Tribuna/Футбол/Блоги/Книжная лавка Блэка/«Отец решил, что больше не должен работать. Я сказал: «Кто из нас играет в футбол – ты или я?»

«Отец решил, что больше не должен работать. Я сказал: «Кто из нас играет в футбол – ты или я?»

Новая глава автобиографии Луиса Суареса – об обратной стороне популярности, о том, как пользуются наивностью молодых футболистов и том, что богатые тоже плачут.

1 апреля 2015, 09:28
«Отец решил, что больше не должен работать. Я сказал: «Кто из нас играет в футбол – ты или я?»

Новая глава автобиографии Луиса Суареса – об обратной стороне популярности, о том, как пользуются наивностью молодых футболистов и том, что богатые тоже плачут. 

Слава

Иногда я осознаю, что слава всегда преследовала меня. Я был капитаном школьной команды. Я был одним из тех немногих ребят, поигравших в Baby Football, меня взяли играть в «Насьональ», я присутствовал на праздновании столетия клуба, а когда мне было 11, я представлял школу на детском телевизионном шоу, транслировавшемся в прайм-тайм.

Оно называлось Aventujuegos, ведущей была Ноэлия Кампо. Это было настоящее событие, хотя, должен признаться, я понятия не имел о том, что такая программа существует. Я был слишком занят футболом, чтобы отвлекаться на просмотр ТВ. Однако мой одноклассник Маркос был поклонником этого шоу и очень хотел попасть в него.

Маркос был самым умным мальчиком в нашем классе и смотрел все такие школьные передачи. От имени школы он написал им о том, что хочет участвовать в шоу, и его одобрили. Учитель сказал, что он будет представлять наш класс, однако организаторы дали понять, что не все так просто. В студию должны были поехать два мальчика и две девочки, которые должны были принять участие в своеобразном просмотре. Все четверо должны были пройти тест, и тот, кто будет готов физически лучше остальных, примет участие в шоу.

У учителя появилась проблема – как выбрать второго мальчика? Мы провели масштабную жеребьевку. В большой шляпе собрали номера, и тот, кто выпадет, должен был ехать на программу. Вытащили мой номер – я был счастливчиком. Выбрали еще двух девочек, и мы вместе с Маркосом отправились на просмотр. По завершении тестов организаторы заявили: «Мы решили, что наилучшей физической подготовкой обладает Луис, который быстрее всех прошел все тесты и подходит для выступления.

Бедный Маркос был убит горем. Ведь это он отправил письмо, ему было девять лет, и он очень хотел попасть в шоу. Я украл у него минуту славы. Он заплакал, я чувствовал себя ужасно… но не настолько, что упустить свой шанс выиграть.

В итоге я принял участие в шоу. В одном из конкурсов нужно было заполнить в супермаркете тележку вещами, указанными в списке, который тебе дали в начале. Все собранное после игры доставалось тебе. Можно было забрать все домой.

Я размышлял: «Здорово, это дам брату, это маме, а это для меня». Просто замечательно. Я насобирал 3 или 4 огромных сумки с подарками. Но у учителя были плохие новости: «Я решила, что все это достанется Маркосу, ведь это он написал письмо».

Теперь уже была моя очередь убиваться горем.

В конце концов, я смирился, что принимал участие вместо него, но в связи с тем, что выступление получилось успешным, был шанс, что меня позовут опять.

Два дня спустя с нами связались из шоу для участия в следующем раунде, и я был настроен, что следующая нагруженная тележка достанется только мне и моей семье. Думаю, во второй раз я прошел испытание даже быстрее, чем в первый. В итоге, в шоу я принял участие четыре раза. После второго выступления все подарки я забрал домой, а после третьего и четвертого участия собранное досталось школе. Попасть на телевидение было очень здорово. Я рассказал об этом семье, и все смотрели мое выступление. Никто не мог переключить канал. По итогам года наша школа заняла седьмое место среди школ, принимавших участие в соревновании.

Но это был не последний мой поход в супермаркет, засветившийся в СМИ. Есть фотография, на которой я выхожу из одного из супермаркетов «Ливерпуля» с тележкой полной пива. Подняли шумиху, мол, я развлекаюсь на полную катушку, но это не так. Моя семья тогда прилетела из Уругвая, семья Софи – из Барселоны, в гости к нам также пришли со своими семьями Филиппе Коутиньо и Лукас Лейва. У нас дома было много народа, примерно 40 человек. Мы с Коутиньо пошли в магазин за напитками, и, конечно же, он шел сзади с тележкой с безалкогольными напитками, а впереди я – с пивом. Люди, наверное, думали – взгляните, как живет этот парень. К тому же я только-только подписал новый контракт.

Такие фотографии в любом случае моментально попадают в газете. Не так давно была опубликована история о том, как я играю в футбол в парке с мальчиком с синдромом Дауна, представив это как доказательство того, что я исправился, реабилитировался. На самом деле я играл с ним почти год назад после дисквалификации за укус Ивановича.

Это обратная сторона славы: чрезмерное внимание к твоей персоне. Приходишь в торговый центр за покупками, и 20 человек подходят к тебе. Ты психологически готовишься к походу в супермаркет: «Будь готов, Луис, они будут повсюду».

Я понимаю такие вещи: я был ребенком и если бы увидел знаменитого футболиста, поступил бы так же. В Ливерпуле было удобно – город настолько маленький, что многие часто видели меня и уже привыкли. Но когда я с детьми, и ко мне начинают подходить, я понимаю, что мне нужно немного пространства.

Незадолго до чемпионата мира я провел в супермаркете полчаса, и 25 минут я раздавал автографы. Дельфи все это время плакала. Иногда кажется, что у тебя нет личной жизни.

Я всегда говорил себе, что жизнь в новой стране будет другой. Время покажет, но в первые мои дни в «Барселоне» возле родительского дома Софи, где мы остановились, собирались болельщики и телевизионщики.

В Ливерпуле в свое время дошло до того, что мне приходилось ходить все время в капюшоне. Но это может обойтись еще дороже – приходишь в торговый центр, все одеты нормально, а тут появляется этот подозрительный парень в капюшоне…

Богатство

Когда я выступал за «Аякс», один голландский журнал опубликовал материал, в котором говорилось, что я самый высокооплачиваемый футболист в стране. Мало того, что это было неправдой, они еще указали сумму вдвое большую, чем я зарабатывал. Я опроверг эту информацию, но нельзя опровергать каждый слух, появившийся в СМИ, потому что постоянные опровержения могут свести с ума.

В «Ливерпуле» появилась еще одна история о том, что мне полагался солидный бонус, после того, как я преодолею отметку в 20 голов за сезон в составе клуба. Еще одна ложь. Я обратился к клубу, чтоб он официально опроверг эту информацию. Мне не хотелось, чтобы болельщики «Ливерпуля» думали: «А, сейчас он забьет свои 20 мячей, после чего голы перестанут его волновать».

Не нужно преувеличивать, потому что текущее положение дел с финансами в футболе поражает и без того. Маркетинг вокруг игры вышел на новый уровень и генерирует огромные суммы. Интерес к футболу колоссальный. Ты задаешь себе вопрос: «Как страна может заплатить команде 3 миллиона евро, чтобы провести с ней товарищеский матч?». Но затраченные деньги отбиваются самой игрой и тем, что ее окружает – это себя оправдывает. Топ-футболисты сейчас в неделю зарабатывают больше, чем Пеле и Марадона получали за год. Все потому, что в футболе крутятся огромные деньги.

И пока есть люди, готовые платить футболистам деньги, будут и те, кто захочет эти деньги у них забрать.

Наличка появляется с момента, когда молодой игрок топ-клуба пробивается в первую команду. И даже необязательно топ-клуба. Тинэйджер моментально становится магнитом для плохой компании и неправильных друзей. Рядом всегда будут те, кто готов спустить твою зарплату, пока ты молод, наивен и при деньгах.

Такие прилипалы видят в футболистах легкую добычу – у них есть деньги, но нет знаний, как ими грамотно воспользоваться. Прилипалы также думают, что игрок не парится, сколько тратит и куда тратит, и в этом они иногда правы. Они думают: «Развести бизнесмена, врача или юриста непросто, но молодому наивному футболисту я смогу впарить это с закрытыми глазами». Куда только не предлагают инвестировать деньги. Футболистам предлагают участки земли, которые можно застроить объектами. Расплатившись, ты узнаешь, что получить разрешение на строительство невозможно, – деньги отправлены на ветер.

Бывают люди, желающие втереться к тебе в доверие, хотя ты не понимаешь, зачем им это. Думаешь: «Наверное, он считает меня классным парнем». Затем ты начинаешь сомневаться, после чего разочаровываешься. Некоторых привлекают только твоя слава и деньги, они не хотят становиться твои другом. Это неприятно, я ненавижу подобное. Они видят в тебе только возможности. Начинаешь понимать: «Он обратился ко мне только потому, что я футболист, чтобы сделать какое-нибудь предложение или извлечь выгоду». К такому привыкаешь со временем, но не сразу – поначалу ты легкая мишень. Это неотъемлемая часть футбола.

Мне повезло, что в молодости мне пришлось столкнуться с таким отношением, и я извлек урок. На собственном примере, но я извлек его. И принял меры. Тогда разносится молва: «С этим парнем не связывайтесь, он не подпишется». Думаю, сейчас меня считают человеком, который сразу же закрывает дверь. Говорят, мол, к нему непросто подойти. Сейчас люди не стараются втереться ко мне в доверие, потому что знают меня. Не знаю, предупредили ли их, но, судя по всему, я перестал был легкой добычей, и это хороший знак для меня. Многим моих партнеров по команде, которым уже по 30 лет,  окружают люди, пытающиеся втереться в доверие. Такое продолжает происходить, возможно, потому, что к ним легче подойти, либо же их считают легкой добычей, чтобы извлечь из этого выгоду. Но все знают, что со мной это не прокатит.

Думаю, это все потому, что я в юном возрасте перебрался в Европу и видел, как все работает. Я бы не хотел, чтобы молодежь 17-18 лет пережила то, что пережил я. Я инвестировал деньги, которые потом больше не видел. К тебе, 21-летнему парню приходят с предложением: «Если ты сейчас вложишь вот сюда деньги, через 3-4 года оно реально окупится». Некоторые твои партнеры, возможно, уже вложились в это дело. Так это и работает: подтянув одного игрока, они считают, что привлекут и остальных. Они могут показать тебе видео, ты думаешь: «Это замечательно, великолепно». В моем случае это была недвижимость. Я вложился. Прошлом семь лет, а я все еще жду…

В Латинской Америке главная проблема для молодого футболиста – это решить, стоит ли продавать свои права агенту. Это отличный способ моментально обогатиться, но в перспективе ты в отказываешься от своих прав, твоя судьба, будущие переходы и связанные с ними деньги в одностороннем порядке принадлежат другому человеку.

За одну ночь проблема нехватки денег для молодого футболиста может превратиться в проблему их избытка и неумения распорядиться.

Когда мне было 12 лет, ко мне обратились агенты из «Дефенсора» и «Данубио» – двух серьезных клубов из Монтевидео, – и предложили деньги. Я сказал, что пока не хочу ни с кем подписывать контракт. Директоры «Насьоналя» Уилсон Пирес и Хосе Луис Эспозито очень помогли мне, когда я был молодым футболистом, только начавшим привлекать к себе внимание. Они знали о всех проблемах моей семьи. Они знали, что мои родители в разводе и всегда следили, чтобы мое финансовое состояние было нормальным. Было сложно отказаться от предложенных денег, но у меня была серьезная поддержка со стороны Уилсона и Хосе Луиса, поэтому я смог отказаться. Мне повезло, что рядом со мной были такие люди.

Давление стало еще сильнее, когда мне исполнилось 17-18, после того, как я пробился в первую команду «Насьоналя» и стал получать чуть больше. Вот тогда вокруг меня действительно собрались стервятники. К моему отцу, с которым я тогда жил, пришел агент и предложил 25 тысяч долларов за 20 процентов прав на мой трансфер. На тот момент у меня уже была договоренность с Даниэлем Фонсекой, но мы еще ничего не подписали.

Отказаться от таких денег было непросто. В «Насьонале» я получал 4000 песо в месяц, примерно 100 фунтов.

Помню, я тогда думал: «Вау, 25 тысяч долларов. Я разбогатею, нужно соглашаться!»

Отец сказал мне: «Это большие деньги Луис, соглашайся».

Но Софи была против: «Нет, нет, нет. Если ты до сих пор ничего не подписал с Фонсекой, почему подписываешь сейчас? Если ты действительно доверяешь Фонсеке, зачем ты сейчас хочешь предать его?»

Поэтому мне пришлось отказаться от этой возможности. В очередной раз на помощь пришел дельный совет Софи, но отказаться было непросто.

Мыслями я уже делил те деньги, часть хотел отдать маме, часть – сестре. Я знал, что это могло изменить нашу жизнь. По крайней мере, я тогда так считал.

Главное довериться в итоге кому-либо, и если к тебе обращаются два бывших футболиста, которые были твоими кумирами в детстве, то ты, скорее всего, доверишься именно им. Фонсека и Карлос «El Pato» Агилера взяли меня под свое крыло в «Насьонале». Они были партнерами. И Фонсека, и Агилера играли за сборную и выступали в серии А, которую я ребенком смотрел по телевизору. Я был готов уехать из Уругвая, причем как можно скорее, ведь Софи уже жила в Европе.

Начав работать со мной, они сказали, что я буду заниматься частным обучением итальянского, раз в месяц получать набор продуктов для матери, зарабатывать 100 долларов и то, что мне платили в «Насьонале», хотя эти деньги я не считал, потому что не было никаких гарантий, что нам будут платить каждый месяц.

Со временем пути Фонсеки и Агилеры разошлись, и мне пришлось выбирать между ними. Один говорил мне одно, второй – другое. Я решил довериться Фонсеке. Я всегда чувствовал его поддержку, но в то же время у меня никогда не было никаких проблем с Агилерой, я до сих пор приветствую его при встрече. Он знает, что я должен был выбрать кого-то одного. Я никогда не подписывал никаких бумаг с Фонсекой. Честно говоря, не знаю почему. Несколько раз я говорил ему: «Раз я дал вам обещание, значит, сдержу его».

Вскоре я узнал, что из всех футболистов, с кем работал Фонсека, мне он платил меньше всего. Я последним получал новые бутсы. Заработанным я делился с семьей, у меня была возможность немного помогать отцу, который переживал непростые времена.

Было много обещаний по поводу моего будущего. Каждый раз при встрече он рассказывал мне, что вот это произойдет вот так, а вот это – так, и каждый раз это было убедительно. У него была огромная машина, а сам он жил в Италии. Казалось, что дела идут хорошо. Я общался с молодыми футболистами, работавшими с ним, мы обсуждали его машину и дом. У тебя нет мыслей: «Скоро и у меня все будет точно так же». Скорее, ты думаешь, что раз у него это все есть, значит, он успешен, он что-то из себя представляет. И ты можешь стать таким же.

Когда я перешел в основную команду «Насьоналя» из молодежной, все 100% прав на меня принадлежали клубу. Но в Уругвае такая система: в случае трансфера 20% от суммы сделки перечисляется футболисту. Поэтому, если Фонсека собирался приобрести меня у «Насьоналя» за миллион долларов, 200 тысяч полагались мне. Фонсека сказал, что я должен отказаться от 200 тысяч, чтобы он 800 тысяч заплатил «Насьоналю». Он сэкономит на трансфере, но мне был обещан бонус в 200 тысяч, который будет включен в мой первый серьезный контракт с европейским клубом. На тот момент я очень хотел перебраться в Европу и согласился: «Ладно, пусть будет так. Я просто хочу уехать». Пусть эти деньги будут включены в мой контракт, сейчас они мне не нужны. В очередной раз я оказался слишком доверчивым, а когда осознал ошибку, было поздно.

Проблемы с агентами действительно существуют. Родители зачастую стараются поступить как можно лучше, забирая деньги, но это идет во вред способностям ребенка в будущем зарабатывать еще больше. Я сумел избежать сделок, которые могли нести в себе опасность. Я много времени провел на улице и был в курсе всевозможных ловушек и фокусов, которые меня ждали.

Иногда давление на тебя может оказывать даже собственная семья. Я люблю своих родителей, братьев и сестер, я хочу помочь им, но мне пришлось ввести правило, что если они не хотят помогать себе сами, ничего не будет. Мы все жили в одном мире – у всех у нас были ограниченные возможности, приходилось мириться с трудностями. Мне ничего не доставалось даром. На некоторое время я перестал общаться с отцом, который решил, что больше не должен работать, потому что он отец Луиса Суареса. Я сказал ему: «Кто из нас играет в футбол, ты или я?»

Безусловно, я буду помогать ему, ведь он мой отец, но и он должен прилагать усилия со своей стороны. Какое-то время мы с ним ругались на этой волне, это было ужасно, но в итоге я нашел ему работу. Больше года он уже работает там, чему очень рад. У моей мамы своя пекарня, она продает хлеб прямо из своего дома. У меня шесть родных братьев и сестер, много племянниц и племянников, и я хочу, чтобы они видели во мне своего брата или дядю, а не знаменитого футболиста.

В такой большой семье, как у меня, у кого-то в любом случае появляются проблемы, но большинство семейных проблем не решить деньгами. У тебя есть деньги, но проблема остается. Либо ты решаешь проблему для кого-то, а затем этот человек снова обращается к тебе со своим дядей или братом дяди, у которого тоже есть проблема. Меня обвиняли, мол, мой брат играет в футбол, но никогда мне не помогает. Но я не собираюсь помогать тем, кто не хочет помочь себе сам.

Они могут считать меня скупердяем, но в глубине души они понимают, что тут идет речь о том, что нужно уметь правильно оценивать вещи. Я помогу людям, которые ценят то, что имеют. Это самоуважение. У меня серьезное отношение к труду. Наверное, потому что я знаю, каких трудностей мне это стоило. Мне приходилось постоянно ездить на автобусе, ходить пешком и скрести деньги на то, что другим доставалось даром. Так же я буду относиться и ко своим детям. Они получат все, что я смогу им дать, но они должны будут научиться правильно относиться к жизненным ценностям.

Я не собираюсь покупать особняки для своих братьев и сестер. Они не переедут из съемной квартиры в огромный особняк, потому что это не наш путь, мы не такие. Они не будут счастливы, им будет некомфортно. Другой менталитет. Моя семья приняла это и меня таким, какой я есть, однако люди, каким-то образом связанные с футбольными семьями, этого не понимают. Я отрицательно отношусь, когда семья перестает работать, когда сын или брат, выступающий в Европе, начинает получать огромные деньги.

Когда я перебирался в Европу, я сказал отцу, что он теперь может не работать. Это была моя ошибка, о которой я позже жалел. Поначалу я думал: «Ему будет нормально». Но потом поймал себя на мысли: «Зачем я сказал ему подобное?» Он знал себе цену благодаря работе, он работал долгие годы, работа была частью него. Это было самоуважением, он мог чувствовать себя личностью. Если твой отец не хочет работать, это проблема. Окружавшие его люди твердили: «Это отец Луиса Суареса!» Но он живет своей жизнью, у него свои ценности и достоинства. Я говорил ему: «Я не буду помогать тебе, пока ты не ценишь то, что имеешь, то, кем ты являешься и что делаешь». Убедить его было непросто, но в итоге мы нашли решение. По большому счету, проблема была в окружении. Люди говорили: «Ты ведь отец Суареса, ты не должен это делать». Сын может помочь, предоставить условия, но не решить всю твою жизнь. Нужно уметь ценить себя, жить своей собственной жизнью. В обратном случае на тебя будут смотреть по-другому. Будут говорить: «Мужик разбогател, потому что его сын футболист. Не жизнь, а сказка». Если же ты уважаешь себя, ценишь себя, то никогда не согласишься на подобное.

Ни в коем случае нельзя переставать уметь ценить то, что имеешь, и нельзя забывать то, как ты этого добился. Помню, когда мне было 10-11 лет, одноклубник моего старшего брата пришел к нам и принес вещи из секонд-хенда. Я очень хорошо помню радость на лице моего младшего брата. Семья и друзья никогда не скажут, что я изменился, добившись успеха, потому что это не так. Я никогда не буду покупать роскошные тачки. Я не против, если кто-то действительно любит это, но я никогда не понимал подобного. Это не про меня.

Фото: REUTERS/Andres Stapff; twitter.com/MostarLFC; REUTERS/David W Cerny

Другие посты блога

Все посты