«В Голландии молодым футболистам папы покупали машины. Я в их возрасте не мог позволить себе кроссовки»

Новая глава автобиографии Луиса Суареса – о том, что происходит с молодыми игроками, на которых сваливаются большие деньги, о собственном прозвище и о том, как для защитников стать занозой в заднице.

Иногда в футболе период адаптации в новом чемпионате затягивается. По крайней мере, у меня было именно так. До определенного времени на роскошной «Амстердам Арене» я продолжал играть в той же манере, как и на улицах Монтевидео. Но суть в том, что если хочешь продолжать прогрессировать, нужно осваивать новые вещи и учиться. К примеру, в «Аяксе» я стал серьезнее тренироваться, а на поле перестал двигаться столь хаотично. Я учился быть умным игроком, который думает на поле. В Уругвае мы проводили на тренировке по два с половиной часа, полчаса при этому уделяя исключительно беговой работе. В «Гронингене» занятия длились от часа до 75 минут. В «Аяксе» и того меньше.

Я понял, что нужно правильно тренироваться, но «правильные тренировки» – это не просто усердная работа. Работать нужно было не только интенсивно, но и грамотно. Кроме того, важнее всего были матчи. Я научился организовывать свои действия на поле. Приехав в Голландию, я носился по полю все 90 минут. Когда я чувствовал, что нужно прессинговать, я бежал и прессинговал. По возможности бежал за каждым мячом. Но со временем я научился это контролировать и играть так, как нужно команде. Я прибавил в тактическом плане.

В «Гронингене» тренеры говорили мне: «Нет, нет, Луис, стой на месте, пусть прессингует Эрик Невланд. А когда он отойдет глубже, выдвигайся вперед и начинай прессинговать». Я научился ждать подходящий момент. Всегда ждешь подсказки кого-то из полузащитников: «Давай!». И ты бежишь прессинговать. Центральный полузащитник дает команду, и ты ее выполняешь. Не было никакого смысла носиться по полю в одиночку – ты просто вхолостую потратишь все свои силы. Вместо этого мы координировали наши действия, выбирая моменты для активности.

Бежать в атаку я любил гораздо больше, чем защищаться. «Девяткой» в нашей команде был Клаас-Ян Хунтелаар, поэтому я играл чуть правее или левее. В схеме «Аякса» 4-3-3 крайние форварды должны были возвращаться назад и опекать крайних защитников соперника. Из семи подключений фулбэка по ходу матча я бежал за ним всего раз. Я пытался объяснить тренеру, что не могу возвращаться, в этом случае у меня не оставалось сил продолжать атаковать с той же энергией. Временами это приводило к проблемам, в частности при ван Бастене, но иногда мы находили компромисс. Бывало,что кто-то из тренерского штаба говорил мне: «Луис, не преследуй их игроков, оставайся высоко на поле и береги силы, чтобы реализовать свой момент». Но я учился играть так, чтобы это шло на пользу команде.

Тренировки мне нравились. В Голландии на тренировках молодежь работает исключительно с мячом, причем все время. В уругвайских академиях детей в первую очередь заставляют бегать. Семилетние мальчики пробегают три круга на стадионе, после чего им, возможно, дадут мяч. Поэтому существует такая разница в техническом оснащении игроков в Голландии и Уругвае. Мы же, в свою очередь, даем футболистов, готовых биться и сражаться, словно от игры зависят их жизни. Очень сложно стать техничным игроком, если в семь лет тебя заставляют бегать.

Также я заметил различия и в предсезонной подготовке. Долгие годы в Уругвае предсезонка проводилась в течение месяца, причем 20 дней ты бегаешь на пляже с привязанными к плечам мешками с песком. Или делаешь рывки на крутом песчаном склоне, пока ноги не станут напоминать ствол дерева. Иногда за день до игры меня отправляли на затяжную пробежку, и я размышлял: «Как после сегодняшней пробежки я смог играть завтра?»

Но все было именно так: бег и нагрузки в течение 20 дней.

В связи с этим должен признаться: в плане работы на тренировках я далеко не идеал. Ассистент главного тренера сборной Марио Ребольо назвал меня «Gruñón» (Ворчун, как в сказке о Белоснежке и семи гномах). Прозвище прижилось. Я всегда был тем, кто вечно твердит: «Что, бегать?» Но потом, правда, я начинаю бегать. Или нам сказали 30 раз повторить какое-то упражнение. Я начинал: «Что? 30 раз?» И делаю 30 раз.

Я и сейчас остаюсь Ворчуном, но никто не скажет про меня: «Вот, посмотрите, зазвездился», потому что я всегда нытиком. Любой мой тренер вам это подтвердит.

Тренировочная методика в «Аяксе» подходила мне больше всего. Игровые занятия были гораздо комфортнее бессмысленных силовых нагрузок, с которым я сталкивался ранее. В тренажерном зале тоже было чуть попроще. Не люблю сильно усердствовать на тренажерах. Я лично считаю, что игрок лучше всех остальных знает способности своего тела. В «Насьонале» я говорил: «Сегодня не могу, ведь я делал это вчера». Однако это никогда не срабатывало – тренер по фитнесу всегда расписывал нам все упражнения и количество повторений. В «Аяксе» работать в тренажерке меня никто не заставлял. Методика, когда за мной наблюдают, но в то же время дают возможность самостоятельно решить, что для меня лучше, была в новинку.

В «Аяксе» все упиралось в работу с мячом и отработку передач. Причем играть в пас ты должен был не только в ситуациях, когда некуда бежать и нет возможности пробить, как я привык. Ты должен был отдать передачу потому, что, как там говорят, пас – это верное решение. Это была основа всего. И мне было непросто к этому привыкнуть поначалу. Я предпочитал отбороться за мяч, развернуться и ударить по воротам. Вот это была моя игра. В «Аяксе» приходилось адаптироваться к обеим манерам. Команда приспосабливалась к моему стилю, я старался вписаться в командный.

Я оставался после тренировок и работал над слабыми местами: левой ногой, прыжками и ударами. Я и сейчас продолжаю так делать. Я хочу продолжать прогрессировать. Я мог просто приехать в Голландию с мыслью: «Я забил кучу голов, просто продолжу играть в том же духе», но мне этого не хотелось, я не собирался опираться лишь на то, чего добился раньше. Я видел много игроков, совершивших ошибку, решив, что всего уже добились. Очень часто молодежь наступает на эти грабли, получив серьезные бонусы в юном возрасте. С таким я даже сталкивался еще в «Насьонале». Были ребята 16-17 лет, терявшие ценности, начав зарабатывать огромные деньги в первой команде. 3-4 года спустя игроки, которые прибавляли постепенно и начинали зарабатывать больше, продвигаясь по карьерной лестнице, добивались успеха, а молодежь, на которых в раннем возрасте сваливались огромные деньги, играла во втором дивизионе. Всему свое время.

Я помню игроков «Насьонале», которые при переводе в первую команду покупали себе машину на повышенную зарплату. Не такую, конечно, какую позволяли себе в таких случаях голландские игроки в «Аяксе», но машина есть машина. Я им говорил:

– О, вижу, ты машину купил!

– Да, да, взял себе авто.

– А туалет в ней есть?

Просто моим приоритетом всегда была в первую очередь крыша над головой. Если у тебя есть дом, можно задуматься и об автомобиле.

Конечно, в «Аяксе» у большинства молодых игроков были и машины, и дома с туалетами. Большинству парням моего возраста папа мог купить все, что они пожелают. Это кардинальным образом отличалось от моей жизни в Уругвае. У меня никогда не было возможности попросить родителей купить мне что-то, в надежде, что для них это посильно. Я себе пару кроссовок не мог позволить, какая там машина. Но то, что казалось проблемой, в итоге пошло мне на пользу. Это помогло мне всего добиться. Если папа может купить тебе все, что угодно, зачем убиваться на поле? Были такие игроки, которые не выкладывались, ведь у них уже все было.

И подобное относится не только к Голландии, просто я столкнулся с этим на своем примере. Думаю, это имеет место и в других местах. Голод играет ключевую роль в таких ситуациях, а если ты избалован, то это скажется и на поле. Голод до побед заставлял меня стараться опередить любого соперника в борьбе за каждый мяч. Даже сейчас я не позволяю себе впустую потратить хоть секунду игры. Если на 89-й минуте мяч катится в аут, я побегу за ним. Я так вижу футбол, мне грустно наблюдать, когда игроки бросают играть даже в ситуациях, когда вполне можно отвоевать мяч. У меня внутри это стремление, и я никогда не пойму тех, кто им не обладает.

Когда Мартин Йол сменил в «Аяксе» ван Бастена, я, наконец, получил тренера, с которым был на одной волне.

***

В Европе меня также разочаровывал чересчур спокойный подход к определенным вещам, что, на мой взгляд, не лучшим образом сказывалось на настрое. Я и у тренеров наблюдал подобное. Помню, в «Гронингене» мы как-то проиграли «Утрехту» 0:5, и один из центральных защитников резервной команды дебютировал в основе, выйдя на замену на 20 минут. После матча тренер сказал: «Что ж, мы проиграли, но давайте поздравим игрока молодежки, сыгравшего за первую команду».

Начнем с того, что тому дебютировавшему «юнцу» было уже 23 года. А мы пропустили пять мячей. А подход был, мол, он молод, он дебютант, давайте отпразднуем. Мне было 19, и внутри я кипел от того, что мы проиграли 0:5. Я не мог смириться с тем спокойствием и улыбками на их лицах. Мне было непонятно, как можно вообще претендовать на что-то с таким отношением к делу. Я всегда относился к игре по другому, тем более, как нападающий.

Если партнеры видят, что впереди форвард бежит за каждым мячом, старается отобрать его для команды, борется, бьется, это влияет и на остальных игроков. Ты – нападающий, а значит и первая линия своей команды, человек, которого перед собой видит каждый твой партнер. Ты можешь надломить защитников соперника, прессингуя и выматывая их. Многие защитники сталкиваются с проблемами, играя против настырных форвардов. «Pesado» («назойливый»), как мы говорим на испанском. Настоящая заноза в заднице. Ты прессингуешь их, бежишь за каждым мячом, борешься, даже если они в два раза больше тебя, – именно это создает дискомфорт для защитников. Мне это по душе. Они всегда в напряжении, а значит, вполне могут ошибиться. Получая мяч, они уже не чувствуют себя столь комфортно. Уверенность игрока, который беспрепятственно доставляет мяч вперед со своей половины поля, только растет. А защитник, на котором постоянно висит нападающий, рано или поздно оступится.

Он всегда в напряжении, постоянно вынужден оглядываться. Многие защитники говорили мне: «Расслабься, ты уже забил два, хватит». А я отвечал: «Ладно, может быть, если перестанете бить меня».

Я всегда стремился к тому, чтобы мое стремление побеждать было заразительно, чтобы оно распространялось по команде и передавалось другим футболистам. Йол это оценил. Он был первым тренером, обратившимся к своим футболистам: «Следуйте за ним, делайте так, как он». Фанаты тоже были рады, это являлось одной из причин, почему они так сильно поддерживали меня. Я отличался от игроков, к которым они привыкли. Им казалось, что я хочу побеждать точно так же, как и они сами. У Йола был тот же голод до побед, что и у меня. Он увидел во мне человека, который был необходим для успеха. У него, как у любого тренера, были свои плюсы и минусы. Что-то работало, что-то не очень. Но своим умением мотивировать игроков он меня действительно впечатлил. Также он был первым тренером, позволившим мне действовать на поле так, как мне хотелось. На первых тренировочных занятиях он узнал мой характер, посмотрел, как я работаю и как играю. Во мне он увидел качества, которые хотел видеть у нового капитана «Аякса».

Фото: REUTERS/Michael Kooren; ajax.nl