Пиппен утверждает, что играл лучше Джордана: на Майкла переписывали чужую статистику, в «гриппозной игре» нет подвига, а в финале-92 он все портил
Полное собрание претензий к лучшему игроку в истории НБА.
Полное собрание претензий к лучшему игроку в истории НБА.
В начале ноября великий форвард «Буллз» Скотти Пиппен выпустил книгу Unguarded, рассказывающую о его тяжелом пути в НБА, годах в составе «быков» и заключительном этапе карьеры в «Хьюстоне», «Портленде» и снова «Чикаго». Литературная работа во многом стала реакцией на нашумевший документальный сериал ESPN «Последний танец», посвященный карьере Майкла Джордана – легендарного одноклубника Скотти и лидера чемпионских «Буллз».
С момента выхода документалки Пиппен обвинял бывшего партнера в попытке подделать историю ради собственной выгоды и даже покушался на святое: уверял, что был более сильным игроком, чем Майкл.
Выход произведения позволил собрать все претензии экс-игрока к Джордану воедино. Большая часть из них представлена ниже в том виде, как о них писал сам Скотти.
***
Материал выполнен по тексту мемуаров Unguarded (Скотти Пиппен, Майкл Аркуш).
Джордан снял «Последний танец», чтобы затмить Леброна, но забыл про одноклубников из «Чикаго»
Я получил сообщение от Майкла Джордана. Он не так уж часто писал мне.
«Как дела, чувак? Слышал, что ты недоволен мной. Я бы с радостью обсудил это с тобой, если ты найдешь минутку».
У меня было запланировано много дел на этот вечер, к тому же я понимал, что разговор займет некоторое время.
Я ответил ему через полтора часа: «Давай поговорим завтра».
Майкл оказался прав: я был недоволен им. Все из-за «Последнего танца» – десятисерийного документального фильма про последний чемпионский сезон «Чикаго Буллз» (1997/98), который в первые недели пандемии посмотрели миллионы людей.
Два финальных эпизода вышли на экраны 17 мая. Как и предыдущие восемь, они возвеличивали Майкла Джордана и в то же время не отдавали должное мне и моим одноклубникам. И вина за это во многом лежала на Майкле. Продюсеры гарантировали ему контроль и возможность редактирования конечного продукта. В ином случае документалка бы просто не вышла. Он был и главным героем, и режиссером.
***
Я пришел в лигу новичком в 1987-м и ценю проведенные в «Чикаго» годы больше всего в карьере. Двенадцать человек, объединенных одной целью, воплощали в жизнь свои детские мечты из тех времен, когда для счастья им было достаточно только мяча, кольца и воображения. Быть частью «Буллз» на протяжении 1990-х означало быть частью чего-то волшебного. Для нашего времени и на все времена.
Однако Майкл решил доказать современному поколению фанатов баскетбола, что в те годы он затмевал всех вокруг, и что сейчас он по-прежнему недостижим даже для Леброна Джеймса – игрока, которого многие считают равным или превосходящим Джордана.
Так что Майкл представил свою историю, а не историю «последнего танца», как тренер Фил Джексон назвал сезон-1997/98, когда стало очевидно, что оба Джерри (владелец Джерри Рейнсдорф и генеральный менеджер Джерри Краузе) намерены распустить нашу банду вне зависимости от того, что произойдет дальше. Краузе еще осенью 97-го сказал Филу: «Ты можешь пройти чемпионат с 82 победами, но это ни на что не повлияет. Нынешний сезон в любом случае станет последним для тебя в качестве тренера «Чикаго».
ESPN прислал мне ссылки на первые восемь эпизодов за несколько недель до премьеры. Я смотрел документальный фильм в Южной Калифорнии с тремя сыновьями и не мог поверить своим глазам.
Среди сцен первого эпизода были следующие:
• Майкл, первокурсник из университета Северной Каролины, совершает победный бросок против Джорджтауна в финальной игре NCAA 1982 года;
• Майкл, выбранный «Буллз» третьим на драфте 1984 года позади Хакима Оладжувона («Хьюстон») и Сэма Боуи («Портленд»), рассказывает о мечте перевернуть представление о франшизе;
• Майкл ведет «Буллз» к волевому камбэку и триумфальной победе над «Бакс» уже в третьей игре в карьере.
И так продолжается дальше: все внимание сосредоточено на номере 23.
Даже во втором эпизоде, где фокус немного смещается на мое сложное детство и тяжелый путь в НБА, сюжетная линия все равно возвращается к Майклу и его нацеленность на победы. Меня изобразили просто человеком, который ему иногда помогал. «Лучший партнер за все время», – вот как он назвал меня. Это не могло прозвучать снисходительнее, даже если бы он постарался.
Каждый эпизод выглядел одинаково: Майкл на пьедестале, его одноклубники вторичны и значат меньше. Без разницы, о ком из нас он говорил, все сводилось к тому, что мы были лишь «группой поддержки».
От одного сезона к другому мы либо не заслуживали упоминания, либо получали слишком мало внимания во время побед, зато после поражений вся критика лилась на нас. Майкл мог попасть лишь 6 из 24 бросков с игры, допустить 5 потерь, но в глазах обожающей его прессы и зрителей он по-прежнему оставался Безукоризненным Джорданом.
На протяжении нескольких последних недель я говорил со многими бывшими одноклубниками, и они, как и я, чувствуют, что к ним проявили неуважение. Как Майкл только посмел обращаться так с нами после всего, что мы сделали для него и его драгоценного бренда?
Майкл Джордан никогда бы не стал Майклом Джорданом без меня, Хораса Гранта, Тони Кукоча, Джона Пэксона, Стива Керра, Денниса Родмана, Билла Картрайта, Рона Харпера, Би Джей Армстронга, Люка Лонгли, Уилла Пердью и Билла Уэннингтона. Извиняюсь перед теми, кого я не упомянул.
Я не пытаюсь доказать, что Майкл не стал бы суперзвездой. Нет, он был великолепен. Но он использовал командный успех (6 титулов за 8 лет), чтобы достичь такого уровня известности, которого в современном мире не достигал ни один спортсмен, за исключением Мохаммеда Али.
Ситуацию не красит и то, что Майкл получил 10 миллионов долларов за роль в документалке, в то время как я и мои одноклубники не заработали на этом ни цента. Это вновь напомнило о порядках из тех времен: на протяжении целого сезона мы позволяли камерам вторгаться в раздевалки, тренировочные занятия, отели и даже в наши личные жизни.
Майкл оказался не единственным бывшим одноклубником, кто написал мне тогда. Через два дня после его сообщения я получил письмо от Джона Пэксона, стартового разыгрывающего во время двух первых чемпионских титулов, в будущем ставшего сначала генеральным менеджером, а затем и вице-президентом по баскетбольным операциям «Буллз». А ведь с ним я общался еще реже, чем с Майклом.
«Эй, Пип, это Пэкс.
Майкл Рейнсдорф дал мне твой номер. Просто хочу, чтобы ты знал: я уважаю тебя как одноклубника. Они могут рассказывать любые сюжеты, но я полагаюсь на пережитый опыт. Я видел, как ты вырос из новичка в профессионала. Не позволяй никому, включая медиа, определять, кто ты. Ты успешен, тебя ценят, я всегда считал себя счастливчиком за то, что получил возможность играть вместе с тобой».
Я получил сообщения от Майкла и Пэксона с разницей всего в два дня. Совпадение? Не думаю.
Они оба беспокоились из-за того, насколько сильно я могу разозлиться из-за сериала. Они пытались удостовериться, что я не доставлю проблем ни «Буллз», которые по-прежнему платят Пэксону деньги как советнику, ни наследию Майкла, которое всегда вызывало беспокойство.
Скотти никогда не дружил с Майклом. Его с самого начала бесило, что Джордан был любимчиком тренера Коллинза
Моей самой большой претензией к тренеру Дугу Коллинзу, руководившему «Чикаго» с 1986 по 1989 год, было то, как сильно он любил Майкла. Он больше походил на фаната, нежели на тренера. Когда какой-нибудь репортер писал что-то негативное про Майкла, а это случалось периодически, Дуг начинал защищать Джордана так, будто кто-то оскорбил его девушку.
Никогда не забуду ссору между этими двумя влюбленными, произошедшую после того, как Майкл ушел с тренировки, жалуясь, что Дуг озвучил неправильный счет двусторонней игры. Эм Джей настаивал на 4:4, а Даг объявил 4:3 не в пользу Майкла.
Майкл Джордан ненавидел проигрывать больше, чем кто-либо.
Но довольно скоро они помирились. Майкл поцеловал Дуга в щеку напротив объективов камер. Про себя я подумал, что это отвратительное поведение для двух взрослых мужчин.
«Пип, как низко еще падет Дуг?» – спросил меня Хорас Грант.
Хотел бы я знать.
***
Мы с Майклом общались довольно неплохо, но могу точно сказать, что мы никогда не были близки. Возможно, все сложилось бы иначе, если бы мы вместе играли в гольф, как он предлагал мне, когда я был новичком. Но я сомневаюсь. Он жил в обособленном ото всех остальных мире. Это проявлялось довольно часто.
Все (парни из Nike, Gatorade, NBC, Ахмад Рашад и другие) крутились вокруг Майкла, будто перед ними стоял король Сиама. А он был лишь баскетболистом.
И я принял решение, о котором не пожалел ни разу. Я не собирался становиться одним из тех, кто отчаянно пытается понравиться Майклу Джордану. Только наметив собственный курс и не надеясь на его одобрение, я мог раскрыть свой потенциал и как игрок, и, что более важно, как человек.
Сколько себя помню, меня окружали одиннадцать братьев и сестер, которые любили меня без каких-либо условий. Я никогда не считал, что должен добиваться чьего-то расположения. Они были моими лучшими друзьями и навсегда останутся ими.
На Джордана специально записывали статистику других игроков
В чемпионате-1989/90 мы с Майклом соревновались друг с другом в том, кто сделает больше перехватов за сезон. Мы решили, что это окажется здоровым состязанием, которое поможет нам еще больше сконцентрироваться на обороне.
Фил Джексон относился к этому иначе. Он считал, что парень, чье имя стоит напротив записи о перехвате, не всегда тот, кто его спровоцировал. Более того, если ты выдвигаешься, чтобы забрать мяч, и при этом проваливаешься, вся остальная команда пропускает открытый бросок или проход под кольцо. Таково было его мнение.
В любом случае, как я понял уже потом, наше состязание не было справедливым.
Не потому, что Майкл лучше защищался. Господи, уж точно нет. Но Майкл умел заставить людей выполнять то, что ты хочешь. Я видел это множество раз: от первого тренировочного лагеря в 1987-м до нашего последнего победного похода в 1998-м.
Вот как это работало.
Скажем, я прервал движение мяча и подтолкнул его к Майклу. Мне должны добавить один перехват, верно? Как бы не так. Гораздо чаще в статистическом протоколе перехват записывали на его имя. И я ничего не мог с этим поделать.
Однажды один из статистиков зашел в нашу раздевалку после игры и передал протокол Филу и другим тренерам. Там отображались очки, подборы, передачи, перехваты, блок-шоты, потери и другие показатели тех, кто принимал участие в игре.
Я не мог поверить в то, с каким взглядом тот парень посмотрел на Майкла: «Видишь, Эм Джей, мы заботимся о тебе».
Не удивительно, что за девять сезонов, которые мы провели вместе, он лишь дважды набирал меньше перехватов в среднем, чем я.
Конечно, перехваты не определяют итоговое влияние игрока на своей половине площадки. Вне сомнений я превосходил Майкла как в индивидуальной, так и в командной защите. Однако из-за того, что медиа не верили, что Майкл может ошибаться, он каждый год претендовал на награду лучшему защищающемуся. А я нет.
Джордан не ценил других игроков и поехал на Олимпиаду-1992 ради собственного бренда. Его пытались спустить на землю
Я восстанавливался после операции, и «Буллз» должны были начать сезон без меня. Однако они потеряли еще одного человека: за день до драфта Чарльз Оукли отправился в «Никс» в обмен на центрового Билла Картрайта.
Я сразу же позвонил Оуку: «Эй, парень, мне жаль. Не могу поверить, что они обменяли тебя».
Он тоже не мог в это поверить. Оук не был запасным. Он считался одним из краеугольных камней франшизы.
Майкл, который с уходом Оука лишился лучшего друга в команде, выпалил: «Мы отказались от лучшего подбирающего в лиге. Как мы заменим его?»
Хороший вопрос.
Мы потеряли не только подбирающего. Оук был тем лидером, которым никогда не мог и не сможет стать Эм Джей. Каждой команде нужен Чарльз Оукли. Тот, кто умрет за тебя.
Когда Оук уходил, он раскритиковал организацию за то, что здесь относились к нему с недостаточным уважением. Как же я понимал его.
***
В июле 1991 года со мной связался директор спортивного направления университета Кентукки Си Эм Ньютон. Вскоре он должен был стать президентом федерации баскетбола США и потому спрашивал, заинтересован ли я попасть в число 12 баскетболистов, которые отправятся на Олимпиаду в испанскую Барселону?
Другие страны уже годами полагались на профессионалов. Почему бы и нам не поступить так же?
Последней каплей для всех стали Игры 1988 года в Сеуле, где команда США под руководством тренера университета Джорджтауна Джона Томпсона, в составе которой были потрясающие игроки-студенты Дэвид Робинсон, Дэнни Мэннинг и Стэйси Огмон, была вынуждена бороться за бронзовые медали после поражения от Советского Союза. Люди находились в бешенстве. Баскетбольная команда США не должна проигрывать на олимпиадах. И уж точно не русским… только если не произойдет что-то подозрительное, как в 1972 году.
Я ответил Ньютону согласием в рекордно быстрое время. Не хотел, чтобы он успел передумать. Затем я поинтересовался по самым разным причинам, будут ли в команде Майкл Джордан и Айзейя Томас.
«За Майклом закреплено место, – ответил Ньютон. – Он просто еще не дал согласия».
По поводу Айзейи меня уверили, что его в команде не будет. Этого было достаточно.
Я связался с Майклом, поскольку не мог больше хранить молчание, и рассказал о звонке от Ньютона.
«Ты собираешься играть за Дрим-тим?» – спросил я.
«Еще не знаю. Обдумываю это», – ответил Майкл.
Я повторил свой вопрос, когда мы точно узнали, что Соединенные Штаты намерены использовать в Барселоне профессиональных игроков.
«Ты шутишь? – усмехнулся он. – У меня уже есть золотая медаль. Я хочу насладиться летом».
Но в конце концов Майкл согласился присоединиться к команде. Не из-за какого-то чувства долга перед Дядюшкой Сэмом. Он играл ради роста популярности игры и, будем честны, ради собственного бренда. Два огромных спонсора-корпорации (McDonald’s и Gatorade) выделяли деньги на Игры. Если бы он остался дома, это бы плохо выглядело.
***
Осенью 1991-го вышла новая книга «Правила Джордана», которая рассказывала о нашем чемпионском сезоне. Я до сих пор не прочитал ни одного слова из этой книги Сэма Смита и не собираюсь. Мне не нужно читать об этом, я прожил это.
Тем не менее я часто слышал, о чем в ней было написано. О том, как Майкл дрался с Уиллом Пердью. О том, как Майкл не хотел, чтобы мы пасовали мяч Биллу Картрайту в концовках. О том, что Майкл встречался с экстрасенсом, когда у него началась череда промахов. И так далее.
Книга гиперболизировала многое. Показанное напряжение между игроками, а также менеджментом в действительности было в любой команде и в любом сезоне. Единственная причина, почему на это обратили внимание, может быть описана двумя словами: Майкл Джордан.
Долгие годы шли спекуляции насчет того, откуда автор взял информацию. Я ни секунду не верил, что основным источником был Хорас Грант, как предполагал Майкл в «Последнем танце». Сэм Смит освещал дела команды для Chicago Tribune и получал лакомые сведения от многих игроков, тренеров и других связанных с командой людей. И да, этот список включает Джерри Краузе.
Джерри был известен тем, что скрывал информацию от репортеров. И он пришел в бешенство из-за десятков историй из книги, которые были наглой ложью.
Но подумайте: Джерри потратил годы на сбор чемпионского состава, и когда его детище принесло первые плоды, не получил должного внимания. Оно досталось Майклу. Так что Краузе решил спустить Джордана на землю.
В любом случае книга не причинила вреда Майклу. Никакого. Хорошо, он не был святым. А кто был? Он был самым обожаемым спортсменом мира, за исключением, возможно, Мохаммеда Али. И ничто из книги журналиста не могло изменить это.
Но он обвинил Гранта в вероятной передаче информации Сэму Смиту. А при этом в документалке рассказал о том, что, будучи новичком, застукал одноклубника в отеле с кокаином и травкой.
Лучше всего на это отреагировал Хорас на радио в прошлом году: «Если ты называешь кого-то стукачом, то ты и сам есть чертов стукач».
В одном из эпизодов Джордан вспоминает, насколько был разочарован Деннисом Родманом из-за того, что тот удалился с игры во время сезона-1997/98. Я тогда восстанавливался от операции на ноге. И Майкл сказал, что Деннис оставил его играть в одиночку.
В одиночку? А как насчет тех профессионалов, что находились рядом на площадке?
Я мог бы продолжать бесконечно и рассказывать о разных случаях пренебрежения ко мне и моим партнерам. Но есть ли в этом смысл? Рейтинги подтвердили, что Америка по-прежнему любит Майкла Джордана так же, как в 80-е или 90-е. Это никогда не изменится, и я могу принять это.
Каждый считал его суперзвездой. Не Скотти Пиппена. Никогда не Скотти Пиппена. Но это только потому, что он первым попал в лигу, на три года раньше меня. С тех пор как он утвердился в своем статусе, я всегда воспринимался как парень номер два вне зависимости от того, как быстро развивался в игре на обеих сторонах площадки. Правда заключается в том, что через три или четыре года я стал настолько же важен для «Чикаго», как и он. И мне плевать, сколько титулов самого результативного баскетболиста он завоевал.
Решающую игру финала 1992-го вытащили Пиппен и запасные, Джордан только мешал
Сериал ESPN не смог рассказать о моей удостоившейся попадания в Зал славы карьере так, как она того заслуживала. И это шло от моего бывшего одноклубника, которого я считал другом. Этому нет прощения. Майкл будто ощущал необходимость принизить меня, чтобы возвысить себя. При всех своих достижениях на баскетбольной площадке и вне ее он должен был чувствовать себя более уверенно. Но увы.
Начнем с того, что произошло во время шестого матча финала НБА 1992 года, где мы играли против Клайда Дрекслера и его «Портленда». Я, как и все остальные, был рад возможности выиграть чемпионство на домашней площадке.
Но к большому перерыву они вели 6 очков, и это нам еще повезло. Третья четверть была не лучше: их отрыв стал двузначным, и к началу четвертой мы отставали на 15 очков. Болельщикам стало не по себе, так же как и нам. Майкл пытался сделать слишком много и только мешал.
«Ты должен убрать его, – пытался убедить Фила Джексона ассистент Текс Уинтер. – Он передерживает мяч, ломает весь процесс».
Никто не разбирался в баскетболе так, как Текс. И он никогда не стеснялся критиковать кого-либо, в том числе и Майкла.
С началом четверти Фил выпустил на площадку меня и запасных. Я играл вместе с этими парнями (Би Джей Армстронгом, Бобби Хансеном, Стэйси Кингом, Скоттом Уильямсом) бесчисленное количество раз на тренировках. Я понимал, из чего они сделаны. Каждый из них знал о маленьких (я должен сказать больших) хитростях, необходимых для достижения победы в баскетбольном матче: как спровоцировать фол, как поставить заслон, как отдать экстра-пас.
И главное – как верить в себя и в других.
Мы перевернули игру и сделали рывок 14:2. К тому моменту, как Майкл вновь вернулся на паркет, на табло высвечивался счет 81:78 в пользу «Блэйзерс». Играть оставалось около восьми с половиной минут – Фил придержал его на скамейке дольше обычного.
В итоге «Блэйзерс» не смогли оказать сопротивление. Финальный счет – 97:93.
Но в документалке нет ни слова об этом камбэке, будто это все выдумка. Они показали только финальные секунды матча. Почему? Ответ очевиден.
Наследие Майкла пострадало бы, если бы все увидели, как «группа поддержки» меняет ход столь важной игры. «Буллз», скорее всего, проиграли бы, если бы Фил вернул Майкла на площадку раньше. Текс был прав: Майкл не двигал мяч.
Но вместо этого сериал сфокусировался на первой игре финала-1992 и продемонстрировал, как сильно Майкл хотел доказать, что финишировавший вторым в голосовании за титул MVP Клайд Дрекслер ему не ровня.
Скотти проигнорировал смерть отца Майкла и радовался уходу Джордана из «Буллз», так как считал себя лучшим игроком. Но провалился без него
Лето 1993-го. Я добился так многого за последние 12 месяцев. Победа над «Блэйзерс», золотая олимпийская медаль. Победа в финале над «Санз». У меня даже не было возможности прочувствовать все это в полной мере.
Наступил август, и я получил напоминание, насколько действительно хрупка человеческая жизнь.
Тело отца Майкла (Джеймса Джордана) нашли в болотах Южной Каролины. Мы все опасались худшего, когда он пропал за несколько недель до этого в Северной Каролине. Тем не менее у нас оставалась надежда, что все образуется, но теперь она исчезла. Он был застрелен, пока спал в машине на границе штатов. В 56 лет.
Джеймс Джордан обладал добрейшей душой. Он проводил много времени с командой дома и на выезде. Даже когда Майкла не было рядом. Мне кажется, он не пропустил ни одной игры плей-офф. Скажу без преувеличения, что с ним я общался лучше, чем с его сыном.
Как только я услышал новости, сразу же связался с парнем из отдела по связям с общественностью «Буллз» Тимом Халламом. Я надеялся, что Тим передаст Майклу то, как сильно я сопереживаю ему и его семье. Я не мог позвонить ему сам, так как у меня не было его номера. К тому же вокруг него находилось много людей, способных оказать поддержку. Он не нуждался во мне. Что я мог сказать из того, что не могли другие?
Тим ответил, что никто в организации до сих пор не связался с Майклом. Как только я услышал об этом, мне следовало сразу же попытаться найти другой способ для связи. Я знал достаточно людей, способных без проблем передать ему сообщение.
Но вместо этого я сказал себе, что сделал все, что мог. Я попытался. Передам соболезнования, когда мы увидимся в следующий раз – в тренировочном лагере в октябре.
Оглядываясь назад, я бы хотел бы свалить на молодость столь невероятную бесчувственность. Но я не могу. Этому нет прощения. Мой друг потерял отца, и я не сказал ему ни слова. Мне придется жить с этим до конца своих дней.
Почему я не предпринял других попыток?
Вероятно, я не хотел сталкиваться с горем Майкла. Так же, как я закрылся от собственного горя, когда мой отец скончался за три года до этого. Я всегда был хорош в избегании подобного типа боли. Слишком хорош.
***
Какое право Майкл имел называть меня эгоистичным?
Хотите знать, что значит быть эгоистичным? Это сказать о завершении карьеры прямо перед началом тренировочного лагеря, когда для организации уже слишком поздно бороться за свободных агентов.
«Это правда. Я сделаю объявление завтра».
Я был шокирован уходом Майкла из баскетбола. Но не стану врать: хотя я и скучал по нему, часть меня все же с интересом восприняла возможность увидеть жизнь без него. Еще перед тем как он завершил карьеру, я пришел к выводу, что я наш лучший разносторонний игрок.
Позвольте объяснить.
Между игроком и бомбардиром существует большая разница. Я управлял нападением, цементировал защиту и делал всех вокруг лучше. Как Мэджик в «Лейкерс». Командная химия, поддержка, привычка делиться – эту культуру создал и привил я, а не Майкл. И эта культура позволила нам стать чемпионами.
Так что я смотрел с оптимизмом на команду.
Помимо Хораса, Пэксона и меня, у нас теперь были: наконец-то решивший покинуть Европу Тони Кукоч; защитник Стив Керр, центровой Билл Уэннингтон; а также мой друг из Арканзаса Пит Майерс, который попал в стартовую пятерку вместо Эм Джея (заменить его было невозможно).
Считались ли мы претендентами на чемпионство? Вероятно, нет. Вы не можете потерять игрока калибра Майкла и ожидать, что удержите тот же уровень. С другой стороны, парни знали, что необходимо сделать для чемпионства, а это хотя бы чего-то, да стоило.
Но в плей-офф нам мучительно не хватало номера 23.
Во втором раунде игр на вылет в 1994-м «Нью-Йорк» взял первые две игры в «Гардене» и находился в отличной позиции. Так что перемотаем сразу к концовке третьей встречи серии, состоявшейся 13 мая.
Тайм-аут «Буллс» менее, чем за 18 секунд до конца. Мы впереди 102:100, хотя еще в конце третьей четверти вели 22 очка. Наш мяч.
Я был в восторге от того, что это владение расписали под меня. Все остальные игроки освободили правую сторону паркета, где я мог совершить бросок или пройти под кольцо. Только Тони стоял на той же стороне в углу. Я показал ему, что он должен уйти, но он не двигался. Мне пришлось исполнить тяжелую попытку, в результате которой мяч не коснулся кольца. Время на атаку истекло.
Последовал тайм-аут «Никс». Оставалось 5,5 секунды. Тони испортил наш большой момент.
А теперь Юинг попал «крюк» и сравнял счет.
Еще один наш тайм-аут. Осталось 1,8 секунды...
Мне припоминали эти 1,8 секунды так часто за последние 27 лет, что я почти уверен, что на моей могиле окажется следующая надпись: «Просидел на скамейке последние 1,8 секунды игры плей-офф между «Буллз» и «Никс».
Для начала скажу, что не воспринимаю эту ситуацию как низшую точку карьеры. Я считаю ее высшей. Верите вы мне или нет – без разницы.
Во время тайм-аута Фил сказал Тони совершить решающий бросок. Тому же самому Тони, что испортил предыдущее владение. А мне поручили вводить мяч в игру из аута.
Я был вне себя от ярости и дал Филу знать об этом.
«Сделай то, о чем я сказал», – рявкнул он.
«Да пошел ты», – ответил я.
Остальное – история. Тони попал с пяти метров через Энтони Мэйсона. «Буллз» – 104, «Никс» – 102.
В раздевалке стояло молчание, как в морге. Никто бы не предположил, что эти люди только что добыли победу, в которой они так нуждались для возвращения в серию.
Наш второй капитан Картрайт со слезами на глазах обратился ко мне так, чтобы слышали все: «Это был наш шанс сделать что-то самостоятельно. Без Майкла. И ты засрал его своим эгоизмом. Я не испытывал большего разочарования во всей жизни».
Я чувствовал себя ужасно. Не из-за того, что просидел финальное владение. А из-за того, как отреагировали парни. Я работал так много, чтобы завоевать их доверие, а теперь оно исчезло.
Оставалось только извиниться.
Но существовал один человек, на которого я действительно был зол – Фил. Мы обсудили ситуацию на следующий день. Он сказал, что я лучший распасовщик в команде и вспомнил три победных броска Тони во время регулярного сезона. Ничего, что изменило бы мое мнение.
«Хочешь сказать, что если бы играл Майкл, ты бы поставил его вводить мяч из аута по той причине, что Тони попал какие-то там броски?» – спросил я.
Не помню, что он ответил. Все, что я могу вспомнить, так это то, что мои отношения с Филом Джексоном закончились.
Через год Майкл прислал знаменитое сообщение по факсу: «Я вернулся».
Я отыграл 1386 матчей в регулярном чемпионате и плей-офф, но об этих 1,8 секунды люди спрашивают чаще всего: «Почему ты остался сидеть? Сожалеешь о чем-нибудь? Поступил бы иначе, если бы получил второй шанс?»
Эти вопросы справедливы, однако есть одно но: все это не имеет никакого отношения к «последнему танцу». Так зачем же Майклу понадобилось вспоминать этот случай? Он вообще задумывался о том, как это может повлиять на меня и мое наследие? Кроме того, его даже не было в команде в 1994-м. Он играл в бейсбол.
Майкл потерпел 9 поражений и добился 1 одной победы в плей-офф до того, как я присоединился к команде. В тот год, когда он пропускал игры на вылет, мы победили 6 раз.
ESPN намеренно не включил в «Последний танец» фразу про почтальона. «Гриппозная игра» Майкла – отыгрыш роли
Еще один пример вопиющего упущения в сериале касается первой игры финала 1997 года против «Джаз», прошедшей в воскресенье, 1 июня. До конца матча оставалось 9,2 секунды, обе команды набрали по 82 очка. Их звездный мощный форвард Карл Мэлоун, также известный как Почтальон, получил право на два штрафных броска.
Когда Карл стоял на линии, я сказал ему: «Почтальон не доставляет почту по воскресеньям».
Карл, который обычно попадает 76 процентов штрафных, смазал обе попытки. В следующем владении Майкл попал бросок в прыжке с сиреной и выиграл матч. Мы вышли вперед в серии, чтобы затем превзойти «Джаз» в шести матчах и завоевать пятое чемпионство.
Мои слова Карлу должны были присутствовать в документальном сериале. Можете поставить на то, что если бы их произнес Эм Джей, к ним отнеслись бы с полным вниманием, чтобы доказать: Майкл Джордан был не просто великим баскетболистом – он был мастером, использующим любые средства для победы.
В шестой игре той же серии я прервал ввод мяча из-за боковой в решающие секунды, когда у «Юты» еще оставался шанс сравнять счет или выйти вперед. Этот перехват запечатлен в документалке. Но никто не сделал акцента на том, кто совершил его. Взамен они сосредоточились на том, как бескорыстный Майкл отправляет мяч Стиву Керру, и тот реализует победный бросок.
В том, что сделал Майкл, не было ничего героического. Фил и Текс учили нас находить свободных партнеров с первого дня в команде.
Еще в пятом матче финала-1991 против «Лейкерс», игравших без будущего члена Зала славы Джеймса Уорти, к началу четвертой четверти счет был равный: команды набрали по 80 очков. В течение первых шести минут четверти Майкл пытался самостоятельно добыть победу. Он попал пару бросков, но этого оказалось недостаточно. Где-то за пять минут до конца встречи счет оставался равным – 93:93.
Фил не был доволен.
Во время тайм-аута он спросил Майкла: «Кто остается открытым, когда стягиваются игроки обороны?»
«Пэксон», – ответил Майкл.
«Тогда доставь ему мяч!» – отрезал Фил.
Майкл сделал в точности то, о чем просил Фил, и тем самым продемонстрировал такой уровень доверия партнеру, который не выказывал никогда раньше. В самое подходящее время. И затем в 90-х Майкл часто поступал так, как Фил и Текс просили его еще с первого дня: «Используй то, что тебе подарила защита – найди открытого человека».
***
Из всех матчей, что «Буллз» провели в 90-х, особенно выделяется пятая игра финала 1997 года. Все помнят ее как «Гриппозную игру». Или, если вы верите Майклу и его тренеру Тиму Гроверу, «Игру после отравленной еды».
Вспомним известные нам факты.
Майкл заказал пиццу в 10:30 вечера за ночь до игры. Примерно в 2:30 утра его начинает тошнить, и он не может заснуть. Он звонит Гроверу и не встает с кровати, пока не настает время ехать на арену.
Несколько часов спустя в «Дельта-Центре» Майкл по-прежнему чувствует себя плохо, но решает играть.
Начало встречи не задалось. Они попадали свои броски (11 из 19), мы – нет (5 из 15). К тому же совершали одну за другой потери. «Юта» вела 16 очков во второй четверти. Майкл сумел сфокусироваться и вернул нас на расстояние 4 очков к большому перерыву. Игра выровнялась и продолжилась в таком ключе до самого конца.
За 46,5 секунды до финальной сирены Майкл вышел на линию. «Джаз» были впереди 85:84. Он попал первый штрафной, а затем нам невероятно повезло.
После промаха со второй попытки он завладел ничейным мячом, сделал несколько ударов и отдал его мне. Я отправил пас Тони, который отдал мяч Майклу. Майкл передал мне его в районе штрафной линии, где меня опекал Джефф Хорнасек. Ко мне приблизился Расселл, оставивший Майкла одного позади дуги. Плохая идея.
Я вернул ему мяч. Равный счет в игре. Равный счет в серии. Майкл Джордан с баскетбольным мячом. Часы отсчитывают секунды. Лучше не придумать.
Или придумать? Бинго! Точный трехочковый.
Мы вышли вперед на 3 очка и в итоге победили – 90:88. За 44 минуты в игре Майкл набрал 38 очков, 7 подборов, 5 результативных передач и 3 перехвата.
В прессе многие назвали произошедшее лучшим выступлением в истории, учитывая и высокие ставки, и состояние Майкла.
И я не то чтобы несогласен. Тем не менее меня не устраивает, как из Майкла сделали кого-то вроде сверхчеловека. Мы профессиональные атлеты, которым платят неимоверные суммы. Мы должны выкладываться на 100 процентов и не меньше.
Вина за это лежала не только на прессе. Но и на Майкле. Я не предполагаю, что ему не было плохо. Очевидно, что было. Но просто он сыграл свою роль тем вечером. Также, как и почти в каждой драме, в которой он оказывался. Люди обратили большое внимание на то, как он упал в мои руки в конце игры. Будто это демонстрирует, насколько мы были неразлучны.
Извините за спойлер, но то объятие было просто случайным моментом. Ничем большим.
Столь сильное восхваление Майкла отняло очень много заслуг у нас как у команды. Не Майкл сдержал Карла Мэлоуна с 19 очками или Джона Стоктона с 5 передачами.
***
В декабре 2002-го мы с «Блейзерс» играли против «Уизардс» в столице нашей родины. Очередная игра в 82-матчевом марафоне.
Не совсем.
В составе «Вашингтона» находился парень в форме с номером 23. Да, тот самый номер 23.
Как странно для меня и Майкла находиться по разные стороны после всех тех лет… После того, как мы уже прошли наш пик. Он второй год играл за «Уизардс». Мы не пересеклись друг с другом в предыдущем сезоне, потому что он был травмирован оба раза, когда сходились наши команды.
Многие люди считали, что Майкл испортил свое наследие тем, что вернулся в возрасте 38 лет. Я не придерживался такого же мнения. Он хотел играть в любимую игру, и в этом не было ничего плохого. Если бы Джордан чувствовал, что может соревноваться, уверяю, он бы и сегодня выступал здесь.
Никто из нас не набрал много очков. Я закончил с 14 очками и 7 подборами, Майкл записал себе 14 очков и 5 подборов. Моя команда победила – 98:79.
После этого сезона он объявил о завершении карьеры.
Фото: instagram.com/scottiepippen/; Gettyimages.ru/Focus on Sport, Ken Levine, Jonathan Daniel/ALLSPORT, Jonathan Daniel /Allsport; East News/AP Photo/John Swart, AP Photo/Scott Troyanos, AP Photo/Kathy Willens, AP Photo/Fred Jewell; globallookpress.com/imago sportfotodienst via imago-images.de
