — это школа жизни. Не неприятный опыт, но место, которое учит избегать неприятностей. В нем ты понимаешь, насколько важно образование, которое ты получил. Если я и делал глупости, то никогда их не повторял.

В итоге всегда прихожу к одному выводу: все, что у меня есть, я добыл благодаря жертвам, на которые пошел раньше, а не благодаря тому, что делаю сейчас».

Буффона чуть не выгнали. На угрозу он отреагировал, отбив три пенальти и забив в финале молодежного турнира

По словам Буффона, игра в провинциальном молодежном чемпионате не требовала особых усилий. Слишком слабые соперники – никаких шансов показать себя. Самыми важными были товарищеские матчи против потенциальных новичков «Пармы» – приезжали тренеры первой команды, руководство.

В одном из таких Джиджи решил повыделываться: «Мне хотелось показать, что у меня нет конкурентов, и пропустил дурацкий гол».

На выходе с поля Буффона остановил тренер молодежной команды Фабрицио Ларини: «Попробуй изменить свое отношение, иначе поедешь домой».

«Это было всего лишь предупреждение, но для меня оно прозвучало словно гром среди ясного неба, – рассказывает Джиджи. – Я неожиданно понял, что несмотря на то, что еще очень молод и футбол всего лишь игра, мы уже играем по профессиональным правилам. Это уже моя работа, я до сих пор не осознал этого. Это соревнование, конкуренция».

Через месяц «Парма» поехала на турнир в Геную и победила. В финале против «Дженоа» Буффон отбил три пенальти и сам реализовал 11-метровый. Он исполнял пенальти до тех пор, пока не стал профи.

«На том турнире в Генуе меня признали лучшим вратарем, и это стало прорывом: я начал ценить доверие тренеров», – говорит Джиджи.

Играя за «Парму», Буффон поддерживал родной «Каррарезе» ­и ходил на курву. Он уже был основным в Серии А, когда полицейские побили его, перепутав с ультрас

Буффон родился в Карраре, никогда не играл за «Каррарезе» (в 2010-м стал акционером клуба), но постоянно посещал матчи команды. Переезд в Парму не помешал – когда была возможность, Джиджи проводил вечер на фанатской трибуне.

Вот как он вспоминает  в книге этот период жизни:

«Зимнее воскресенье, «Каррарезе» играет на поле «Болоньи». Одно из многих воскресений, которые я провел как ультрас. Я внезапно уехал из Пармы. Я так часто делал, до дебюта в Серии А (а иногда и после). Почти всегда сам, но порой и с друзьями. Для меня было огромной радостью привести с собой на курву еще четырех ребят, сделать тифозерию «Каррарезе» на четыре человека больше. На большие матчи собиралось пять-шесть тысяч, но на обычные стадион никогда не наполнялся, так что каждый болельщик был важен.

В интернате мы сделали баннер. На нем было написано CUIT – SEZIONE PARMA. То есть Commando Ultra Indian Trips, группа ультрас Каррарезе, аббревиатура, которая до сих пор написана на моих вратарских перчатках. Именно этот баннер лежал у меня в рюкзаке, когда я в одиночку шел по Болонье. На мне были джинсы и косуха. И все. На голое тело. В феврале.

Водители поездов тогда устроили забастовку, я до последнего не мог решить, ехать или нет. Отправился на станцию, сел на поезд до Лечче. Они ходили с огромными промежутками, людей была тьма. В Болонье я не знал, как добраться до стадиона. В итоге пошел пешком. Дорога все не кончалась и не кончалась. Конечно же, к арене я подошел не с той стороны, к воротам на курву «Болоньи». В первом матче, в Карраре, все закончилось не слишком мирно. Арбитр ошибался, были стычки между фанатами. А еще мы дружили с болельщиками «Спала», команды из Феррары. А Феррара и Болонья, мягко говоря, исторически не в лучших отношениях.

Так что я боялся. Такой страх испытываешь, когда попадаешь в место, где оказываешься единственным, кто думает не так, как все, единственным представителем чужого племени. Даже если вокруг толпа, думаешь, что тебя легко могут вычислить. Да и посетители курвы всегда знают друг друга.

Я спокойно иду, изображая беспечность, прохожу к кассе. Поднимаюсь на курву. Пятьдесят голов поворачиваются с подозрением. На этом бетонном пятачке только они и я, которого никто не ждал. Больше всего я боюсь, что они встретят меня недружелюбно или — еще хуже — попытаются напасть. Но еще больше я переживаю, что могу просто убежать. Ведь такой страх я испытывал всего несколько раз в жизни. Делая каждый шаг, я проверял, не выпал ли баннер из рюкзака. Если бы его увидели, все бы закончилось плохо. Но меня все равно вычислили. Били по спине.

Сколько у меня было таких выездов? Много. Я продолжал поддерживать «Каррарезе» после попадания в первую команду «Пармы». Конечно, времени было уже меньше, я начал становиться известным.

Один из последних выездов в качестве болельщика случился, когда я уже был игроком сборной. В субботу у нас был матч в Беларуси, а в воскресенье я помчался на авто в Феррару. Был праздник, я вышел на поле с флагом. Есть даже фотографии.

Помню, мой отец говорил: «Что за слово — «ультрас»? Почему нельзя просто болеть?» Он поддерживал обычных болельщиков, но не одобрял выходки тех, кто, по его мнению, пересекал черту.

А я? Сейчас я понимаю, что совсем не похож на того парня, но я рад, что когда-то был им. Тем, кто играл, развлекался, жил так, как живут в его возрасте.

Юность закончилась, а вместе с ней многое осталось в прошлом. То, что казалось очень важным, отошло на второй план. Некоторые привычки неожиданно оказались совсем неуместными. Так подошла к концу пора моего пребывания в рядах ультрас. Я никогда не думал, что должен буду заплатить за свою подростковую неумеренность, уже когда стану состоявшимся футболистом, известным, игроком сборной. Но это произошло во Флоренции, спустя много лет.

«Фиорентина» играла с «Пармой» в Кубке Италии, я не попал в заявку. Отправился на матч своим ходом, тогда у меня был Porsche. Поставил машину на подземной парковке стадиона «Франки» и спокойно посмотрел игру. Проблемы начались после матча. Я выехал с парковки, и увидел, что улица переполнена фанатами «Фиорентины». Стюарды посоветовали мне ехать к другой стороне стадиона, туда, где стоял автобус с тифози «Пармы» — полицейские должны были сопроводить их к автостраде. Я знал многих из них. Увидел, что у одного знакомого — Вольпо — разбита голова. Я сказал ему садиться ко мне в машину, пообещал, что отвезу домой. И вот мы едем с кортежем, а автобусы впереди нас останавливаются — тифози «Пармы» выходят, чтобы подраться. Вольпо уже пострадал в стычке, но не сдержался и выбежал из машины, чтобы помочь своим.

Полиция остановила колонну, чтобы задержать тех, кто начал драку. У них было описание моего автомобиля, так что они направились ко мне с Вольпо. Мы оба вышли из машины, но он был куда более опытным в таких делах и пропал из виду раньше, чем я понял, что его уже нет рядом. А я получил пару ударов дубинкой перед тем, как меня узнали. По крайней мере, потом они мне так сказали. На самом деле я думаю, они прекрасно знали, кто был в машине. Меня отпустили, но этот безумный вечер еще не закончился. Вольпо меня ждал, снова сел ко мне, и, словно ничего и не было, по дороге домой мы заехали на дискотеку. На следующий день некоторые газеты написали, что я был в рейде с ультрас «Пармы». Фантастика.

Это было мое первое и последнее приключение с ультрас, когда я уже перестал ходить на курву. Достойный эпизод из жизни почти профессионального болельщика.

История из времен, которые сейчас кажутся очень далекими. Впрочем, было весело».

В «Парме» Буффона штрафовали на миллионы

Буффон попал в первую команду «Пармы» летом 1994-го, в 16 лет. Основной вратарь Лука Буччи был на чемпионате мира, и на летние сборы взяли Джиджи.

«Я был слегка недисциплинированный, бунтарь», – признается Буффон. Говорит, что ему не нравилось отношение старших одноклубников, он никогда не молчал, всегда давал отпор. «Невио Скала, наш тренер, смотрел на меня широко открытыми глазами. Боюсь, он был вынужден обратиться к психоаналитику, – говорит Джиджи. – Я здорово потрепал нервы и Лоренцо Минотти, прекрасному человеку и капитану команды. Он пытался сдерживать меня, но я постоянно заставал его врасплох своими ребяческими выходками».

Буффон считает, что многие игроки ходили к руководству и просили убрать его из команды. Генеральный директор Пасторелло несколько раз вызывал вратаря на беседу, просил быть сдержаннее. Но Джиджи не слушал.

В 1995-м «Парма» поехала в тур по США и Канаде. Около отеля, где поселилась команда, было поле для гольфа. «Я прошу вас, не катайтесь на электрокарах», – сказал тренер. Буффон был первым, вскочившим за руль.

Перед выходом из автобуса около Ниагарского водопада тренер попросил: «Не ешьте сладости». Буффон купил мороженое, огромное, как факел Статуи Свободы.

«Меня штрафовали на миллионы, – признается он. – Меня, который зарабатывал 200 тысяч лир в месяц (около 120 долларов – прим.). А я смеялся и говорил бухгалтеру: «Запишите все на мой счет».

Иногда поговорить с игроками приходил Стефано Танци, сын владельца клуба. Все вежливо обращались к нему на «вы». Буффон хлопал по плечу: «Сте, привет, как ты?» Танци был старше на пару лет, не обижался и даже говорил отцу, что Буффон – самый приятный в команде.

«К взрослому я всегда обращался на «вы», меня так учил отец. Но Стефано был почти ровесником, и то, что он входил в руководство, не имело значения», – пояснял Буффон.

Именно благодаря Танци Джиджи впервые сыграл за первую команду. В последнем матче тура «Парма» побеждала 5:0. До конца игры оставалось десять минут. Танци сказал Скале: «Дайте пареньку сыграть».

«На поле вышли все, я один оставался на скамейке. Единственный, кто ни разу не сыграл за все турне», – вспоминал Буффон.

Скала повернулся к вратарю: «Разминайся».

Буффон посмотрел на него с привычно наплевательским выражением лица: «Пока я буду разминаться, матч уже закончится».

«Выпустите его», — снова закричал тренеру Танци. «Я, измотанный двумя месяцами сборов, пропустил два гола и был очень плох, – признавался Буффон. – Если бы матч продолжался еще десять минут, думаю, соперник сравнял бы счет. Если бы в тот день, когда я уходил с поля, мне сказали, что через четыре-пять месяцев я дебютирую в Серии А, я бы не просто не поверил в это, но еще и назвал бы сумасшедшим того, кто несет такую чушь».

18-летний Буффон просил «Парму» продать его – не хотел сидеть в запасе

Буффон дебютировал в Серии А в ноябре 1995-го – подменил травмированного Буччи в матче с «Миланом», который закончился ничьей 0:0. До конца сезона Джиджи принял участие в девяти матчах, летом Невио Скалу сменил Карло Анчелотти. Основным вратарем он по-прежнему видел Буччи.

«Это было проблемой, – признается Буффон. – Я всегда играл. Я всегда был основным, пусть и в молодежной команде. Я никогда не был резервистом. Мне нужна мотивация, нужен стимул, я должен всегда работать. Поэтому я отправился к руководству и попросил отпустить меня. Мне отказали, уговорили остаться. Я сыграл в паре летних товарищеских матчей, но мне было этого мало. Начался сезон, и я потребовал встречи с моим другом Стефано Танци. Знал, что на меня претендуют «Верона» и «Дженоа».

«Верона» в итоге сдалась, но «Дженоа» настаивала. Это была одна из команд, за которые я болел с детства. Я поговорил со Спартако Ландини, их спортивным директором.

Танци-младший наложил на переход вето, но я настаивал: «Сте, сделай это для меня».

«Хорошо, если ты действительно этого хочешь», – ответил он.

Сделка была практически завершена. Для новой «Пармы» сезон начался неудачно. В клубе поменялось все: тренер, тренерский штаб, даже повар. Команда не побеждала. Спортивный директор Сольяно пригласил меня в свой офис: «Если ты принял решение, то уходи. Но на твоем месте я бы остался». Я прислушался к его совету еще и потому, что его поддерживал мой агент. Мне кажется, они что-то знали.

Мы проиграли дома «Перудже», потом в гостях «Интеру», и началась чистка. Я занял место Буччи (он ушел в январе 1997-го – прим.), Фабио Каннаваро, который начинал левым защитником (это было ужасно, я до сих пор смеюсь над ним), переместился в центр, в пару к Лилиану Тюраму. Вскоре началась фантастическая серия. Мы завершили чемпионат, отстав от «Ювентуса» на два очка». 

В 1999-м «Парма» взяла Кубок Италии, Кубок УЕФА и Суперкубок Италии. Буффон отстоял в основе пять сезонов – к 2001 году, когда его позвал «Ювентус» у Джиджи было 220 матчей за «Парму».

Буффон был готов остаться в «Парме» навсегда. Принять предложение «Ювентуса» убедили отец и агент

Летом 2001-го Буффон поехал отдыхать в Австралию. Он был в Бангкоке, по пути домой, когда агент прислал факс. Это была первая страница туринского Tuttosport. Крупными буквами на ней было написано «ЮВЕ: БУФФОН».

«Это был профессиональный выбор, а не зов сердца, – говорит Джанлуиджи. – Позже профессионал и человек, который испытывает особые эмоции, надевая форму «Юве», стали одной личностью. Но тогда все было иначе. Моя индивидуальность еще не сформировалась окончательно».

По словам Буффона, выбрать «Ювентус» и заиграть в нем ему помогла самоуверенность. Джиджи приводит в пример такую историю.

«Я долго не мог вырасти. Был капризным, почти высокомерным. Всегда был готов опустить колкость, едкие шутки были на кончике моего языка.

Однажды в Москве журналистка делала со мной интервью. Я прекрасно помню вопрос, который она мне задала.

– Как ты себя ощущаешь, зная, что можешь стать вторым среди лучших вратарей в истории после Льва Яшина?

– А где написано, что я должен быть вторым, а не стать лучше, чем он?  

Она улыбнулась, уверенная, что я пошутил. Но потом поняла, что я серьезен.

– Слушай, наверное, будет лучше, если я не опубликую этот ответ.

– Делай, как хочешь. Но это то, что я думаю».

«Я не думаю, что стал бы вратарем «Ювентус»а и сборной, если бы в юности вел себя иначе. Если бы был более скромным и никогда не выходил бы за рамки», – считает Буффон.

«Почему я выбрал «Юве»? На протяжении полутора лет я читал в газетах и слышал, что меня хочет «Ювентус». Но летом 2001-го в моде была «Рома». Они выиграли скудетто с Фабио Капелло, у них была отличная команда. Я и был в шаге от того, чтобы перейти в «Рому». Мой агент Сильвано Мартина и отец были дома у президента Сенси. Переговоры были почти завершены. Почти, потому что речь шла о серьезных цифрах – как для «Пармы», так и для меня. Отчасти поэтому «Рома» и решила в итоге сделать ставку на Ивана Пелиццоли.

Затем оживилась «Барселона». Они предложили 110 миллиардов (около 54 млн долларов – прим.), невероятную сумму. Сильвано рванул в Каталонию. Мне эта идея очень нравилась. Моей семье – меньше.

Именно тогда Мартине позвонил Моджи: «Какого черта ты мотаешься по Европе? Приезжай завтра ко мне в офис, я жду». Сильвано приехал с моим отцом, как обычно. Присутствовал также Андреа Аньелли, который хотел знать, согласен ли я на переход.

«Парень доволен?» – спросил он.

Мой отец заверил его. А я, в Бангкоке, увидел этот заголовок и понял, что сомневаюсь. Десятилетний период моей жизни обрывался парой строчек на листке, присланном по международному факсу.

Я не был уверен. Я бы никогда не ушел из «Пармы». Там я был символом, но знал, что если останусь, у моей спортивной карьеры будет потолок, я ограничу себя. Я доверился Сильвано и отцу, глубоко вдохнул и шагнул в будущее.

Моя жизнь менялась. Пуповина, казавшаяся невероятно прочной, порвалась. Мне было интересно и, в то же время, страшно».

Оказалось, ничего страшного в этом трансфере нет.

С «Ювентусом» Буффон взял 10 чемпионских титулов (рекорд Серии А), 5 Кубков Италии, 6 Суперкубков Италии и выиграл Серию Б. Ему принадлежит рекорд по количеству матчей за «Юве» в Серии А (489) и рекорд по количеству матчей в высшем дивизионе в целом (657). 974 минуты без пропущенных голов в сезоне-2015/16 – еще один рекорд.

***

Ультрас «Пармы» не в восторге от возвращения Буффона. Вскоре после трансфера на воротах стадиона появился баннер: «Ты ушел наемником и не можешь вернуться героем».

Но простые болельщики (а их большинство) счастливы – за их команду будет играть легенда.

Подписав контракт с «Пармой», Буффон написал обращение к фанам:

«Я помню путь, который привел меня в «Парму».

Я знаю дорогу назад.

«Парма» ­– словно дом, в котором проводил каникулы мальчишкой, место, где блуждал по лесам часами, размышляя о жизни. «Парма» – словно фотоальбом, который рассматриваешь, чтобы заново открыть себя. «Парма» – тот друг, что принимает твою неуверенность и твои страхи. «Парма» – стремление к большему, свобода ошибаться, смелость расти. «Парма» – все мы, ведь «Парма» в наших сердцах.

Я много путешествовал по миру, бывал на вершине мира. Выиграл много, иногда проигрывал. Но мое время в воротах еще не подошло к концу. Есть страницы, которые я еще хочу написать. На них будут воспоминания, старые друзья, старые фото, улыбки и эмоции. Но также новые вызовы и желание побеждать. Потому что оно с тобой навсегда. И оно не меняется с годами – от поля около моего дома до финала чемпионата мира.

«Парма» – мое прошлое и мое будущее.

«ПСЖ» был удивительным и незабываемым приключением.

«Ювентус» – самое красивое настоящее, которое я мог представить.

Но пришло время снова уходить.

«Парма» ждет меня.

Некоторые истории любви никогда не заканчиваются.

У них множество поворотов.

И иногда только те, кто верит, могут вернуться».

20 августа «Парма» начинает чемпионат выездным матчем с «Фрозиноне». В воротах, как и 20 лет назад, будет Джанлуиджи Буффон.

Фото: globallookpress.com/Maurizio Borsari/AFLO; instagram.com; Gettyimages.ru/Giuseppe Bellini / Stringer Allsport, Michael Regan, Emilio Andreoli / Stringer, Claudio Villa/ Grazia Neri / Stringer, Mark Sandten