Гель Коноплянки, суеверия Шевы, плен в Донецке, интервью Гая. Миллион историй от администратора сборной
Много секретов от админа сборной Украины Александра Кисткина в интервью Андрею Сенькиву – о капризах футболистов, суевериях в сборной, плену в Донецке и интересе игроков к политике.
«Спасал ли футболистов от полиции? Да, приезжаешь – и как будто ты ехал за рулем, ты нарушил»
– Как ты попал в футбольную тусовку?
– Давно дружу с Пятовым – познакомились в «Ворскле-2». Где-то полгода-год побыли там вместе. Сейчас уже и отдыхаем семьями, кумовья. Когда «Шахтер» выиграл Кубок УЕФА, Пятов хотел привезти Кубок в Полтаву. Попросил меня этим заняться. Я все организовал. Он пригласил в Донецк – помогать там. Получилось, что не только ему.
- А что там делал?
– Да все. Начиная от регистрации машины, встречи гостей, бронирования гостиницы, на стадион проводил, организовывал турниры, занимался контрактами по поводу бутс и перчаток. Футболистам это сложно сделать. Даже возьми самое элементарное. Вот, игроки прилетают после выездной игры – они могут на автобусе или на такси домой ехать. Но не хотят – нужно пригонять машину. Собираю еще трех человек, и мы 10 машин перегоняем – с базы в аэропорт.
Зарплаты не было. Уже сам решаю – помогать этому человеку или нет. Все индивидуально.
– Не было сложно влиться в тусовку, где много звезд?
– Поначалу очень сложно. Первые полгода-год я вообще никого, кроме Пятова, не знал. Саня Кучер – первый, кто начал мне доверять. Мы уже тоже кумовья. Не каждый человек доверит тебя купить машину или дом за границей. Потом уже пошли – Кобин, Ищенко, Чижов. Из иностранцев – Дарио и Гюбшман. С Томашем до сих пор дружим – он недавно в Киев прилетал, гуляли вместе. Я в «Шахтере» официально не работал, но меня брали на игры. Летал с командой на Лигу чемпионов, на базе всегда был.
– Откуда у тебя настолько много навыков?
– Пришлось перестраиваться, коммуникабельность пригодилась. Это как в армии – выходишь оттуда и все умеешь. И красить, и белить, и крутить. Так же можно и в жизни. Полететь, договориться, поторговаться о цене, попросить ремонт сделать.
– С легионерами «Шахтера» тоже работал?
– Да, с Тейшейрой, Дугласом Костой. Но вот Марлос от них отличается – наши песни, приколы знает, на все Дни рождения ходит. С Тейшейрой тоже проще – он язык хорошо знал. Вот Дуглас плохо знал, с ним через Тейшейру общался. У Алекса же машину забрали на блокпосту, попросил помочь, мы ее забрали. Он говорил: «Если уеду в топ-клуб, подарю ее тебе». В топ-клуб не ушел, но все равно – за хорошие же деньги. «Дари», – говорю. Я поездил на ней месяца два, и он Исмаили продал.
– Все футболисты бухают?
– Кто приезжает сюда после Европы, выпивают бокал-два вина после матчей. Но потом останавливаются. Иногда пиво полезно выпить после игры – оно аж до пяток доходит. Есть такие, что вообще не пьют. Даже пиво. Зинченко, например. Пятов безалкогольное пиво пьет – год где-то. Вот был банкет чемпионский – Пятов молоко пил.
– Спасал футболистов от полиции, из ночных клубов вытаскивал?
– Очень много раз, но фамилии называть не буду. В Донецке я был как дежурный. Раз в месяц – точно. Мне положение не позволяло выпивать – всегда за рулем. Допустим, приезжаешь – и как будто ты ехал за рулем, ты нарушил.
– Луческу не ругался?
– Было. Со Спиридоном ругались. Он все понимал: «Вы думаете, Спиридон ничего не знает? Ты их прикрываешь». Футболисты такие же люди, как и все. Откуда такой миф, что им нельзя выпить? Напиваться – да. Но немножко пива или вина – можно. Если в машину масла не подливать, она тоже остановится. Организму тоже нужна смазка какая-то. А если футболисту это не мешает? Даже сейчас знаю действующих игроков – полжизни пили и играли, перестают – не играют или травма. Начинают обратно выпивать – в составе уже.
– Не напрягало, что должен за ними ездить?
– Нет, хотя могло быть и в 2, и в 3 ночи. Во-первых, это было лет 7 назад. Надо было так делать. Надо – значит, надо. Возишь, отвозишь, забыл, где машину поставил, – ищешь по городу. За границей другое – нужно все самому, а у нас сразу к футболисту ставят человека, который платит за коммунальные, интернет, прачечную. А в Европу – ты сам.
– Тебе не звали помочь с чем-то за границей?
– Вот Кучер и Кравец играют в Турции или Хачериди в ПАОК. Я им то же самое делал – машина, вещи, квартира. Там все тормозит на 15 минут – очень плохо язык знаю. Вот по Кучеру наработали, а по Кравцу все сделали без проблем – и по машине, и по парому, и по учетной регистрации.
«13-й номер в сборной – как наказание. Никто его не хочет»
– Как в сборную попал?
– На Евро-2016 поехал – там было много ребят из «Шахтера». Они попросили, чтобы поехал с ними. Был внештатным сотрудником. После Евро Шевченко стал главным, как раз начинал собирать команду. Мне позвонили и спросили: «Нет желания поработать в сборной?» Конечно же, оно было. У нас там в персонале разные ребята работают: из Харькова, Киева, Полтавы, Львова, Донецка. Помню, звонил по массажисту в «Ворсклу» Лысаку: «Если у вас нет футболистов-сборников, хоть массажиста возьмем».
– Какие у тебя обязанности?
– Есть два момента. Когда нет сбора, хожу в федерацию. Логистические моменты – экипировка, билеты, расписание сделать. А за 2-3 дня до сборов – огонь. Стыковки, поселение, форма. Нужно каждому найти билеты. Мы с начальником команды садимся и смотрим. Допустим, Кравец в Кайсери. Я спрашиваю: «Ты откуда будешь лететь?» Он отвечает: «Поеду ночью на такси в Анкару». Выписываются билеты, федерация возмещает. Или смотрим – в день две тренировки. Сколько игроков? Ага. Значит, каждому нужно по два комплекта формы. И нужна подстраховка – кому-то будет жать, кто-то кофе заляпает.
Потом игровая – там сложная ситуация. Дается 23 цифры. У нас всегда 25 футболистов. Как угадать, кто попадет в заявку? Делаю заготовки и утром в день игры набиваю. В Португалии, Албании, где бы ни были. Понятно, что Ярмоленко, Коноплянке, Зинченко бьем по две футболки. Не знаем, кто может не попасть. Бывало такое, что попадал из 100 в 100. Николаевич на ужине говорит: «Болбат и Петряк не попали», Смотрю – а я их и не набивал.
Еще мячи. Когда дома играем, нужно 20 мячей отдать сопернику, 10 – арбитрам. Проверить их, накачать. Был один случай, когда играли во Львове – мячи не мы качали. Тренер в перерыве на нас наорал – мячи подспущенные.
На сборах скучать не приходится – 25 мужиков. У Коноплянки гель для волос закончился, тот бритву забыл, у того зарядка на телефон порвалась. Сбрасываю водителю, что нужно покупать. А потом каждый отдает.
– Игроки ссорятся за номера на футболках?
– Очень. Чуть ли не к главному тренеру идут. Те, кто давно играет, – у них все стабильно. Но есть проблема с 13-м номером, когда Слава Шевчук ушел. Это как наказание – никто не хочет этот номер. Все просят – любой, только не 13-й. Но этот вопрос спокойно решаем. Кто меньше игр сыграл или первый раз вызвали в сборную – тот 13-й. Если ты второй раз вызвался, а есть ребята, кто третий раз – то извини.
Разговор дважды прерывал звонок – Александр решает вопросы перед сбором сборной. «Как раз по поводу экипировки звонили. А теперь – по стирке», – объясняет он.
– Кто самый веселый в команде?
– Кривцов. Он самый-самый. Когда какие-то вечеринки или праздники у детей, нам аниматор не нужен – он закроет все вопросы. Анекдоты, истории, песни, танцы. Он может рассказать любую историю с такими жестами и мимикой, что никто не повторит.
– Что парни делают в самолетах?
– Когда утром вылетаем – досыпаем. А обычно – садимся сзади, Зина достает Uno, и играют – Матвиенко, Бойко, Сидорчук, Соболь.
– А музыку кто ставит?
– Или я включаю свой телефон, или Зина. В самолете всегда Зина – у него маленькая колоночка. Я с ними часто вместе – знаю, что они слушают. Бывает, что просят переключить – потом опять возвращают. 25 человек – всем не угодишь.
– Воронин рассказывал, что в сборной в его время играли в карты, пиво пили, а сейчас по номерам все сидят. Правда?
– Такое есть. После 23 – точно. А после ужина в каждом номере по 5-7 человек – кто-то в «контру» играет, в ноутбуках сидят. Сейчас в карты вообще не играют.
Ярмоленко, Коноплянка, Степаненко, Кривцов, Марлос, Бутко часто сидят вместе. Вот всегда спрашивают о Ярмоленко и Степаненко. Но честно – после игр «Шахтера» и «Динамо» вообще ничего нет. Как будто не было этой игры. Могут разве что притравить – «между» кому-то дали, еще что-то. Вот был день рождения у сына Степаненко. Он у себя выставлял – Ярмоленко сидит. Он мог не приходить, если что-то не так.
– Что самое крутое в этой работе?
– Нравится день матча – я же первый приезжаю на стадион. Утром на собрание и за 4 часа до игры. Весь день в игре – поле, раздевалки, трибуны, гимн проверяем. Если футболист переживает 90 минут игры, то я переживаю в 5 раз больше. Форма готовится, гимн проверяется, объясняют, как выходить футболистам. В раздевалке клеим схему – есть же разные флаги, минуты молчания, как двигаются арбитры, команды. Уточняем по тренировке после матча, по допингу и разные технические детали.
У нас не такого, что ты – персонал. Все становятся в круг, друг другу пять дают перед выходом и в перерыве, ты тоже играешь – только внутри себя. Бывает, парни говорят – если бы не ты, то не выиграли. Все правильно подготовил. Понятно, что травят, но все же. Тем более, все футболисты – суеверные. Если что-то сделал, а оно пошло – будешь продолжать. Допустим, чай приносить определенному человеку во время каждого перерыва – если выиграли в прошлый раз, когда такое делал.
«80 процентов футболистов скажут, как и Гай. Только после карьеры – когда на них ничего давить не будет»
– Что смешное, детское просят футболисты?
– Конопе гель вечно покупать надо. Вот он едет в сборную – надо купить щетку, пасту и гель. Ракицкому надо было готовить новый костюм, футболку. Никогда с вещами не приезжал.
– Бывает, что отказываешь?
– Каждый администратор или начальник команды должен говорить: «Да, сделаю». А потом уже думай – как. Не положено говорить «нет». Лучше сказать «да», попытаться и ответить: «У меня не получилось. Возникла проблема». Футболистов куда не целуй, везде – сам понимаешь. Маленьким или с дубля еще можно. Вот Зинченко приедет, у меня квартира меньше, чем места на его кубки. .
– Почему футболисты настолько несамостоятельные?
– Всех нельзя равнять, но вот по себе буду судить. Тренируешься, приходишь домой – мама стирает, гладит, форму готовит. Переходишь в команду – форму выдали. Ты за ней следишь. Там кормят – только смотришь в расписание, когда обед. Потом снова на тренировку. Это образ жизни. Футболист 3 часа в сутки проводит дома, если не считать сон.
Улетели на сборы на две недели. В комнате убирают, кормят, форму стирают, массаж делают, если носик заболел – пришли покапали. И от этого идет их быт. «Вчера же так же было, а сегодня надо самому за каплями идти», – думают. Их ограждают от все этих вопросов, чтобы они были сконцентрированы только на результате. Называю их – «кормильцы наши». Мы им делаем комфортные условия, а они зарабатывают нам деньги.
– Футболисты – взрослые дети?
– На сборах они ведут себя не так, как в быту – все не так. Что-то жмет, свет не так горит, одеяло не такое, подушка не такая. За ними убирают, стирают, сумки носят. На любую игру видно, как команда приезжает – футболисты с косметичками. Все уже готово – бутсы, носки, трусы. Некоторым даже шампунь ставят. Кто гетры обрезает, кто бутсы мочит. У нас нет списка, но мы уже знаем все наизусть.
Не дай Бог, не там бутсы поставишь. У нас ситуация была – другой администратор перепутал местами, куда бутсы поставить, эти футболисты рядом сидели. Говорю о тренировке – не игре. Футболист это увидел – крик поднялся. Думали, что пожар. А его бутсы просто были не под его, а под соседним шкафчиком. Или вот шорты одного размера, а футболка другого.
Еще если вничью сыграли или проиграли, то будем виноваты. Раз была ситуация – в Одессе с Финляндией играли. Я же раньше приезжаю на стадион, а команда позже. Обычно начальник команды звонит, чтобы их провести. А в этот раз я не пошел – или они знали, или я не увидел. А в раздевалке обычно музыка играет, все сделали, чай попили. Ящик пустой с формой стоит, и мы начали его передвигать, а как раз Николаевич (Шевченко, – прим. Tribuna.com) с командой заходят. Он как начал кричать: «Чтобы такого больше не было!» Перед ним нельзя с пустым переходить. Нормально – тогда выиграли. Нельзя автобусу назад сдавать – будем ехать ветки сбивать, зеркала будут отпадать. В «Шахтере» всегда сигналили, когда с базы выезжали.
– После карьеры им сложно?
– Мы видим только тех, кто тренирует. Что с остальными, не знаем. Если у кого-то есть помещение – сдают его. А бизнеса, как такого, нет. Вот у меня с Кучером бизнес в Полтавской области. Он – инвестор, я – управляющий. Элеваторы – мы покупаем кукурузу, храним, перемалываем и продаем. В лучшем случае, люди – детские тренеры, живут просто на зарплату. Ни о каких морях и машинах речь вообще не идет. Хорошо, хоть квартиру во время карьеры купили.
– На первый взгляд футболисты – аполитичны? В сборной о политике, о жизни вообще не говорят?
– Раньше такое могло быть – зарплаты заоблачные, куда. Например, в «Ворскле» платили по 20 тысяч в месяц, в «Шахтере» – 100. Сейчас в «Шахтере» есть и 5, и 10, и 15 – люди играют в основном составе.
Если кого-то вызвать на такое жизненное интервью, то они обо всем расскажут – тарифы, свет, дома. Все платят, все знают. Когда на сборах, мы все новости обсуждаем. 80 процентов сильно следят за политикой – все тебе расскажут. Сейчас – тем более. Все все гуглят, читают, узнают, обсуждают, спорят. Я вот с Гармашем хожу на фитнес. Мы не о футболе разговариваем, а о политике. С Пятовым близко общаемся – говорим о детях, футболе и политике. Вася Кобин – вообще зашкваренный на политике.
Они – публичные люди. Им выразить свое мнение – не на пользу. Потому что все президенты клубов так или иначе заангажированы. Только поэтому футболисты делают вид, что не интересуются политикой. Закончат карьеру – тогда поговорят. Возьми Славу Шевчука – пойди с ним поговори, все расскажет.
– Как футболисты сборной восприняли интервью Алексея Гая?
– Да, обсуждали этот вопрос. Гай сказал не как футболист – а как житель, нормальный человек. Процентов 80 футболистов скажут, как и он. Только после карьеры – когда на них ничего давить не будет. Ну, смотри – у нас все можно с Россией. Только играть в футбол там нельзя и выступать артистам – тоже. Не понимаю, почему. Наоборот – они же зарабатывают деньги и везут их сюда.
«Вывозил из Донецка личные вещи футболистов. Попал в плен на трое суток»
– Что было самым сложным из просьб футболистов?
– Один попросил дом купить за границей. Никогда этого не делал и не понимал. В итоге поехали с его женой и все сделали. А когда война началась, то много было просьб – из-за этого я попал в плен на трое суток.
– В смысле?
– В прямом. В Донецке сидел. Я тогда вывозил личные вещи футболистов машинами, бусами.
У нас, кто перевозил вещи футболистов, – через одного в плену были. Даже в «Правом секторе», выкупали их за деньги. Они останавливали: «О, донецкая прописка. А чего ты едешь на крутой машине? Давай 5 тысяч долларов». В Киеве отдавал деньги, и парней отпускали.
– Почему ты согласился?
– А как отказать Пятову или Кучеру? Это мои друзья, кумовья. Тогда еще Спиридону помог – все его вещи тоже вывез. 5 раз сделали хорошо, а на шестой раз не получилось. Я уже не хотел, но пацаны сильно просили. Назад не доехал. Остановили, а у меня же полтавская прописка.
Это уже в ноябре было. Июнь, июль, август, сентябрь они раздуплялись – мы нормально вывозили. Машины, шубы, сумки, вещи. Когда они укрепили позиции – все. Говорят: «Ты корректировщик». А у меня квартира в Донецке, в институте учился. «Поехали – все расскажу», – говорю. Ночью будили, спрашивали, знаю ли я улицы пересечения, путаются показания или нет, правду говорю или нет.
– Было страшно?
– Нет, не было чего бояться. Было непривычно – приходилось знаки подавать, где я, что я. Телефон же забрали. Нашел самое слабое звено в камере, обещал ему деньги, брал телефон, а друг потом деньги привозил.
Помню, при мне завели двоих ребят, а третьего убили. Они тоже ополченцы были и не остановились на каком-то блокпосту, проехали. Их предупредили, но они ехали дальше – начали стрелять по их машине. Одного застрелили, двоих привозят к нам в камеру – они все в крови. Это было страшно. Ты сидишь, общаешься с ребятами, а тут привозят таких. Или вот случай – человек вез хлеб на хлебовозке. Его остановили – мол, давай деньгами делись. А он что – простой исполнитель. Его повязали, на хлебовозке к нам привезли. Тоже сидел там пару дней, пока все выясняли – кто кому платит, у кого хлеб покупает. Он из Донецка возил хлеб в Украину, в село, которое не было захвачено.
– А как условия?
– Питание было чуть хуже, чем в армии. Если показания путаются – сложнее. Такие отдельно сидели – в подвале. У кого не путаются – 3-4 дня и отпускали. Пару раз спрашивают, на камеру записывают. И все.
Тогда заболел – кожа чесалась, вавки, псориаз. Лечился месяца два. В камере что-то подцепил – там человек 30 жило. Кроватей не было – все на полу в воинской части. Где лег, там и не спишь – на матраце. Если не хватило – дали бушлат. В туалет – с конвоем
– Как отпустили?
– Через трое суток. Даже домой в Донецк повезли. Ополченцы сказали, что все нормально – молодец, честный, не врешь, ничего у тебя не путается.
Личные вещи забрали, с карточки деньги сняли – на игровые автоматы. Кроссовки, жилетку – в чем был, и в то, что взял переодеться. Ничего больше не было – ехал туда по оргвопросам.
– Там хуже или лучше стало?
– Не знаю, с 2014 года там не был. Звоню соседям, за квартиру платим. Но стало хуже – мне видео сбросили недавно из супермаркета. Там пустые полки. Здоровая витрина, а висит две палки колбасы.
– Футболисты выписали премию, когда ты вернулся?
– Да. Кучер – молодец. Собрал всех и говорит «Кто-то против?» Все сказали: «Нет». Скинули 10 или 15 тысяч долларов.
– Полезный опыт – видеть все изнутри?
– Если бы сказали: «Хочешь еще раз?», я бы отказался. Но в принципе надо было это увидеть.
Фото: личный архив Александра Кисткина
