Однажды в Украине. Первый чернокожий футболист

История первых легионеров чемпионата Украины до сих пор полна белых пятен. Это в каком-то смысле простительно: время было нелегкое и сумбурное, иностраннцы – диковинные и неоднозначные, да и лет с тех безынтернетных пор прошло достаточно много, чтобы концов было не найти. С первым «настоящим» легионером, не из соседней республики, а из-за пределов постсоветсткого пространства, все более-менее понятно – благо приезжавший в «Днепр» Андреас Зассен был немец, и его грустную биографию не так сложно проследить в открытых источниках.

Куда сложнее история с третьим – и первым темнокожим – иностранцем на украинских полях. В большинстве источников он фигурирует под именем Мафумба Мфилю, и известно о нем куда меньше. Известно, что он был из Заира, что сыграл два матча за только вышедший в высшую лигу ЦСКА-«Борисфен» и что с его первым появлением на поле связана курьезная история. На 84-й минуте матча против «Металлурга» Мафумба заменял Андрея Гусина, и диктор на стадионе в Запорожье по ошибке объявил его как Степана Матвиива, чем вызвал недоумение и смех на трибунах. Это было в августе 1995 года. Через четыре дня Мафумба еще раз вышел на замену в концовке матча против «Шахтера» и больше в Украине не играл. Дальнейшие его следы, как принято считать, бесследно теряются – но вообще-то не так уж сложно находятся.

Дело в том, что игрока с неестественным даже для африканца именем Мафумба Мфилю никогда не существовало. Или существовало – но только в Украине. Судя по всему, настоящее его имя – Жан-Рене Мафумба, и после ЦСКА-«Борисфена» он играл в низших лигах чемпионата Германии. В отличие от мифического Мфилю, нападающий Жан-Рене Мафумба есть на Transfermarkt, и его место рождения и возраст совпадают с украинским альтер-эго. Собственно, и дата рождения у них по сути одинаковая – один день разницы, пустая формальность по африканским меркам.

Все это оставалось бы рабочей гипотезой, если бы Жан-Рене Мафумба в свое время не попал в историю. Сам того не желая, он главным героем статьи известного немецкого журналиста Александера Осанга, вошедшей позже в его книгу в виде отдельной главы. Из нее следует, что 26-летний заирец Жан-Рене Мафумба перешел в выступавший в 5-м дивизионе немецкий клуб «Пархим», потому что «в Киеве ему не понравилось». Было это в ноябре 1995 года, спустя несколько месяцев после неудачной поездки в ЦСКА. Дальше карьера Мафумбы пошла на настолько низкой высоте, что не очень понятно – завершил ли он в 1999 году карьеру в «Шенберге» в той же Оберлиге-Нордост или просто исчез с доступных нам радаров.

Африканца по имени Мафумба Мфилю никогда не существовало. Или существовало – но только на два матча в ЦСКА-«Борисфене»

Кстати, статья Осанга хороша сама по себе – закулисье низших лиг Германии середины девяностых и сам Мафумба в ней описаны так захватывающе, что оторваться сложно. Для тех, кто не читает по-немецки, вот ее перевод.

Около месяца назад Вилли Хоппен набрал код города Пархим в своем телефоне. Пархим! Это звучало, как последняя попытка. Пархим? Где это вообще? Не важно. Ему нужно было куда-то запихнуть Мафумбу. В Дубае его не захотели брать, в Киеве ему самому не понравилось. Ну что ж, Пархим так Пархим, почему бы и нет. В конце концов, он, Вилли Хоппен, агент, Мафумба – футболист, а в Пархиме – команда. Вилли Хоппен просто делает свою работу.

Когда Бертольд Фибер, владелец средних размеров строительной компании в Пархиме, повесил трубку, в животе у него покалывало. Мафумба! Он уже слышал стук тамтамов. Мафумба! Разве это не похоже на Окоча? Или даже Йебоа. Он, Бертольд Фибер, президент, главный спонсор и один из основателей клуба «Пархим-92» заполучит черную жемчужину. Шесть лет назад он строил колхозы в ГДР, а теперь у него будет настящий игрок африканской сборной. Еще и нападающий. Как раз. У Фолькера Рориха давно уже проблемы с ахиллами... Мафумба! Пусть Оберлига-Нордост готовится.

Жан-Рене Мафумба проходит через гейт 4 аэропорта Тегель. Он выглядит слегка смущенным. Его никто не ждет. Его багаж застрял где-то между Браззавилем и Парижем. Из громкоговорителя раздается трескучее объявление, в котором упоминается его имя. Сначала на немецком, потом на английском. Если бы Жан-Рене Мафумба знал немецкий или английский, он бы понял, что херр Фибер опаздывает. Понял бы, что должен ждать его в главном зале. Он бы, конечно, удивился, потому что зал ожидания в Тегеле очень большой, но потом догадался бы, что херр Фибер – не самый продвинутый человек в мире футбола. Вероятно, он решил, что негра в зале ожидания он всегда узнает. Так что, может быть, не так уж плохо, что Жан-Рене Мафумба не понимает ни немецкого, ни английского. Он ждет. Когда-то же должен прийти этот толстый большой человек с волосами морковного цвета.

«Саша! О, Саша!», – слышится крик. Президент Бертольд Фибер приближается к нему огромными шагами. Темное шерстяное пальто развевается вокруг его мощного тела, рядом с ним пытается не отставать человек с серым лицом. Это Бернд Ботчер, сотрудник компании, производящей сантехнику и спонсирующей «Пархим-92». «Проблемы. Суд. На дорогах ужас», – запыхавшись выпаливает Бертольд. Он опоздал на 45 минут. Жан-Рене Мафумба инстинктивно понимает, что «Саша» – это теперь он, и осторожно улыбается. В конце концов, что такое три четверти часа.

«Сколько лететь из Конго в Берлин?», – заинтересовано спрашивает Бернд Ботчер. Фибер яростно стучит своего нового звездного форварда по узким плечам, и сыплет фразами вроде «Окей, Саша», «Хорошо, хорошо», «Летел нормально?», «Нет проблем?». Внезапно он осознает, что проблема как раз есть. Один рюкзак – это маловатый багаж даже для африканца. «Где твои бутсы, Саша?» Жан-Рене Мафумба его не понимает. Бутсы? О чем он?

К сожалению, сантехник Бернд Ботчер не говорит ни на французском, ни на лингала – языке народности, к которой принадлежит Мафумба. Но ему есть что вспомнить. «Прошлым летом на Майорке у нашей группы пропало четыре чемодана», – говорит он Мафумбе. Тот выглядит испуганным. Майорка? Он рад, что, наконец, оказался в Германии. Из Конго в Берлин, между прочим, лететь долго. Ботчер уходит в поисках еды. Фибер и Мафумба молча сидя в кафе аэропорта друг напротив друга. «Какие у тебя худые руки, парень», – говорит Фибер. Ботчер предусмотрительно приносит булочку с сыром. «Иногда они даже мяса не едят», – объясняет он. Мафумба голодно впивается в булочку. «Ладно, парень. Немного подкормим тебя. Немного фитнес-центра. Приведем тебя скоро в нужный вид», – говорит Фибер скорее себе, чем Мафумбе. Он надеется, что не прогадал с покупкой. Да и вообще, за $15 000 вряд ли можно прогадать. И те 2 тысячи марок чистыми, которые Мафумба будет получать месяц, клуб себе может позволить. Хоппен вообще сказал, что этот только воду пьет – уже хорошо.

Когда Рози Рихтер, учитель пархимской средней школы и единственный знакомый Фиберу человек, говорящий по-французски, заходит к нему домой, чтобы переводить переговоры по контракту с Жаном-Рене Мафумба, там уже сидит не один негр, а два. И агент. И херр Фикерт, тренер сборной Конго. Переводить особо нечего. «Они и слова не произнесли. Смотрели матч по телевизору», – говорит Рози. Как только Вилли Хоппен понял, что люди в Пархиме готовы тратиться, он взял с собой на подписание контракта с Мафумбой еще одного африканца. Его зовут Ассана Топе, он стоит недорого и тоже приехал из Конго. Фибер взял и его. «Цена была подходящая, да и Саша себя не чувствовал бы таким одиноким. Вдвоем всегда веселее».

У Жан-Рене Мафумба точеное лицо, большую часть времени выражающее вдумчивость, серьезность и закрытость. Он редко смеется. Когда он стоит в блестящей форме в вестибюле раздевалок «Пархима», между билетной кассой и пивными бочонками перед последней домашней игрой, кажется, будто он выше всего этого. Это его погубит, если он не будет забивать.

Мафумба бубнит вежливые учтивости. Йоахим Фикерт, пять лет проработавший со сборной Конго по заданию Министерства иностранных дел ГДР, переводит его слова. «Он говорит, что рад быть здесь. Во-первых, я уверен, что он не сказал бы правду, даже если бы это было не так, а во-вторых, это логично. У себя Браззавиле он зарабатывал тридцать марок в месяц. А потом там началась гражданская война. Я пригласил его, потому что он этого заслуживает», – говорит Фикерт. Жану-Рене Мафумбе еще предстоит узнать, что он горд играть здесь, что его товарищи по команде – молодцы, а сборная Германии – лучшая в мире. Иоахиму Фикерту еще предстоит узнать, что он побывает в более чем 45 африканских странах и скоро будет работать в Мозамбике. И Малави. Или Камбодже. «Менхенгладбахская «Боруссия» – любимый клуб Мафумбы», – говорит он. «Ну, и стоит признать, наш клуб не должен стать вершиной его карьеры. Я всегда сравниваю его с американскими боксерами. Они хотят выйти из гетто».

...Президент Бертольд Фибер делает все, чтобы использовать Мафумбу в важной домашней игре против «Магдебурга». Из своего автомобиля он уже говорил по телефону с президентом футбольной федерации Конго, был в региональном филиале немецкой федерации, и даже нашел Мафумбе бутсы. С шипами. Пошел легкий снежок. Видел ли Мафумба снег раньше? «Разве что на Килиманджаро», – смеется Фибер.

Его усилия оправдались: «Саша» может играть. Незадолго до свистка Рози Рихтер переводит новичку несколько тактических указаний. «Держи мяч внизу и замыкай на ближней штанге», вспоминает Рози Рихтер краткую беседу за закрытыми дверями. Понял ли ее Мафумба? «Не знаю».

Диктор представляет Сашу как «Шашу» – видимо, так звучит более по-африкански. Каждый кто видел Бертольда Фибера во время матчей его команды, пожелает Мафумбе забивать побольше. Со свистком Фибер превращается в бомбу: сначала семенит из стороны в сторону, потом высоко подпрыгивает и взрывается. Когда соперник близко подходит к воротам «Пархима», за него становится страшно – кажется, что его глаза сейчас вылетят из орбит. Именно здесь его жизнь. По сути вся его строительная компания со всеми 69 сотрудниками работают ради этих 90 минут. Это его команда. Это его игроки. Это его Саша.

К счастью, на этот раз в сетку быстро влетают три гола, все в ворота соперников «Пархима». К сожалению, Мафумба не очень вписывается в команду. Пьяные зрители, хрустящий наст у углового флажка, бесконечные яркие панно вокруг поля, угнетающий мороз и товарищи по команде, играющие скорее в регби, чем в футбол. Жан-Рене Мафумба смущенно передвигается по полю, и когда наконец получает отличную возможность забить, спотыкается и падает. «Husch, husch, husch – Neger in den Busch», – слышится с трибун. Потом все заканчивается: «Магдебург», обладатель Кубка Кубков 1974 года, повержен. Бертольд Фибер собирает полы своего пальто и снова превращается в человека. Точнее, в президента. Он ведь всем сердцем именно что президент.

Буфет на стадионе «Пархима» называется VIP-ложей, там есть шведский стол, как у «Баварии», и бывший ведущий спортивного шоу для пресс-конференции. Щеки спонсоров горят. Вот он, мир большого футбола. Президент Фибер заказывает водки и ждет телерепортажа вместе со строителями, водопроводчиками, автодилерами и краснодеревщиками. Ее все нет, зато есть телетекст, а там – календарь и таблица результатов. «Пархим» в ней на втором месте, и Фибер заказывает еще водки. «В следующем году мы будем в региональлиге», – объявляет вице-президент Гарбе, торгующий компьютерами и недвижимостью. Тренер Декер выглядит печально. Сегодня ему опять будет плохо. После десятого пива «Пархим» уже готов к бундеслиге...