Как найти парижский Сталинград и попрощаться с Брюсселем, убегая от арабов
Лувр и Пер-Лашез, Сталинград и Триумфальные арки, парижские коммунары и Стад де Франс, брюссельские гопники и Андерлехт.
Брюссельская капуста.
Лист пятый.
Что ж, этот час настал.
Всегда мечтал сказать эту фразу. Она подходит для абсолютно любого случая. И неважно, собрались вы копать картошку, учить экономику природопользования или отправиться в Лувр. Я выбрал последнее.
От станции «Сталинград» прямой поезд до Лувра. Учитывая то, что «Сталинград» - станция метро в нескольких километрах от моего хостела, я решил немного прогуляться пешком. Надо же, «Сталинград»! До сих пор сложно осознавать такое название. Знаете, всё-таки, очень уж разный культ победы во Второй Мировой войне у нас (в странах бывшего СССР) и в Европе. Потому что возле станции «Сталинград» стоит небольшой монумент в память о двух мировых войнах. И да, Вторая Мировая – именно с 1939 года, а не с 1941 (Великая Отечественная), как у нас.
Прогуливался пешком я совершенно не зря. Разве можно найти в центре Парижа восхитительный круассан за 1 евро? А вот в отдалённых районах – можно! Разве можно найти в прилизанных туристических райончиках Парижа такой атмосферный и уникальный блошиный рынок, где продаётся абсолютно всё?
Вот почему я всегда стараюсь пройтись не только по историческому центру города и его основным достопримечательностям, но и по обычным жилым кварталам. Так гораздо лучше чувствуешь и понимаешь город.
Впрочем, и всемирно известными достопримечательностями тоже не стоит пренебрегать. Вот потому-то я и отправился в Лувр.
Сам дворец очень даже впечатляет. А вот стеклянная пирамида, которой принято восхищаться, мне не по душе. Она выглядит абсолютно инородным телом на этом празднике барокко. Впрочем, о вкусах не спорят. Особенно с французами.
Отстоять очередь в Лувр? Ерунда, подумал я. Дело десяти минут. И вот я спускаюсь вниз на эскалаторе мимо таблички «Внимание! Время ожидания может составить 2 часа». Так это была ещё не вся очередь?
Кажется, я поторопился с выводами о ерунде. Так и вышло. Людей было многовато даже для густонаселённых районов Пекина. Так что я побродил немного внутри и со словами «не очень-то и хотелось» пошёл обратно к эскалатору. Тратить полдня на Лувр, учитывая, что я абсолютно не фанат изобразительного искусства, было попросту жаль. Вот если бы там была выставка футбольных шарфов!
Так я отправился прочь от дворца в сторону сада Тюильри – к Триумфальной арке на площади Каррузель. Когда-то здесь был одноименный дворец, но во время правления Наполеона III дворец был уничтожен в пользу дворца Тюильри. Впрочем, дворец Тюильри тоже не сохранился – во время Парижской коммуны его с официальным визитом посетила разъярённая толпа и сожгла. Сейчас на этом месте площадь – и арка. Арку возводил ещё перед дворцом сам Наполеон Бонапарт в честь своих побед в 1806-1808 годах.
Кто-то может заметить, что Триумфальная арка Наполеона напоминает Триумфальную арку императора Константина в Риме – и эти люди, кто вы? Но всё равно спасибо, что вы есть! Это действительно так: Шарль Персье и Пьер Фонтен вдохновлялись древнеримским искусством. Когда-то арку венчала специально по такому поводу вывезенная из Венеции квадрига святого Марка, но после падения Наполеона её пришлось вернуть.
Надо сфотографироваться на фоне арки, а то ведь буду плохим туристом. Услышав, что парень с девушкой неподалёку разговаривают на русском, я вознамерился было подойти к ним. Но меня опередили ещё два парня.
- Извините, не могли бы вы нас сфотографировать? – на чистом русском обратился один из них.
- Да тут целый слёт земляков! – улыбаясь, подошёл я к ним.
- Привет, ребята! – подъехал к нам ещё один земляк на сегвее (segway). – Не хотите прокатиться?
Мы все рассмеялись. Действительно, удачно собрались. Выполнив программу фотографий, я влез на заморскую машинку. Крутая штука!
Парень оказался Богданом из Тольятти. Он учится в Париже, а в свободное время подрабатывает.
- Сегодня промо-акция. Это бесплатно, - улыбаясь, уточнил Богдан. Видимо, понимает мои сомнения в духе арабских верблюдов, на которых кататься бесплатно, а вот слазить уже за деньги. – Вот мой флаер, - протянул листок Богдан. – Если захотите покататься, приходите в офис по этому адресу. Тут и скидка будет.
Я взял флаер. Взглянув на ценник, я понял, что точно не поеду в сегвей-тур по Парижу. Да уже и времени оставалось не так много.
- Не обещаю, - честно сказал я.
- Ничего, я понимаю.
Мимо нас прошёл негр с селфи-палками. Он бормотал себе под нос «селфи, селфи» и я отвлёкся на него.
- Не ведитесь на это, - сказал Богдан, проследив мой взгляд.
- Да, я уже заметил, что облапошить в первую очередь стараются негры, - рассмеялся я.
- И ещё цыгане, - предупредил меня Богдан. – Эти вообще кошелёк из рук могут вырвать.
Ценная информация. Поблагодарив парня, я двинулся дальше. Дальше – это в сторону Елисейских полей. Кажется, я понимаю, почему Елисейские поля считаются самой шикарной улицей Парижа. Не потому, что она красивая – ничего подобного. Просто она зелёная. Это одна из немногих улиц, где растёт чуть больше, чем два дерева.
Но до Триумфальной арки я не дошёл, оставив её на потом. Топать было ещё пару добрых километров и я свернул к мосту Александра III через Сену. Неожиданно для себя я снова вышел к Дому Инвалидов. Помните, я о нём рассказывал?
Так-так-так! Здесь я уже был. Это даже приятно – связывать у себя в голове разрозненные кусочки города в единую карту. Ещё пара таких прогулок и я буду неплохо ориентироваться по центру Парижа. Хотя, справедливости ради, это совсем несложно. Метро в Париже очень плотное и повсюду стоят указатели.
Недолго думая, от Дома Инвалидов я снова поехал к Нотр-Дам де Пари, о чём уже писал. А оттуда рванул на «Стад де Франс». Перспектива посмотреть главный стадион Франции и арену финалов чемпионата мира-1998 и Европы-2016 очень прельщала. Ехать к стадиону от Собора пришлось аж 16 станций. Зато за эти полчаса мои многострадальные и многоходильные ноги как следует отдохнули.
Стадион находится в северном пригороде Парижа – Сен-Дени. Попасть к нему можно как на метро, так и на RER – тоже поезда, тоже подземка, но не метро. В чём разница? В двух этажах вагонов поезда.
Попасть к нему можно и на автомобиле. Стадион находится аккурат возле кольцевой. Не увидеть «Стад де Франс» просто невозможно. Стадион поистине гигантский да ещё и находится на небольшом возвышении. Тут же выявилась одна серьёзная проблема. Невозможно сфотографировать стадион на относительно небольшом расстоянии. Только издалека! Даже подойдя всего лишь на расстояние в 50 метров, вы не сможете поместить эту громадину в кадр.
Арена немного напоминает планету Сатурн – сходство придаёт огромное кольцо, опоясывающее «Стад де Франс». Стадион строили к чемпионату мира 1998 года, который, к слову, сами французы и выиграли. Именно здесь 80 тысяч зрителей видели, как Зидан вколачивает бразильцам и приносит всей стране долгожданный титул.
А 17 лет спустя здесь взрываются смертники и гибнут люди. Я был в Париже за полгода до этих событий, но по описаниям теракта у стадиона я прекрасно понял, что и где происходило. И от этого ещё живее представлялась паника, ужас и страх. Настоящий страх.
Вот здесь, в конце улицы, уголок с бельгийским аналогом «Макдональдса» - «Quick». Здесь я отдыхал, читал новости (свободу wi-fi!) и втихаря набивал карманы пакетиками с перцем и солью. Ну, а кто так не делает? Мне тоже предстояла длинная ночь!
Вот здесь прогремел первый взрыв. Ну, как прогремел. На стадионе его приняли за какой-то странный, но не более, хлопок. Мало ли, какие там фейерверки запускают. Кто переживает из-за фейерверков около стадиона? Лучше следить за увлекательным матчем!
Вот здесь я просил случайную девушку сфотографировать меня на фоне стадиона. Она не сразу меня поняла, я не сразу ей объяснил, чего пытаюсь добиться. Но всё-таки сумел.
Вот здесь два террориста пытались пройти на трибуны. Они несли на себе пояс со взрывчаткой. Они хотели взорвать их уже внутри стадиона. Но всё-таки не смогли.
Знал ли я тогда, что здесь произойдёт такое событие? Конечно, нет. А если бы знал, меня надо было арестовывать как сообщника.
К этому стадиону я вернулся уже на следующий день – проезжал мимо на автобусе. И что интересно, там даже был какой-то матч. Жаль, если бы знал, непременно перенёс бы свой отъёзд из Парижа.
***
На следующий день я решил добить свою культурную программу до исторического максимума и посетить Пер-Лашез – самое известное кладбище Парижа, а может, и всего мира. Я вообще больше предпочитаю живых людей, но мёртвые – если они, конечно, находятся в склепах на Пер-Лашез – тоже ничего.
Много выдающихся исторических деятелей вы здесь сможете найти. Но без специальной подготовки – только одного. Могила Шопена практически никогда не пустует. В тот момент, когда там оказался я, вокруг была целая толпа школьников, явно пришедших с экскурсией. А когда я вернулся туда же чуть позже, около могилы были пара поляков, а сами венки были приукрашены бяло-червоными ленточками и розами. Шопена найти очень легко.
Территория кладбища была выкуплена в 1804 году, но популярностью для захоронений Пер-Лашез первые годы не пользовался. Для того, чтобы извлечь максимум прибыли, хитрые дельцы перезахоронили здесь Лафонтена и Мольера. И знаете что? Это сработало! Уже через 20 лет после открытия кладбища здесь покоилось более 33 тысяч человек. За двести с лишним лет истории Пер-Лашез гостеприимно принял в свои объятия более миллиона человек – и это ещё без учёта тех, чей прах мирно покоится в колумбарии.
Считается, что здесь хоронят только выдающихся личностей, причём лишь тех, кто внёс свой вклад в культуру и историю Франции. Но список гораздо шире. Ведь, в самом деле, ну какой вклад в историю Франции внёс Батька Махно или Рафаэль Трухильо, доминиканский диктатор?
Обилие самых разнообразных склепов и надгробий, огромный именной указатель и самая настоящая история, кхм, под ногами – это кладбище Пер-Лашез. А ещё это самый зелёный уголок Парижа – и это абсолютно не шутка.
Недалеко от Пер-Лашез находится Нотр-Дам де ла Круа – небольшая (по парижским меркам) католическая церковь в неороманском стиле с элементами неоготики. Церковь недавно отпраздновала 150 лет, но выглядит очень даже бодрячком. Особенно для своих 78 метров в высоту.
Когда-то район Парижа Менилмонтан был маленькой деревушкой. Настолько маленькой, что там даже не было церкви. Это недоразумение взялись исправлять – и совершенно неожиданно для самих себя построили довольно симпатичную неороманскую церквушку. Ещё более неожиданным оказалось то, что Нотр-Дам де ла Круа облюбовали боевики парижских коммунаров для своих тайных сходок.
Внутрь церкви я, к сожалению, попасть не смог. Жаль. Говорят, там потрясающий орган, созданный ещё в 1874 году. Он уникален тем, что состоит из двух частей, между которыми находится огромное монументальное окно.
В двух станциях от Нотр-Дам де ла Круа и Пер-Лашез находится площадь Нации и я не удержался, хотя ноги настойчиво гудели: хватит! Своё нынешнее название площадь получила во времена Третьей Республики. До этого она называлась площадь Трона. Когда-то здесь был огромный пустырь, но всё изменилось, когда Людовик XIV решил, что понты дороже денег. Для торжественного вступления в Париж Людовика с его женой Марии-Терезы Австрийской и была обустроена эта площадь с триумфальной аркой и гигантским троном. Здесь ещё должна была быть пятидесятиметровая статуя короля на коне, но неожиданно деньги кончились.
Во время Великой Французской революции на площади успешно приводили в действие гильотину, проверив остроту ума Кармелиты Компьен, Шенье-Мари и Жана Антуана Руше и многих других известных деятелей.
В ходе очередного празднования дня взятия Бастилии парижанам показалось, что триумфальных арок в городе и без того много, а вот памятников триумфу республики нет. Вот так в 1880 году и появился новый памятник – Триумф Республики, а сама площадь стала площадью Нации. В центре пруда были даже бронзовые аллигаторы (постарались на славу), но правительство Виши предпочло выплавить из аллигаторов пару сотен лишних снарядов для немецкой армии.
Площадь Нации сложно назвать очень красивой, если уж совсем честно. Зато здесь сходятся сразу несколько веток метро! Собственно, ради этого я и ехал на площадь, но вот подниматься на поверхность изначально не планировал.
Завершалось моё четырёхдневное путешествие по Парижу оригинальной Триумфальной аркой. Надо же, какая ирония: нормальные люди через арку въезжают, а я – выезжаю. Ну, не совсем выезжаю, конечно. Просто мимо крокодил.
Высота арки составляет почти 50 метров. Этого достаточно для того, чтобы производить впечатление. Наполеон того и добивался – он хотел, чтобы люди помнили славные победы Франции, в том числе и под Аустерлицем. Правда, в 1811 году архитектор Триумфальной арки умер, затем состоялось Бородино и до окончания строительства Наполеон не дожил. Достроили Триумфальную арку только в 1836 году при правлении Луи-Филиппа. Тем не менее, Наполеон Бонапарт всё-таки въехал в Париж через Триумфальную арку: в 1840 году триумфальный кортеж с прахом Наполеона, доставленным с острова Святой Елены, проехал под аркой. Кстати, аналогичной торжественной церемонии после своей смерти удостоился и Виктор Гюго.
Время подходило к концу и я отправился к автобусной остановке. Пора было ехать обратно в Брюссель. Автобус должен был придти в 16:30, но не явился даже в 18:00. Гюго описывает похожий момент так: «Собравшаяся с утра толпа ждала полудня, послов Фландрии и мистерии. Своевременно явился только полдень».
Лучше и не скажешь.
В этот момент я назвал себя молодцом, потому что не стал жадничать и приезжать в Брюссель впритык к вылету. Правда, вечерняя прогулка по столице Бельгии, судя по всему, отменялась.
Хорошо хоть то, что я тут торчал не один, иначе точно бы сошёл с ума. Несколько азиаток, пара французов и русская девушка Катя с мамой. Услышав русскую речь, я очень обрадовался. Хвала небесам!
Катя живёт в Брюсселе и уже получила бельгийское гражданство – для этого достаточно прожить в стране три года и сдать экзамен по голландскому или французскому языку. Она сдала голландский. Мы пили кофе (меня угостили), кушали бельгийский шоколад (я угостил) и болтали обо всём подряд. Я хотел добавить кофе в сахар, но оказалось, что в моём кармане соль, перец и сахар в пакетиках объявили войну и умудрились разорваться, смешавшись в единую массу. Пока я думал, что с этим делать, Катя принялась звонить в «Megabus» выяснять, где вообще пропал их автобус. Оказалось, жуткие пробки на кольце. Ну и чёрт с ним. Зато я провёл два лишних часа в Париже.
Правда, эти два часа аукнулись тем, что в Брюссель я прибыл лишь в 23:00, когда общественный транспорт уже практически не ходил. Правда, Катя – спасибо ей большое! – отвела меня к метро и, как утёнка, ткнула в нужную сторону клювом. Мол, тебе туда, бывай!
Спасибо.
К ж/д вокзалу я прибыл не очень удачно – последний экспресс в аэропорт уже уехал, а первый отправится только в 3:30. Был, правда, ещё поезд в 0:30, но ведь лучше погулять три часа по Брюсселю, нежели просидеть три часа в аэропорту, верно? Тем более, что ночной Брюссель очень хорош. Если знать, где гулять.
Что ж, пойдём гулять.
Я учёл предыдущие ошибки и сделал поправку на Андерлехт. Но ноги всё равно умудрились вывести меня в этот чёртов район. Как, вот как я это делаю? Почему я всегда оказываюсь в Андерлехте?
Отпусти меня, Андерлехт!
Нет, на самом деле, я не вижу ничего плохого в не самых благополучных районах. Подумаешь, бездомные, мигранты и гопники. Но не в полночь же, чёрт побери!
Я смело шагал вперёд, раздумывая над тем, как отсюда выбираться. На лбу у меня было явно написано: «ребята, я турист, подходите». До поры до времени мне везло.
А потом сзади раздался окрик и ко мне подошли три араба. Что они говорили? Хрен бы их разобрал. Что они хотели? В принципе, это было очевидно.
Не ходите, дети, в Андерлехт гулять. Там живёт ужасный «идикасюдаблъть».
Принято считать, что в трудные минуты человеческий мозг аккумулирует все силы на решение проблемы. В худшем случае перед глазами просто проносится жизнь.
Ни-че-го. Ничего подобного. Мозг вне зоны действия сети. Попробуйте перезвонить позже.
Абсолютно белое пятно. Тишина. Никаких мыслей.
«Что делать?» - появилась мысль и угасла, ещё долго отдавая эхом. Ти-ши-на. Никаких идей.
Я молча стоял, опустив руки в карманы, и наблюдал за тем, как что-то агрессивно говорят три гопника. Один из них толкнул меня. Я отшатнулся. Это было принято за слабость и ко мне полезли куда активнее.
Левая рука в кармане нащупала обрывки бумажек. Соль, перец, сахар добавить по вкусу. Кажется, я видел подобный трюк в каком-то фильме.
«Волк, ты дебил?» - спросила адекватная часть моего мозга.
«Попробуй», - шепнула неадекватная.
Я тут один и на всю округу ни души (не считать же этих дементоров за людей, верно?). Бежать? Это можно, но недолго. Пусть один не сможет бежать, но ведь остаются ещё два – а я с тяжёлым рюкзаком.
И вот эти мысли проносились уже достаточно быстро.
«Достаточно погнать человека под выстрелами, и он превращается в мудрого волка; на смену очень слабому и в действительно трудных случаях ненужному уму вырастает мудрый звериный инстинкт».
Нет, это не Гюго – я ведь уже не в Париже! Это Булгаков.
Левая рука вылетает из кармана. Смесь из перца и прочей гадости летит в глаза одному гопнику. Второго я бью по колену. И бегу.
«Ты всё-таки дебил», - горестно вздыхает адекватная часть мозга.
Слышу мат за спиной. Это хороший знак.
Слышу сопение. А вот это – плохой.
Адреналин бурлит в крови, поэтому я лечу с тяжеленным рюкзаком и не чувствую усталости. Я бегу очень быстро, но этого всё равно недостаточно. Они бегут гуськом: один из арабов отстаёт от меня всего на пару метров, второй – ещё на несколько. Третий, кажется, яростно трёт глаза, матерится и тоже бежит.
Я не вижу этого, но я слышу. И мозг сам рисует картину.
Будет ли чудо?
Я бегу. Сворачиваю в какой-то переулок, вновь сворачиваю. Я надеюсь, что они потеряют меня из виду. Не удаётся.
Я выбегаю на какую-то широкую улицу. Свет фар. Трамвай! Сейчас я перебегу трамвайные пути, трамвай как раз притормозит на остановке и помешает им догнать меня. Так, ускориться. Ускориться и успеть перебежать пути до того, как проедет трамвай.
«ВОЛК, ТЫ ДЕБИЛ?!» - хором кричат обе части мозга.
И я понимаю, что дебил. Я сворачиваю чуть левее, чтобы не бежать перед трамваем, а заскочить внутрь. Гениальное решение!
Правда, потом приходит понимание, что эти ребята тоже забегут внутрь. А за ним приходит ещё одно понимание – двери открываются вручную, я просто не успею их открыть!
Но чудо всё-таки происходит. Трамвай останавливается и дверь открывается. Внутри стоит какой-то парень. Кажется, он что-то кричит мне. Я влетаю в трамвай, спотыкаюсь о ступеньку и кубарем влетаю в салон. Рюкзак тащит меня по инерции. Я лечу рюкзаком вперёд и заваливаюсь на бок. Сейчас они ворвутся в салон!
Нет. Не ворвутся. Того, что пытался вбежать первым, мой неожиданный спаситель не впускает. Не впускает эффектным пинком ноги. Кажется, примерно так Леонид сталкивал в бездну посланника персов.
Водитель трамвая закрывает дверь и трогается с места. По-моему, арабы что-то кричат нам вслед. Я бы показал им пару неприличных жестов, но сердце собирается перекачать всю кровь в организме за полминуты.
- Как ты? – спрашивает меня спаситель, которому разве нимба над головой не хватает.
- I’m. Fucking. Awesome, - тяжело дыша, в паузах между вздохами отвечаю я. Спаситель смеется.
- Меня зовут Дрейк, - протягивает он руку. – Я из Утрехта.
- Волк. Беларусь. Минск. Почему. Ты. Помог. Мне?
- Потому что когда три человека бегут за одним, скорее всего, убегающий ни в чём не виноват. Ты ни в чём не виноват?
- Только. В том. Что. Я. Идиот. Хочешь. Шоколадку?
- Спасибо, я не люблю сладкое, - улыбается Дрейк. Я тоже улыбаюсь.
- Надо. Предложить. Водителю.
- Он бельгиец. Думаешь, его ещё не тошнит от местного шоколада?
- Ты. Прав.
Я откусываю кусок шоколадки и молча жую. Дрейк какое-то время смотрит на меня.
- Вставай, мы приехали. Это последний трамвай, тебе очень повезло.
Я выхожу из трамвая, молча жму руку водителю и понимаю, что мы приехали на железнодорожный вокзал. Туда, откуда я шёл.
Брюссель, ты издеваешься надо мной?
Прощай, негостеприимный Брюссель.
