Tribuna/Футбол/Блоги/Його Величність Футбол/«Кодировал игроков «Динамо». Температура 41-42, чуть не умирают». Топовое интервью Николая Павлова

«Кодировал игроков «Динамо». Температура 41-42, чуть не умирают». Топовое интервью Николая Павлова

Легенда впервые пустила журналистов домой. Повезло Андрею Сенькиву.

3 февраля 2019, 23:21
28
«Кодировал игроков «Динамо». Температура 41-42, чуть не умирают». Топовое интервью Николая Павлова

Андрей Сенькив побывал в гостях у Николая Павлова и собрал кучу крутых историй от легенды украинского футбола – о договорняках, работе с судьями и криминальной «крыше». 

Не обошлось без знаменитых голубей – тренер впервые пустил журналистов домой.

(часовая видеоверсия интервью вместе с экскурсией по дому Павлова доступна ниже)

– Перед тем, как мы встретились, вы сказали, что дали столько интервью журналистам, что уже нечего рассказать. Еще не надоело с нами общаться?

– Все-таки я не полностью на пенсии. Возглавляю Всеукраинское объединение тренеров, активно участвую в создании клуба «Левый Берег». Никогда не отказываю журналистам, хочу популяризировать футбол. Но мне кажется, что в последнее время это не настолько актуально, чем интервью с людьми, которые работают. Если они о чем-то говорят, то потом можно следить за ними – они должны отвечать своим словам. Как они тренируют, как они играют. А я что? Могу сказать что угодно – мне же не придется отвечать на практик за свои слова.

– Мы первые, кто у вас дома. Почему раньше не позволяли сюда приходить журналистам? 

– Это личная жизнь, семья. Супруга, с которой я уже больше 40 лет, не сторонница, чтобы лишние люди видели, как мы живем. Я вырос в этом районе, ко мне сюда приходят много друзей детства, тренеров, друзей. Я называю это своим офисом.

Прихожу сюда, общаюсь, отдыхаю, во дворе голуби, были кролики. Когда внук был маленьким, хотел ему показать – как они живут, рождаются, любовью занимаются. Создал маленький комфортный оазис. Футболистам всегда говорил: «Вам нужна молодость, чтобы обеспечить себе старость». Нужно зарабатывать не только деньги, но имя и авторитет. Чтобы потом можно было продолжать свою жизнь и общаться с людьми из разных профессий. 

«Чувство зависти присуще многим людям. Особенно, когда человек из «Днепра» не с динамовским сердцем занимает должность тренера»

– В «Динамо» были журналисты и конкретные издания, которые работали только с «Динамо». Вам было комфортнее тогда, чем 5 лет назад? 

– Дело в том, что я работал в «Динамо» исполняющим обязанности главного тренера всего лишь 2-3 месяца. Мне была поставлена конкретная задача занять первое место. Когда работал начальником команды, приходилось больше заниматься работой со СМИ, потому что у Григория Суркиса было очень много дел. Связь с журналистами он поручал мне. Я давал больше интервью, чем тренер.

– Общаясь с теми, кто работает в «Динамо», кажется, что в клубе – хаос. Неизвестно кто за что отвечает, есть должности, которые созданы просто так. В ваше время в «Динамо» была четкая структура? 

– Это же начало 90-х. Григорий Суркис с партнерами только появился в «Динамо». Я мог судить только, как было в «Днепре». В «Динамо» было больше возможностей, тренеру не надо было искать деньги, партнеров, чтобы заправить самолет или автобус. В то время «Динамо» было выше всех на порядок – это небо и земля. 

 – Вы как-то сказали: «Лично я считаю, что лучшего функционера, чем Григорий Суркис в нашем футболе не было и нет». С чем это связано? 

– Видел, как он работал. 

– Можете привести пример, что он действительно крутой функционер?

– Приехал какой-то журналист из Франции. Суркис попросил, чтобы я присутствовал. Слушая это интервью, многое для себя открыл – в СМИ о нем не читал, оно вышло заграницей. Ему задали вопрос: «Вы больше президент футбольного клуба или бизнесмен?» Он ответил: «Бизнесмен». Годы прошли, но он все равно оставался бизнесменом. Мол, я в бизнесе больше разбираюсь, чем в футболе. Я следил за его работой в ФФУ – раньше не слышал такого слова, как Исполком, построили Дом футбола. Суркис был очень большим примером. 

Сейчас я ложусь в 10-10.30. Когда работал в «Динамо», раньше двух не ложился. Мне дали служебную квартиру и я жил в турецком городке. И сделали телефон, с такой трубкой большой, аппаратурой – чтобы меня можно было найти. И вот я до двух не ложился, потому что в любой момент он мог мне позвонить, а я – быть готовым к тому, чтобы ответить на все вопросы.

– Начальник команды в то время – человек, который должен знать все и уметь все. С каким заданием руководства вы почти не справились?

– Самым тяжелым был период работы с Йожефом Сабо, когда команда иногда играла очень плохо. В такие моменты нужно было найти с ним общий язык. Как меня Йожеф Йожефович не любил, так и я его. Это сейчас при встрече мы чуть друг другу губы не отбиваем. Со временем понимаем – кто-то что-то делал не так, а мы были в обиде. А с руководством и игроками никогда проблем не было – я коммуникабельный человек.

– Вы говорите о том, что Григорий Суркис – очень крутой функционер, но он был главой ФФУ и одновременно руководил «Динамо». Это серьезный конфликт интересов – «Динамо» же занимало первые места. Это нормально?

– Знаете, когда появился конфликт интересов? Когда появился «Шахтер». Выражение «конфликт интересов» я впервые услышал от Рината Ахметова – не только в футболе, но и в других сферах деятельности, которыми занимаются бизнесмены. У них были другие точки соприкосновения – не только футбол.

– Если не учитывать, что появился серьезный соперник, никакого конфликта не было?

– Я этого не замечал, ведь работал в тех клубах, которые решали намного меньшие задачи, чем «Динамо» и «Шахтер». Я иногда был недоволен только одним – судейством. Недавно смотрел интервью Мирона Маркевича, который тоже многое прошел. Он говорит, что в то время просто невозможно было по-другому – не работать с судьями. Он не называл людей, которые отвечали за судейство, а я назову – это Сергей Татулян. Неоднократно говорил Суркисам, вина, что украинское судейство – такое, только из-за одного человека. Татуляна, который был ставленником «Динамо». Это единственный вопрос, который мне мешал.

– Когда произошел скандал со шубами, вы удивились, или подумали, что ничего страшного?

– Был в команде в это время. Мы с командой, помощниками и Сабо находились на базе и ни о чем не знали. Узнали только утром на следующий день, как и все болельщики – из прессы. Все было вне нас – я ничего не знал.

– Без договоренностей с судьями этот матч нельзя было выиграть?

– Я не был свидетелем. Об этом даже разговоров не было. Игра все показала. В той игре не было вопросов к судейству. Судья не сделал ошибок, которые бы повлияли на игру. Ребята хорошо играли и победили. На этом уровне – это бесполезно.

– Это необдуманный шаг руководства «Динамо»?

– Не знаю. 

– Обычно «Динамо» тренируют легенды клуба – динамовские сердца. Вы таким не были. Вам было комфортно работать?

– Нет. Мне было очень тяжело. Если бы не обстоятельства, которые сложились в «Днепре», я бы никогда не согласился на переезд в «Динамо». В «Днепре» была просто страшная финансовая ситуация. Если бы не мой и группы футболистов переход, кто знает, как бы там сложилась ситуация. Тогда вся страна узнала, что творится в «Днепре».

– Люди, которые годами играли и работали в «Динамо» не говорили: «Николай Петрович, ты нам не рассказывай. Мы здесь все знаем»?

– Они мне этого не говорили. Но по выражению, слухам ко мне доходило... Чувство зависти присуще многим людям. Особенно когда человек из «Днепра» не с динамовским сердцем занимает такую должность. Я своими действиями показал, что хотел чему-то научиться. Когда и.о. главного тренера у меня же все получилось – мы стали чемпионами, не проиграли ни одной игры в чемпионате. Но потом сам сказал, что не буду работать главным тренером. 

«Авторитеты порядочнее многих руководителей клубов, которые руководят другими отраслями нашей жизни. Они если отвечали, то отвечали»

– У вас колоссальный опыт. Вы даже работали с людьми из криминального мира – в той же «Таврии». Были ситуации, когда боялись за свою жизнь? 

– Не сказал бы, что боялся. Когда оказывался в компании с авторитетными людьми... Я сам вырос в такой среде. У меня в Киеве есть друзья, которые похлеще тех, что в Симферополе. Ведь эти друзья отдавали меня туда. Они брали ответственность за меня, мою семью. Я уже им говорил: «Ребята, из-за общения с вами меня воспринимают не как тренера, а как какого-то авторитета». Все же знают о моих отношениях с президентами футбольных клубов. Они решали со мной, а не с президентами того клуба, который я возглавлял. 

Когда ушел из «Таврии», они отказались платить футболистам премии. Говорят: «Сейчас людей за 500 долларов убивают, чего мы будем платить футболистам?» Это была стрелка приличная – я сам настоял встретиться. Они настаивали: «Твои вопросы решили и будем решать, а футболисты – такое».

Но я так не мог. В 6 утра уехал. Попросил через друзей 2 месяца, чтобы вернуть подъемные. Они были существенными. Все отдал.

– Когда общались с ними, то наверняка понимали – они убивают людей. Это не смущало?

– Они были порядочнее многих руководителей клубов, которые руководят другими отраслями нашей жизни. Они если отвечали, то отвечали. Но и сам знал, что никого не подведу. По поводу работы ко мне не было претензий. Не было проблем ни с руководителями клубом, ни с руководителями подразделений, которые финансировали клуб. Как они зарабатывали деньги – мог догадываться, но не знал. 

– Киевские друзья порекомендовали вас в Симферополь. Интересно, как вы познакомились с этими киевскими друзьями?

– Я вырос в таком районе – многие держали голубей, сидели в тюрьмах, занимались беспределом. Просто я в 17 лет уехал, но со всеми друзьями детства, которые занимаются этими вопросами, поддерживал связь всегда. Я знаком с Рыбкой и Пулей, о которых ходят легенды. Мне это приятно. Они когда-то приезжали ко мне на базу в Днепропетровск – утром в зал ходили. На всех днях рождения, которые отмечаю, они со мной.

– Часто просили их о помощи?

– Нет. Никогда не просил. Свои вопросы я всегда решаю сам. Но если получались недоразумения и они об этом знали, то помогали всегда.

– Если бы у вас не было «крыши», могли бы на равных общаться с президентами клубов? 

– Не знаю. Ходил слух и шла слава, что у меня такие друзья, которые не позволят меня обидеть. Это добавляло уверенности.

– Но не козыряли этим?

– Да Боже упаси. Спросите у любого.

«Если футболисты – рас***дяи, то я должен создавать им чувство страха»

 

– Сейчас тренер отвечает только за то, что происходит на поле. Вы говорили, что вам этот подход не нравится. Почему? 

– Это очень плохо. Посмотрите даже на ситуацию с игроками «Зари», которых отправили в дубль. Руководители не понимают, что они подрывают авторитет главного тренера. Даже не представляю, чтобы при мне могли так обидеть футболиста. Я должен обижать, требовать, настаивать. На меня они должны обижаться. Клуб создан для чего? Чтобы помогать команде.

– Когда вы были в «Динамо», у вас была вот эта ширина действий?

– А я там не был главным тренером – только исполняющим обязанности. До сих пор помню первое собрание, когда меня представили. Сказал футболистам: «Мне повезло. Сегодня нахожусь среди лучших футболистов страны. Тренировать вас – большое счастье и ответственность. Какой бы не был и.о., он – не главный тренер. Вы должны выполнять то, о чем мы договоримся. Я не буду с вами ссориться, но если что-то пойдет не так, будем находить точки соприкосновения с помощью поднимания голоса, обид, недоразумений». Но они же ничего не проиграли. Чего мне ссориться? Говорили, что Леоненко – проблема. Для меня он не был проблемой. 

– Зачем тренеру знать, сколько зарабатывает футболист, где он живет, чем занимается вне футбольного поля? Он выходит на поле и играет в футбол, остальное не должно волновать человека, который его тренирует.

– Это большое заблуждение. Тренер должен знать все.

– Он же не бухгалтер, не бизнесмен, а просто тренер.

– Это кажется так. Тренер – это и педагог, и воспитатель, и психолог, и реаниматор. 

– Но один человек не может делать четыре работы одновременно и одинаково хорошо.

– Возьмите футболистов – одному 17, а второму – 35. Они занимаются одним делом. У одного зарплата такая, у другого – такая. Если я предлагал игроку первую зарплату или повышал ее, то спрашивал: «Кто у тебя в семье руководит деньгами – мама или папа?» И потом вызывал этого человека к себе.

Приведу пример Громова. Он получал 100 или 200 долларов и намекнул, что хочет повышения. Встретились мы с ним и его мамой в кафе. Было интересно – куда он будет тратить. Она объяснила, что походит из семьи, где 12 детей и у него родственников и племянников очень много. Он всем старается помогать. Я понял, что зарплату можно поднимать легко – от этого столько людей станут счастливыми. Тогда почему мне это не сделать? А если не буду знать, сколько он получает, то не могу никого рядом сделать счастливым. 

Я и машины давал – кому-то такую, кому-то другую. Кто лучше играет, кто больше нуждается. По этому принципу распределял. Если этим не руковожу, какой же я тренер? Помню перед сезоном говорили со Степой Молокуцко – забьешь столько-то мячей, то получишь деньги на машину. И он погибает. На следующий день после похорон поехал к родителям и отдал деньги – Степочке обещал, но его уже нет. Если бы не знал этих проблем, как командой руководить?

– Если все дороги ведут в Рим, то в футбольном клубе – к Николаю Павлову. Многое на вас замыкалось. 

– Я ушел из Мариуполя, и на следующий год команда заняла четвертое место. А потом – вылетела. Почему? Команды не было. Когда я был, команда вокруг меня, а потом – в разные стороны. Когда я уходил, то сказал Ивану Балану остаться, ведь меня не увольняли – уходил сам. И он занял четвертое место. А потом уже все. Он очень порядочный человек, в футболе таким тяжело. Руководитель не должен быть очень порядочным, а справедливым. В каких-то моментах переходить грани – кого-то наказать, показать пример.

Не зря говорят: «Для чего щука в пруду? Чтобы карась не дремал». Емец с Жиздиком в «Днепре» создавали ситуацию, когда я думал, что мы кого-то убили, что-то украли. Я готов был суицид совершить. Не знал, почему так происходит. Со временем понял – они искусственно создают такую обстановку. Так же и я – если все спокойно, Иван Дмитриевич приходил и говорил: «Надо что-то сделать». И пошло. 

– В «Никополе» вас называли маленьким Сталином. Вы создавали жесткую атмосферу, все держали в кулаке. Комфортно работать, понимая, что все вокруг вас боятся?

– Когда человек анализирует все – сам себе создает такую ситуацию. Это нельзя, то нельзя... Чтобы быть для семьи полезным. Если видел, что футболисты, извините меня, рас***дяи, то я им должен создавать такую обстановку. Говорил, что буду создавать чувство страха. Ведь людей бесстрашных не должно быть. Это глупость. Все время нужно чего-то бояться: высоты, попасть под машину. Кого-то послал – тебя дали по мозгам. Пошел в ресторан, выпил – такая звезда, подошел скромный парень и дал по ушам. И все – выпал из строя, у меня в команде его нет. Поэтому создавал этот страх. Страх потерять место в 18, в 11, потерять зарплату, систему штрафов придумывал. 

Вот был я в «Таврии», там работал Анатолий Заяев. Он никому не доверял, обходил номера в гостиницы и вставлял в стационарные телефоны спичку, чтобы гудок долгий шел. Потом в 11 вечера звонил и там раз – нормальный сигнал. Значит, кому-то звонили или ушли. Он приходил и проверял. И я решил – надо что-то придумать. Чтобы было понятно – что можно футболистам, а что нельзя. Мы по 100 грамм выпивали и дискутировали. Он – аксакал, и я – тренер второй команды. Так и писали – карты не играть, не курить, не опаздывать. Много пунктов было. 

В «Динамо» я тоже ввел систему штрафов – раньше наказывали непонятно за что. Я собрал всех соучредителей – Медведчук, Кравчук, Кравченко, великолепную семерку. Я перед ним должен был отстаивать – почему вот такой штраф. И ни один штраф не отменили – все утвердили, подписали и повесили на доске футболистам. Нарушай – плати.

– В Европе никто ни за кем не следит и не бегал. Загулял и это влияет на действия на футбольном поле – извини. Но вы – бегали. Почему? Вы же не давали футболистам отвечать за свои поступки.

– Помните, когда первые футболисты из Союза уезжали? Они не знали, что делать в свободное время – утром потренировались и все. А у Лобановского как – до обеда, после обеда, за три дня до матча – заезд. Раньше шампанское можно было только по блату достать. Запретный плод – сладок. А мне приходилось работать в командах, где футболисты не обладали особым мастерством. 

Им нужно было перебегать, перебить за счет прессинга. Сам не играешь и другим не давай. Так мы добивались результата. Если бы у меня было много футболистов, которых не надо тренировать, как Рыкуна. Он у всех нарушал режим, но у меня – когда был за пределами Мариуполя. Только выезжал в Днепропетровск – я уже не успевал поймать. 

Я, как футболист, должен был себе держать – при росте 1.72 играл центральным защитником. Всегда нужно было быть в хорошей физической форме. Вел дневники каждый день – как правильно восстановиться, когда выпил что-то. Интересно было – через сколько дней снова буду чувствовать себя хорошо. Если футболист не обладает огромным техническим арсеналом, то должен это чем-то компенсировать. Только физическим состоянием. Советский Союз тем и славился – могло проиграть кому угодно, но перебегать – всех. Потом уже появилась тактика и стратегия. Раньше этого не было. 

– Читая интервью опытных тренеров, кажется, что все футболисты – пили. Как вы систематизировали роботу с этим аспектом их жизни?

– Было много футболистов, которые начали работать со мной и переставали пить. Хирургическим путем, я их «зашивал». Проходит 5 лет, футболисты уже не у меня играют, а на Новый год звонят: «Николай Петрович, докладываю. Сегодня сделал это мероприятие, которому вы меня научили, и опять веду здоровый образ жизни». Они уже видели весной, как травка зеленеет, как листики осенью падают. Раньше этого не замечали. Таких футболистов у меня было много. 

Меня этому научило «Динамо». Был эпизод, когда кто-то из тренеров сказал: «Того я не беру, этого не беру. Они пьяницы». Руководство говорит – ты начальник команды, делай все, что можно. Я же не знал, что такое кодировать. Взял трех или четырех футболистов и поехал. Познакомился с врачом, смотрю на ребят – они сидят и трусятся. Я говорю: «Вам это для жизни надо, для футбола. Если не верите мне – пойду с вами. Тоже буду кодироваться или зашиваться». Но они сказал, что сделают без меня и пошли. 

– Как этот процесс выглядел? 

– Заходили по одному к врачу, он что-то с ними делает. Приезжают домой – температура 41-42, чуть не умирают. Но ничего – через сутки-две это проходит. От врача ехали – я сам аж трусился. Проходит время – и эти процедуры уже не делают, доказали свою состоятельность в футболе и жизни. У них сейчас все хорошо – даже недавно встречался с ними на столетии «Днепра», с их женами. Они благодарны. 

«Раньше ненавидел легионеров. Говорил футболистам: «Эти люди отбивают у вас ваших невест, занимаются с ними любовью»

– Когда не было войны, зарплаты украинских футболистов были очень большими. Нельзя было получать такие же деньги в Германии или Италии. Адекватно платить средним футболистам такие деньги? Почему цифры были настолько большими?

– Раньше ненавидел легионеров, у меня играли только украинцы, которые разговаривали на одном языке. Я настраивал их против легионеров. Это было мое заблуждение, которое в последствии оказалось плюсом. Говорил им: «Эти люди приехали отнимать хлеб у вас и ваших семей, они отбивают у вас ваших невест, занимаются с ними любовью». Чем выше поднимал голос, тем ниже они уходили под стул. 

И вот футболисты выходили, ждали только, чтобы я их выпустил. Раньше было «Динамо» – и все. Потом появился рынок. Чтобы тянуться за ними, мы должны своим футболистам тоже подымать зарплату. Благодаря легионерам руководители обязаны были платить больше. Не я же такое придумал – это рынок. Я себе так зарплату подымал. У меня же не было квалифицированных футболистов, а я достойно представляю ваш город, то почему должен получать меньше, чем тот тренер? Не знаете сколько? Узнайте – вы же можете позвонить другому президенту. Потом идут слухи, что меня зовут туда и туда. И подымали зарплату, а я уже подымал футболистам. 

– Согласны с тем, что футбол должен быть бизнесом? Сколько заработал, столько и потратил. 

– В Украине он еще долго не будет таким. Всегда будет убыточным видом спорта. До «Барселоны», «Реала», уровня жизни, стадионов нам очень и очень далеко. В Англии же только за счет телевидения можно содержать футбольный клуб. Мы такого позволить не можем. 

– Ходят слухи, что в «Ильичевце» у вас была зарплата миллион долларов. Это правда? 

– В налоговой все есть. Но из украинских тренеров я 100 процентов был самым высокооплачиваемым в нашей стране. Не включаю сюда только зарплату. В клубах, где я работал, в стоимости контрактов футболистов было 20 моих процентов. Это было везде. Посчитайте, сколько футболистов и куда уходило.  

– Вы – миллионер?

– Конечно.

«Зашел в раздевалку к ветеранам, подхожу к Кандаурову: «Что же ты, Серега, бл***, меня на всю страну опозорил? Вы же в эти игры играли»

– Когда были в Мариуполе, рассказывали, что сталкивались с тем, что футболисты молодежных составов баловались договорными играми. Но вы и сами были замешаны в подобных матчах. Правда? 

– Говорят, что наше поколение играло в договорных играх. Даже когда не был футболистом, читал, что еще при Стрельцове и Лобановском играли в договорных играх. Но какими были эти договорные игры? Матчи в конце сезона, когда одной команде эта игра ничего не дает, а кому-то надо занять первое, второе места, или не вылететь. И клубы друг другу помогали. Их можно назвать договорными играми? 

– А почему нет?

– Я считаю, что это игры, в которых кому-то нужно помочь, а кому-то не надо. В СССР зарплату и премию платили раз в месяц. Прихожу, а мне говорят: «Распишись». «А деньги?» – спрашиваю. «Да вы что. Это игра была, которую нам отдали. Премию команды соперникам», – отвечают. Это было в середине 70-х годов.  

Сейчас же с букмекерами в U-19 и U-21 работают с первой игры чемпионата. Это любая игра. И там есть 2-3 негодяи – не вся команда отдает. А потом кто-то кому-то что-то скажет и все знают. И начинаются в команде склоки. Это самое страшное, что помогает не вся команда, а появляются негодяи. И если еще тренер такой же. А остальные – неважно. Это самая страшная беда. Когда судья ставит на пенальти, на удаление. 

– Почему, если вся команда сдает, – это нормально, а если несколько игроков или судья подсуживает – это плохо?

– Не сдает. Сейчас во всех играх участвуют – надо очки, или не надо. Цель одна – деньги. Если во второй игре чемпионата такое, то они не очки играют, а на деньги. А я говорю об играх, в которых помогают. 

– Я покупаю билет на матч последнего тура, иду на стадион, жду хорошей игры, а оказывается – уже все понятно. Кто дурак? Выходит, что я.

– Но не я же это придумал. Если эти игры есть, а я буду белой вороной, то надо мной будете смеяться вы – болельщики. Вы все знаете, ставите на какие-то игры, зарабатываете, а я – дурак. А я не хочу быть дураком, а участвовать в процессе. Как говорят – не можешь справиться с пьянкой, возглавь ее. Чтобы были тосты, тосты целенаправленные. Преврати эту пьянку в сплочение коллектива. Так же и в договорных играх. 

– В «Динамо», «Ворскле», «Ильичевце» ваши команды играли в такие игры?

– Если играли, то только со мной, а я в эти игры не играю. 

– Наибольшая беда в 90-х и нулевых – это судейство. Татулян?

– Маркевич это говорил. Согласен с ним на 100 процентов. 

– У вас был отдельный пул в бюджете – для судей? 

– Нет, конечно. У футболистов были штрафы, которые мог использовать после совета с капитаном команды. Оттуда могли что-то потратить.

– Чем вы руководствовались, когда платили судьям?

– Я же знал, какой судья приезжает. Если приезжает нормальный парень, что же мне с ним работать? Если приезжает, даже слово не могу подобрать, явный такой. Сейчас в УПЛ только один такой работает, второго отстранили – читал списки. Как новые судьи судят – не знаю.

– Почему тренеры не собрались и не решили – не платим судьям вообще? Это проблема бы пропала.

– Это президенты должны сделать или тренеры?

– Тренеры.

– От свистка судьи зависит квалификация тренера. Не я придумал – жизнь так сделала. Играем хорошо – назначили пенальти и мы вылетели. Тренер виноват, а не судья. А если президенты бы договорились – было бы по-другому. У них же деньги, а не у нас. Мы платим, чтобы не быть изгоями и дураками. Чтобы над нами все не смеялись, чтобы мы не были изгоями. Иногда. 

– Были у вас ситуации, когда вы носили деньги судьям, а они все равно судили не так, как надо?

– Я никогда не носил. Есть люди, которые этим занимаются.

– Хорошо. Вы передавали деньги, а судьи судили не так, как вам бы хотелось.

– Если команда выигрывала, отдавал все деньги всегда. Если пообещал – нужно отдать.

– Знаю одного арбитра, который работал в УПЛ. Он говорит, что брали деньги от двух команд и судили, как судили. Бывало такое?

– Да. И там, и там брали. Я этого всегда и боялся. Когда приезжает опытный судья, то он уже или помогает, или убивает. А есть судьи, которые хотят заработать – они и не помогают, и не убивают. Непонятно, что происходит. А платить приходилось.

– Было бы лучше, если этой проблемы не было вовсе?

– Конечно, ну что вы. В начале вообще не знал всех этих вещей. Сейчас смотрю по интервью, по съемкам, которыми МВД занимается. Хотя думал, что с этим уже закончили. Любому тренеру страшно, когда на всю страну показали и обвинили. Сейчас за это не взялся бы никогда. Раньше было, потому что никто об этом ничего не знал и не говорил. Это была проблема, которую решали те, кто этого касается – тренеров, команды. 

– Прочту цитату Сергея Кандаурова: «Пускай Павлов напишет, как с «Динамо» договаривался, как «Ильичевец» тренировал, чтобы не вылететь, как был одним из тех, кто продлевал договорные матчи в Украине и потом спасал эту же команду, играя на контору». Что он имел в виду?

– Как я с «Динамо» мог договориться, чтобы оно помогло? Не помню, чтобы я, работая в Мариуполе, у «Динамо» выигрывал – может вничью где-то сыграл. Когда выиграли 3:2, я не работал в Мариуполе. Это было без меня – был Яремченко.

По поводу договорных игр. Накануне игры в Харькове, когда мы проиграли 0:1 и не стали чемпионами (перед матчем «Металлист» – «Днепр» в сезоне 1992/93, – прим. Tribuna.com), футболисты подошли ко мне и сказали, что договорились с футболистами «Металлиста». Те получили деньги и не сделали результат. Они взяли деньги и у «Динамо», и у нас. Потом спрашивал, мне футболисты начали звонить. «Динамо» говорило, что это бред и вообще в таком не участвовало. 

И вот Кандауров написал об этом матче – наверно, пьяный. И пропал на неделю, трубку не брал. Многие хотели его найти после этих слов. Они же знают, как было. 15 минут до конца, «Металлист» выигрывает 1:0 и Кандауров сказал: «Все, играем честно». Это нормально, скажите мне? 

Я приехал на игру ветеранов для Горяинова. Зашел в раздевалку к ним, со всеми здороваюсь и подхожу к Кандаурову: «Что же ты, Серега, бл***, меня на всю страну опозорил? Вы же в эти игры играли». За все слова, которые говоришь, нужно же отвечать. 

– Интересно, как бы себя проявил Николай Павлов, если бы не надо было следить за игроками, с судьями говорить и остальными непонятными вещами?

– Отвечу 100%. Хуже бы не стало – мне было бы намного легче. Но авторитета было бы поменьше. Если футболист видит, что тренер за него бьется или следит, то он переживает. Делал не для себя, а для них. Со временем это понимали.

«Пока идет война, день рождения праздную только в Мариуполе»

– В марте 2014-го вы сказали: «Эти дни были для меня одними из самых трудных из-за происходщего в нашей стране». Насколько сильно следили за всем и переживали?

– Переживал за футболистов. В Мариуполе мы ощущали все волнения изнутри. Тогдашние руководители хотели отправить нас в Новомосковск в пионерский лагерь, всю команду вывезти. Я отправил туда Дирявку, тот говорит: «Хуже, чем в тюрьме». Там же за копейки – не то, что квартиры снимать. 

Я вызвал к себе Диму Есина. Он женился в Мариуполе, жил там. Говорю: «Нам то что – собрались и уехали. У тебя двое детей. Есть нам смысл уезжать? Ты же живешь здесь постоянно, знаешь настроение людей, родных, близких». Он сказал, что нам не надо уезжать. Если пойдет наступление из Донецка, мы успеем через Бердянск уехать. И все сделали заявление: «Если жители Мариуполя остаются в городе, то мы тоже останемся жить здесь». Играть только не могли. Кварцяному и Григорчуку никто не говорил не ехать в Мариуполь. Они сами, как главные тренера, приняли решение спасать своих футболистов и не ехать. Потом уже к нам и не ездил никто. 

– Процитирую фразу канадца из «Оболони»: «Футболисты, как и остальные граждане, должны быть образованными и понимать, что происходит в стране. Нужно понимать, что у тебя есть голос, к которому прислушиваются. Это накладывает ответственность. У тебя есть последователи, а ты – лидер. Ты должен что-то говорить». 

– Если ты уверен, что можешь свои мысли понятно донести до общественности, то должен об этом говорить. Но есть люди, которые чувствуют одно, но сказать об этом не могут – из-за волнения, нехватки опыта, компетентности в том, что происходит. Зачем об этом говорить? О политике говорят много, но настоящих политиков мало. Если бы политики не только говорили, но и делали, то жизнь была бы намного лучше. И не было бы войны сейчас. 

– Вы ставите себе вопрос, почему возникла эта ситуация и каков находите ответ?

– В последнее время не ставлю. Только для себя сделал вывод – пока идет война, я не праздную свой день рождения в Киеве. В этот день уезжаю в Мариуполь и встречаюсь с людьми, выпиваю с ними. После того, как закончил карьеру, всегда так делаю. Показываю, что я там, я с ними в этой ситуации. 

– Кто эти люди?

– Те, кто работал со мной, и те, кто к футболу не имеет отношения. Там узкий круг – максимум 10 человек может собраться. Сидим на набережной в ресторане, выпиваем по 100 грамм, общаемся. Нахожу водителя, который отвезет меня за город на море – у меня там дом. Вот пока не кончится война, я не буду праздновать здесь.

Хотя сначала не было понятно, сколько эта ситуация продлится. Ведь я шел голосовать за Порошенко, который сказал, что за 2 недели закончит войну. Я впервые был на выборах тогда. Всегда выпадало, что где-то находился. В очереди стоял со всей семьей, меня там узнавали. Сказали, что надо – время и деньги не потерять. И что? Через 2 недели война же не закончилась. Поэтому я голосовать сейчас не буду. Это моя позиция. Лучше буду поступками что-то делать.

– В Мариуполе было страшно за себя или футболистов?

– Когда 9 мая бомбили, стреляли, танки ходили, людей убивали. У моих помощников друзья погибли. Они в МВД служили. Это было страшно.

– Сейчас в Украине люди хотят видеть только белое и черное. Общаешься с россиянами – предатель, чтобы не делал, кроме этого. Говоришь «Слава Украине» – молодец. 

– Это нехорошо. Нужно быть профессионалом. Что я знаю – говорю, в чем я до конца не уверен... В семье, если ссорятся, не всегда есть кто прав, а кто не прав. Есть какое-то недопонимание. Но в нормальной семье через время за счет общения это проходит. Но если у нас нет общения между руководителями наших стран, то и быстрого мира не будет. Если будут общаться, это все равно к чему-то приведет. 

Знаю хорошо и Григория Суркиса, и Рината Ахметова. Если что-то в команде происходит, то один мне звонит – чуть не месяц разговариваем, и другой – так же. Они хотят узнать мнение человека, который в этой проблеме находится – имею ввиду, в футболе. Мне очень приятно, что такие персоны могли позвонить и узнать мою точку зрения. Но этот вопрос касался только футбола и моей профессии. Сейчас ни Ахметов, ни Суркис не позвонит и не спросит: «Что там в стране?» Я могу – они ближе к тому, что происходит. Но они слишком занятые люди, чтобы я к ним с этим вопросом обращался.

– Вы работали с Медведчуком, Кучмой, Кравчуком. Кто из них вызвал у вас наименьшую симпатию?

– С Медведчуком меньше общались – только, когда на собрания приезжали. Один поступок очень запомнился. Я стал главным тренером, а потом предложил вернуть Сабо. Я предложил сделать коллективную ответственность – если что-то не будет получаться, то все виноваты и должны уходить. На собрании это озвучил. Пришло время и что-то не получается. Все вроде бы виноваты, а отвечать кому? Меня вызывают к Медведчуку и он написал письмо: «Вся ответственность лежит на главном тренере – Йожефе Сабо». Я подумал: «Какой он молодец». Я ведь придумал коллективную ответственность, потому что не хотел быть главным тренером. Просто хотел учиться. 

Приезжаю я с этим письмом в команду. И помощники в шоке: «Теперь нам п***ец, Сабо будет самым главным». Я же говорю – все наоборот. Догадывался об этом, но все письмом подтвердил Медведчук. Он придумал. Прихожу к Сабо и говорю: «Нужно зачитать». А он: «Да не надо это читать». «Но мне сказали зачитать перед всеми, что вся ответственность – на вас, а мы вам будем помогать. Только говорите, что делать».

С Кравчуком у меня вообще не было таких встреч. Я только следил за ним. С Кучмой все-таки больше – я помогал Кучеревскому в «Днепре», а он работал на «Южмаше». Леонид Данилович приезжал перед играми, мы встречались, а я был как адъютант – покушать принес, по 100 грамм они выпивали, а я рядышком сидел. Они же по возрасту намного старше были. 

Но наибольшее впечатление на меня произвело общение с Лобановским. Это моя самая большая заслуга в жизни, что человек такого уровня провел в обществе со мной 5 часов один-на-один. Можете представить, кто Лобановский и кто я был в то время? 

– О чем вы говорили? 

– Велись переговоры о том, чтобы он принял команду. И Лобановский захотел поговорить со мной и Сабо. Сабо поехал, они час были вместе, перезвонил – нужно было ехать мне. Отвезли туда – шел вот так (трусит руками, – прим. Tribuna.com).

Фото: «Динамо», «Мариуполь», «Команда»

Другие посты блога

Все посты