«Угрожали пистолетом в голову». Экс-директор «Москвы» переехал в Киев и не хочет возвращаться
Смелое интервью Сенькива с Максимом Мотиным.
Смелое интервью Андрея Сенькива с Максимом Мотиным.
Мотин переехал в Киев полтора года назад. В России он занимал разные должности. Был пресс-атташе и директором по развитию «Москвы», руководил детской академией «Локомотива», был советником президента «Ростова», курировал PR-развитие компании «Мегафон» и павильона сборной России на Олимпийских играх в Сочи. Занимался благотворительностью в детских домах и дважды побеждал на муниципальных выборах в Москве.
«Не думал, что большинство людей в России хочет жить в Северной Корее»
- Почему вы переехали из Москвы в Киев?
– По двум причинам. Финальная – политика, которой занимался семь лет. Дважды выиграл выборы в Москве, будучи оппозиционным депутатом. Начались угрозы: одно дело, если они пустые. Но потом угрожали пистолетом в голову, уголовными делами. Был выбор – идти в тюрьму, ждать, когда убьют или покалечат, либо все бросить и уехать. В какой-то момент понял – дальше бороться с ветряными мельницами не готов. И так семь лет жизни тратил свое время, деньги и здоровье на развитие страны. Если это никому не надо, то и мне тоже не особо нужно. Сел в машину и уехал в Киев. Думал, поживу несколько месяцев и вернусь. Но я здесь уже полтора года – так понравилось, что никуда возвращаться не собираюсь.
Киев выбрал тоже неслучайно. Всегда любил Украину, я наполовину украинец. Мой папа из Луганска, по маминой линии много родственников в Днепре и Мариуполе. Всегда приезжал в Киев – и Майдан поддерживать, и потом. Несколько лет назад даже был разговор с одной компанией о работе тут. Так что это сознательный выбор. Когда политические мотивы стали выкидывать из России, даже не было сомнений о переезде. Один вариант – Киев.
- Сейчас кажется, что оппозиционному политику сложно выиграть даже муниципальные выборы в России. Как вам удавалось?
– Есть разного уровня выборы. Первый раз я выиграл в 2012-м, когда только началась вся история с оппозицией. На тот момент власти еще не сильно понимали, как не допускать людей к выборам и им противостоять. Они сами себя убедили, что оппозиция никому не интересна и выиграть не может в принципе. В том году около 400 независимых от власти муниципальных кандидатов выиграли выборы. В 2017-м их количество сократилось до 200. Властям стало принципиально не дать большинство на районе.
– Как вы понимали, что вам вставляют палки в колеса?
– Представьте, что вы живете в районе. И в каждый почтовый ящик района кидают информацию, что лично вы сжигали людей в Одессе. На следующей неделе – другая листовка. О том, что вы получаете деньги из США и вы агент Госдепа. Потом – что вы гей, потому что вам 30 лет, а детей нет. Кидали листовки, что я фашист и бандеровец, ведь был на Майдане. Это постоянно происходило около года. А люди же смотрят Киселева и Соловьева. Было, что подходили с пистолетом среди белого дня. Говорили: «Я тебя сейчас убью. Ты – фашист». А ты ничего сделать не можешь. Слабоумный, глупый человек, который подвержен пропаганде, может сделать все, что угодно. Он никак не контролируем. А полиция ничего делать не будет – ты в оппозиции.
Еще прокалывали колеса, разбивали машину.
– Угрозы исходили от системы или просто от людей, которые подвержены пропаганде?
– Понятно, что система печатает листовки. Остальное – уже реакция. Точно знаю, что люди из Мосгордумы ходили к моим работодателям со словами: «Его нужно уволить. Иначе будут проблемы». Это запрет на работу в Москве. Если ты в оппозиции, будешь терпеть какие-то неудобства – экономические, социальные, физические.
– У меня есть знакомый в России, который не поддерживает Путина, но критически относится к оппозиции – мол, она ручная и существует только для видимости.
– Оппозиции тяжело что-то нести, ведь она занята не конструктивными делами. Все время оппозиция тратит, чтобы зарегистрировать какую-то партию или что-то вроде этого.
Например, я занимался делами своего района. Удалось закрыть незаконный асфальтный завод и самую крупную в Москве нелегальную свалку на несколько гектаров. Два года добивались ее закрытия.
Доходило до смешного. Выкидывали мусор, полиция приезжает и уезжает – все в доле. Сами отнимали ключи от экскаватора, скрючивали этих людей, снова вызывали полицию, их забирали. Когда доезжали до участка, полиция говорила: «Никого уже нет». Всех отпустили.
Вообще люди в России очень аполитичны. Неважно – тысячу, пятьсот, сто лет назад или сейчас. Есть царь-батюшка, а мы ничего не решаем. Эта психология столетиями пропагандируется в России. Нет свободы слова и свободного человека. Человек – маленькая пешка. Царь сам разберется, ему виднее, что нужно сделать.
– Когда шли туда, понимали – есть система, она строилась годами?
– Нет. Думал, что есть новые технологии, интернет, возможность выезжать в другие страны, открытость – все говорило о том, что люди готовы меняться, что может наступить перелом и можно все изменить в сторону цивилизованных стран. Не думал, что большинство людей в России хочет жить в Северной Корее. Был уверен – люди хотят изменений. За семь лет разочаровался во многих – на самом деле они не хотят никаких изменений. Их все устраивает.
– Почему? Россия в плане закрытости – не Северная Корея.
– Люди все равно смотрят телевизор – три федеральных канала. Они верят даже в истории с распятым мальчиком. Какой интернет? Они верят в этот вот бред. Если любой нормальный человек посмотрит Киселева, скажет: «Это шизофрения. Этому невозможно верить». А люди искренне в верят. Как? Почему? Я не понимаю. Может, какой-то газ распыляют над Россией.
И очень мало людей может позволить себе выехать дальше Турции или Египта. А кто может... Такого оттока умных, образованных людей из России, как в последние 15 лет, не было никогда. Умные люди, которые не готовы садиться в тюрьму, уезжают из страны.
– Какой выход из этой ситуации?
– Только смерть Путина.
– Это только один человек.
– А сейчас страна в стадии ручного управления – он окружил себя людьми, у которых нет своего мнения. Единственная цель окружения Путина – сохранение награбленных денег. Никаких других интересов у этих людей нет. Они просто защищают деньги, которые украли. Им абсолютно плевать на страну и людей, не плевать только на деньги. Если дадут хоть какую-то слабину – все закончится. Если будет хоть какой-то независимый суд, всех посадят.
Если посмотреть на рейтинги «Единой России» – они никакие. Она проигрывает все выборы, которые можно. Единственный, у кого есть рейтинг, – это Путин. Если его не будет, политические сферы влияния начнут грызть друг друга, чтобы захватить власть. Будет много конфликтов среди группировок. Закончится все кровавой революцией, к огромному сожалению. А дальше – вопрос, кто придет к власти. Ленин-2 или Керенский-2. Никто не знает.
– У Навального будут реальные шансы, когда не будет Путина?
– У людей оппозиции нет чувства «вождизма». Дело не в Навальном, Петрове, Иванове и так далее. Нужны системные изменения в стране – независимая судебная система, борьба с коррупцией, социальные лифты. Сейчас все социальные лифты закрыты. Если ты не лижешь жопу власти, у тебя нет возможности в современной России для карьерного роста. Неважно, кто ты – хоть Илон Маск. Если ты публично не поддерживаешь вождя, у тебя нет шанса в этой стране. Пример – Павел Дуров. Безумно талантливый человек, которым гордилась бы любая страна, а в России с ним борются как с преступником.
Ни один политик внутри оппозиции не рассматривается как безусловный лидер. У Навального есть поддержка – он не боится открыто идти, у него есть электорат, он организовал вокруг себя движения оппозиции. Его уважают, в этом нет ничего плохого. Это не значит, что завтра он сделает что-то тоталитарное и народ будет его поддерживать.
«Россия не может отстать от Украины по одной простой причине: если Украина будет жить лучше, это будет сложно объяснить даже таким талантливым людям, как Соловьев и Киселев»
- В Украине тоже коррумпированные суды и большинство проблем с Россией – похожи. Только у вас есть вождь, а у нас его нет.
– Мне сложно это описать, но украинцы более свободные люди. Они привыкли – если что-то идет не так, выходят на улицы и снимают власть. Они выстрадали свою свободу, кровью в 2014-м. Украина – более свободная страна с огромным потенциалом. Это очевидно за полтора года, которые здесь живу. Здесь меньше страха – люди не боятся говорить и отстаивать свою точку зрения. В Украине очень много вариативности – много оттенков и вариантов на тех же выборах. В России сложнее – ты или за нас, или против нас.
Что касается коррупции и других элементов, то было бы странно, если бы это было не так. Страны вышли из одного котла – Советского Союза. Люди, которые были у власти, учились в одних и тех же местах. Но вижу, что Украина меняется. Здесь открываются условия для малого и среднего бизнеса, создаются условия для роста и работы, для молодежи. Многие уезжают в ту же Польшу – это проблема. Но последние события дают повод для оптимизма. Если ты хочешь сделать бизнес в этой стране, тебе практически не мешают. Особенно это касается малого бизнеса. Хочешь кафе? Пожалуйста. Для айтишников здесь просто рай. Айтихабы, кластеры – проблем нет. Если человек хочет работать, то здесь ему гораздо проще открыть свое дело, чем в России.
Потенциал Украины был бы гораздо больше, если бы Россия не напала, не развязала войну, не отняла Крым. Но Россия не может отстать от Украины по одной простой причине – если Украина будет жить лучше, это будет сложно объяснить даже таким талантливым людям, как Соловьев и Киселев. Мол, почему соседи провели революцию и стали жить лучше? А революция – это плохо. Поэтому для них дестабилизация ситуации в Украине – борьба за собственное выживание.
– Как человек, проживший всю жизнь в России, что можете сказать украинцам, которые говорят: «После Революции жить только хуже. Лучше бы сидели, молчали, доллар был бы по 8 гривен»?
– Не думаю, что доллар был бы по 8. Экономика Украины была построена за счет перепродажи газа, кредитов. Если копнуть дальше, то как раз Революция подтолкнула очень многие сферы жизни к переосмыслению и экономическому росту. Открылись возможности для иностранного капитала и рынка. Очень надеюсь, что новое правительство откроет страну для иностранного капитала окончательно.
Те люди, которые думают, что без Революции все было бы хорошо, ошибаются. Хорошо бы не было. Был здесь в 2014-м и разговаривал с ее сторонниками и противниками. Но при этом не нашел ни одного человека, который бы поддерживал Януковича и не отзывался о нем плохо. Он достал всех, люди его возненавидели. Просто не все поддерживали методы революции.
– Что вы делали во время Революции?
– Не принимал участия в боевых действиях на Майдане. Когда был здесь, было более-менее понятно, что революция, скорее всего, выиграла.
– Что удивило?
– Открытость людей и атмосфера гордости. Это не стервятники, которые набежали и что-то отжали. Нет, люди защитили свои честь и достоинство, свое право на свободу и будущее. Поразило, что куда бы не заходил, с кем не говорил – все участвовали. Никто не боялся и не испугался – большинство не сидело дома.
Хотя был один случай. Родители моей знакомой из Москвы жили в двух километрах от Киева. Она жила у них и ездила оттуда на Майдан. Они же не выходили из дома длительный период времени, потому что боялись. Смотрели российские каналы – если выйдут, их обязательно убьют. При этом их родственник каждый день был на Майдане, приходил домой и говорил: «Все нормально». Они не верили. Удивительно – было зомбирование даже тех людей, которые здесь жили. Это единичный случай, но он показательный. Неважно, где смотреть российское телевидение – просто не надо этого делать.
– Как ваши знакомые из России воспринимали то, что происходило в Украине? Вы же приезжали и наверняка рассказывали.
– Людям трудно признать свою ошибку – в любой сфере. Ты случайно взял шоколадку в супермаркете и не заплатил – и до последнего будешь доказывать, что купил ее неделю назад. Стыдно признаваться, что ты ошибся.
А теперь представьте ситуацию, что люди 10 лет думали так – в вашем мире все сложилось согласно с «Первым каналом». Америка – враг, который хочет на нас напасть. Украина – плацдарм для нападения. У вас все пазлы сошлись. Приезжает ваш приятель и говорит: «Да нет, подожди – ты неправильно собрал картину мира. На самом деле все не так». И ты думаешь – если начать в это верить, то надо пересмотреть 10 последних лет. А это страшно. Проще проигнорировать точку зрения, в которую готов поверить, а не пересматривать картину всей сознательной жизни. Мало кто на это готов.
Даже люди, которые сначала тебе верят, потом снова смотрят какой-то сюжет и говорят: «А мы же говорили – там фашисты». Вот сейчас в Украине вышел закон о языке. Мне звонят: «По-русски в Киеве запретили говорить». Отвечаю: «Слушайте, я не знаю украинского. На каком языке я общаюсь с людьми каждый день?» Но нет – говорить по-русски больше нельзя. Проще принять неправду и вранье, если оно вписывается в их привычную жизнь, которой они живут.
Им надо вылить злобу – телевизор говорит на кого. Нужно, чтобы люди говорили: «Не я виноват в своих бедах, а Украина, Америка, Грузия». В России негатив создается искусственно. В Украине – по-другому. Есть разное понимание, куда хотят двигаться люди. Одни – в Европу, другие – в Россию.
– Лично для вас революция победила или проиграла?
– Украинцы должны отвечать на этот вопрос, а не человек, который приехал сюда полтора года назад. С огромным уважением отношусь к Украине, люблю ее и уважаю. Я восхищен каждым, кто принимал участие в Революции, и очень надеюсь, что со страной все будет хорошо. Готов все сделать для этого.
Не считаю корректным давать какие-то оценки с позиции эмигранта. Тем более, человека, у которого паспорт страны, которая напала на Украину. Очень рад, что в Украине есть честные и открытые выборы, к которым допускаются все кандидаты. Люди могут давать обратный сигнал власти путем демократических выборов. Результаты этих выборов каждый оценивает по-своему – кому-то нравится, кому-то нет. Но это объективная возможность получить ответы на какие-то вопросы – довольны люди изменениями за последние 5 лет или нет. Именно выборы дают ответ на ваш вопрос. Только не от меня, а от людей, у которых есть право голоса.
– Что есть в Киеве, чего нет в Москве?
– Люди, которые умеют улыбаться. Люди, которые умеют сочувствовать и сопереживать. Их здесь больше. Москва – город, в котором есть абсолютно все, что есть в мире. Нужны желтые фламинго с перламутровым оттенком в час ночи? Легко, есть круглосуточная доставка именно таких фламинго. Москва – это 80 процентов бюджета России. Там есть все, что только можно представить. Но Киев – город, в котором хочется жить, а Москва – город, в котором ты зарабатываешь деньги и очень устаешь. Тяжело даже представить, куда их можно потратить. Ты постоянно работаешь, постоянно в ситуации стресса. Киев – более спокойный город, в котором лично мне гораздо комфортнее, чем в Москве. Первые полгода здесь все было очень медленно, но сейчас все здорово – не хочу суеты 24/7 и не спать неделями.
В Киеве вкуснее еда, сейчас этот город – потенциальная туристическая Мекка. Огромное количество лоукостеров, дешевое жилье, дешевые цены. Это мультикультурный центр, у которого есть все, чтобы стать хабом для Восточной Европы и одним из лучших ее городов.
«Динамо» может зарабатывать 15-18 миллионов долларов на болельщиках ежегодно. Просто легко»
– Чем вы занимаетесь в Киеве?
– Работаю в компании, которая занимается обменом полезных вещей за вознаграждение. Этот проект немножко связан с криптой, немножко со спортом и образованием.
По образованию я журналист и маркетолог, более 15 лет работал в футбольных и хоккейных клубах, на Олимпийских играх в Сочи, у меня было спортивное маркетинговое агенство. Профиль, где я как рыба в воде – спортивный маркетинг. К огромному сожалению, спорт в Украине в плачевном состоянии. Если не сказать хуже. Хотя здесь очень много талантливых спортсменов, но спорт на гораздо более низком уровне, чем должен быть. Поэтому работать здесь в области спорта просто негде.
– В плане маркетинга российский футбол гораздо выше украинского. Дело только в том, что у ваших клубов больше денег?
– Нет, вопрос только в желании и людях. Больше денег? Окей, а в Германии их еще больше. В Польше меньше денег, чем в Украине. В Португалии – абсолютно маленькие бюджеты у клубов, но футбол развит гораздо лучше. Дело только в специалистах и желании развивать это направление. Футбол в Украине любят исторически. «Динамо» вообще одна из лучших команд в Европе за 100 лет. Даже если посмотреть на количество украинцев, играющих в Европе, – их гораздо больше, чем россиян.
– Дело в том, что раньше у нас были высокие зарплаты и не было смысла куда-то ехать. Сейчас денег меньше, надо ехать.
– Это одна из причин. Конечно, было бы здорово, если бы денег в вашем футболе стало меньше сознательно. И клубы пошли на понижение бюджетов. Но это получилось моментально. Это плохо, потому что клубы на данную секунду не готовы зарабатывать деньги на болельщиках. Хотя болельщики готовы тратить деньги на футбол. Посмотрите, какое количество фестивалей проходит в Киеве. Это означает, что люди готовы тратить деньги на какое-то интересное зрелище. Но футбол пока не отвечает требованиям, которые есть у населения и которые могут дать другие ивенты. Поэтому вопрос сугубо в желании настроить этот процесс и зарабатывать на болельщиках.
«Динамо» может зарабатывать 15-18 миллионов долларов на болельщиках ежегодно. Просто легко.
– Как? Те же билеты на футбол стоят копейки.
– Дело не столько в билетах – на билетах практически невозможно заработать. Точнее можно, но это маленький процент. Если у тебя на стадионе не 7 тысяч, а хотя бы 20, то ты более интересен для спонсорской активации. Говорю о спонсорских коммуникациях, мерче, совместных программах, дополнительных услугах. Это кропотливая робота. Ничего нового, многие клубы, через это прошли.
– Есть президенты, которые пускают людей на стадион бесплатно или за символическую цену. Это нормально?
– Можно и бесплатно пускать – в этом нет проблемы. Проблема в том, что у клуба должна быть определенная стратегия – что он хочет видеть через 10 лет. Если через 5 лет хочет видеть 80 тысяч человек на каждом матче, а в первый год нужно пускать людей бесплатно – ради бога. Но у любой работы в области спорта должна быть последовательность, а не хаотичность действий. Программа должна быть прописана или хотя бы зафиксирована в голове – для чего и что мы делаем?
Допустим, мы делали программу «Приведи маму на футбол». Сознательно пускали на стадион детей вместе с родителями. Нам было важно, чтобы на матчи приходили семьями. Видели по исследованиям – если ребенок приходит один, он ничего не покупает. Если с родителями, то они принесут больше денег, даже пуская их бесплатно. Ребенок захочет что-то съесть, что-то купить, в чем-то поучаствовать. В итоге мы зарабатывали больше – на матч приходило больше людей, можно было заключать более выгодные рекламные контракты. Но мы понимали, для чего мы это делаем и какую цель ставим. Инструменты могут быть разные, главное – иметь цель и к ней идти.
– Одно дело – «Динамо», это бренд. А что делать другим?
– Например, мне нравится «Львов». Это хорошая история с точки зрения маркетингового потенциала – идея городского клуба. Во Львов приезжает очень много иностранцев и людей, которые не болеют за «Карпаты». Они готовы болеть за новую команду без истории и прошлого. Когда работал в «Москве», видел, что приезжает много студентов из других городов. Эти люди болеют за команды, откуда они родом. Мы становились для них командой номер 2. Они же не будут болеть за «Спартак» или «Локомотив» – это же исторические соперники. Люди вступают в институт, им хочется за кого-то болеть, на матчи ходить. И начали болеть за «Москву».
Та же история со Львовом. Люди не будут болеть за «Карпаты» по историческим соображениям, а вот за «Львов» – почему нет? Это легко продать с точки зрения маркетинга. Но для этого опять-таки нужно желание.
– «Олимпик» был третьей командой в Донецке после «Шахтера» и «Металлурга». Как этому клубу заставить болеть за себя людей из Киева?
– Клуб же не работает с болельщиками. В Киеве живет миллион людей из Донецка. «Шахтер» играл здесь и собрал на «Лион» 30 тысяч, в экстренном порядке и холодную погоду. Спорт ведь гораздо интереснее театра и кино, потому что никогда не знаешь, чем все закончится. Есть интрига. Вовлечение спортом еще сильнее, если есть сопереживание с каким-то клубом.
Если ты знаешь, что клуб позиционируют себя как клуб твоего района в Киеве или несет какую-то идеологию, тебе становится интересно. Если клуб ничего такого не несет, играя сам для себя, то и болельщикам такая история неинтересна. Обмануть в спорте сложнее, чем на экране какого-то фильма. Снял трейлер, народ пошел, а фильм говно. Тут сложно людей обмануть – один раз могут прийти, но не более того.
– Какой тогда смысл украинского футбола, если люди даже не думают зарабатывать?
– Ситуация будет меняться. Деньги все считают. Когда 3-4 клуба начнут активно работать с болельщиками и зарабатывать на этом деньги, то у них вырастут бюджеты. Те, кто на это не обращает внимания, не смогут экономически конкурировать с первыми. Они будут либо тратить больше, либо вкладывать в работу с болельщиками, либо перестанут существовать. Во «Львове», вроде, есть какая-то стратегия перепродажи бразильцев. Если она не работает, а другие клубы начнут расти и развиваться, то им придется пересматривать свою деятельность либо прекратить ее вообще.
– Большинство российских клубов финансируется с государственного бюджета. Для чего тогда заниматься маркетингом? Деньги все равно будут.
– При всем – и «Зенит», и «Спартак», и «Локомотив», и ЦСКА получают приличные деньги от болельщиков. Они занимаются этим. Что касается государственных денег, то это беда. Сильное государственное участие в финансировании футбольных клубов – это плохо. В детских школах, академиях, строительстве городской инфраструктуры – да. Это не бизнес-проекты. В клубах его быть не должно, но сейчас оно замаскировано под спонсорские контракты. Понято, что и «Газпром» и РЖД – не спонсоры, а владельцы.
– В украинские клубы вы не пробовали устроиться?
– Пока нет. Клубы сами должны захотеть изменений. Кто я такой? Пришел человек с улицы и что-то предлагает. Но мне было бы интересно поработать в украинском футболе. Это не только меня касается. Уверен, что есть огромное количество талантливых способных людей в Украине, которые готовы попробовать изменить футбол. Когда клубы будут готовы, процесс начнется.
– Украинский футбол вообще смотрите?
– Да, регулярно хожу на «Олимпийский». Но трансляции смотреть сложно. Так ментально сложилось, что играть при пустых трибунах сложно. Если бы в Полтаве собиралось хотя бы полстадиона, была бы другая атмосфера, игра и картинка для телезрителей. Заполненный стадион исключает возможность играть плохо. Один раз в жизни играли при 10 тысяч человек – в Ростове журналисты сыграли против Стоичкова, Заварова, Бубнова. Вышел на поле, а вокруг столько людей. Было невозможно не бежать. Когда люди кричат, ноги сами бегут. Когда полные трибуны, всегда классные, интересные поединки.
– Нормально, что в нынешней ситуации украинские игроки едут в Россию?
– Это решение каждого футболиста. Век футболиста короткий, и каждый сам думает, как его прожить. Тот же Ракицкий мог остаться в «Шахтере» и вызываться в сборную, но он решил так. Не думаю, что много молодых талантливых игроков поедут из Украины в Россию – они выберут Европу. Тем более – каких-то знаковых игроков. С точки зрения прогресса странно переходить в условный «Урал».
– Национальные и патриотические моменты нужно смешивать с тем, что футболисты просто бьют по мячу?
– Мы же говорим о том, что Украина стремится к демократии и плюрализму мнений. Каждый человек должен решать для себя. Украина стремится быть частью Европы, где у каждого человека есть право голоса. И при этом нападать на человека, который делает свой выбор?
Да, он должен нести ответственность за свой выбор и быть готовым к последствиям. Но это его выбор. Выбор любого человека нужно уважать, если он может его объяснить.
Фото: фейсбук-страница Максима Мотина
