«Мне казалось, что гораздо лучше быть молодым банкиром, чем старым баскетболистом». Интервью Боба Петтита Биллу Симмонсу

Фото: Fotobank/Getty Images/Greg Foster/ NBAE

Боб Петтит, главный соперник «Селтикс» Билла Расселла, вспоминает драку Рэда Ауэрбаха и Бена Кернера, выделяет уникальность Уилта Чемберлена и травит истории об экзотичных 60-х.

Я не слишком люблю переводить англоязычные тексты, и еще меньше мне нравится делать это со слуха, но сейчас, как мне кажется, дело того стоит. Абзацем ниже вы сможете прочитать интервью легендарного баскетболиста «Сент-Луис Хоукс» Боба Петтита Биллу Симмонсу, журналисту тоже вполне легендарному.

Недавно я с удивлением обнаружил, что на нашем любимом сайте нет тега «Боб Петтит», а ведь это один из величайших игроков в истории НБА, который выигрывал чемпионат и дважды становился MVP Лиги в эпоху доминирования «Селтикс» Билла Рассела и Реда Ауэрбаха. Также он является членом Зала Славы и одним из 50 лучших игроков за всю историю НБА. Тот же самый Билл Симмонс в своей знаменитой «Книге баскетбола» поставил Петтита на семнадцатое место в списке величайших игроков лиги. Если вы считаете, что лучший мощный форвард в истории игры должен определяться только из четверки Чарльз Баркли – Карл Мэлоун – Тим Данкан – Кевин Гарнетт, то вы правы только в том случае, если ведете отсчет истории НБА с 1965 года, когда Боб Петтит окончил свою карьеру. То есть, вы ошибаетесь.

Источник: подкаст Билла Симмонса

- Добрый день, Боб. Вы украли титул 1958 года у моих «Селтикс». Я не прощу вас только из-за того, что вы согласились дать мне интервью.

– Ну что делать, я учту это. Но я был бы очень разочарован, если бы мой «Сент-Луис» проиграл ту серию.

- Вы играли против Билла Рассела в финале и обыграли его. Вы единственный, кто может это сказать.

– Да, нам повезло выиграть тогда, в 1958 году, но я могу сказать, что те «Селтикс» были великолепной командой, возможно, лучшей в истории баскетбола. Наши противостояния всегда были интересными и принципиальными – за год до того, в 1957 году, мы проиграли в седьмом матче с двумя овертаймами, потом выиграли в шести играх. Всего мы играли с ними в финалах четыре раза и проиграли три из них.

Конечно, особняком стоит именно тот самый 1958 год. Особенно мне удалась последняя шестая игра, после которой мы стали чемпионами – тогда я набрал рекордные по тем временам 50 очков.

- Хм, 50 очков – это совсем неплохо.

– Еще бы. Причем большую часть из них я набрал в концовке встречи – кажется, из последнего 21 очка команды 19 были моими. Это был, без сомнений, один из лучших матчей в моей карьере. Если оглянуться на всю мою баскетбольную жизнь, то, пожалуй, это будет одна из двух лучших игр в моем исполнении.

- Какая же тогда вторая?

– Я бы назвал одну игру в школе, когда мы играли на первенство штата. Для меня это было очень важно, потому что у меня далеко не все получалось до этого, и я не считался особенным талантом. Я считаю, что именно после той игры я понял, что умею неплохо играть в баскетбол.

- Окей. Позвольте мне сейчас быть болельщиком «Бостона». Каждый раз, когда моя команда проигрывает, я начинаю искать оправдания этому. Вернемся в 1958 год – Билл Расселл травмировал голеностоп по ходу финала.

– У меня была травма руки за год до этого, но ничего не говорил об этом. Это очень важно – мы можем получать травмы, но не можем использовать их в качества оправдания.

- Но ведь Рассел пропустил последние встречи той финальной серии, правда?

– Да, пропустил, ну и что? Почему нужно делать из этого оправдание?

- Потому что я болельщик «Селтикс»!

– А, ну да. Я вот что скажу. Билл Рассел был лучшим игроком, которого я когда-либо видел на площадке. Если бы сейчас мне нужно было набирать команду из баскетболистов всех времен, я бы начал именно с Билла Рассела. Я безмерно уважаю его. Так что не стоит искать оправданий. Травмы – это часть игры.

- Но если бы не та травма, то Рассел мог бы выиграть 13 чемпионских титулов подряд.

– Это было бы здорово для него. Кстати, я не думаю, что он бы выиграл 13 подряд – его «Бостон» ведь проиграл «Филадельфии» в середине 1960-х. В итоге у него есть 11 побед за 13 лет карьеры – мне кажется, это достаточно неплохой результат, чтобы не искать оправданий.

- Был ли Билл Рассел игроком, который первым начал делать блок-шоты? То есть, когда вы играли против «Селтикс», находились ли вы в постоянном страхе, что ваш бросок будет заблокирован?

– Я могу рассказать одну забавную историю по этому поводу. У меня был отличный бросок «крюком», когда я учился в университете. Я очень гордился им и считал его одним из своих главных оружий.

Когда мы с Биллом впервые встретились в НБА, я, как обычно, бросил свой «крюк», и он поймал мяч. Да, он именно поймал его. В тот самый момент я отправил мой «крюк» в отставку. И я больше никогда не использовал его. Никогда. Он просто подпрыгнул и поймал его, представляете?

Рассел был просто фантастически доминирующим защитным игроком. Вы всегда знали, где он находится. Вы могли не знать о других игроках, но вы узнавали о том, где находится Билл Рассел, когда бросали из-под кольца. Он был рядом. Причем он никогда не старался выбить мяч за пределы площадки или отбить его куда-нибудь подальше в поле. Практически всегда он посредством блок-шота отдавал передачу своим защитникам – Бобу Кузи или кому-нибудь еще, чтобы они убегали в быстрый отрыв. Он был действительно очень умен.

- Мне очень нравится говорить с вами, как и почти со всеми игроками вашего поколения. Выша игровая статистика потрясает воображение. Меня очень удивляет, что ваше имя далеко не всегда звучит в перечне величайших форвардов в истории игры. В чем причина, как вы считаете?

– Я не имею ни малейшего понятия. Ни малейшего. И мне все равно. Я очень доволен своей карьерой и не собираюсь думать о том, в какие списки меня включают, а в какие нет. Я знаю то, что по максимуму использовал все свои способности, и каждый вечер играл так хорошо, как только мог. У меня все в порядке. На самом деле я понимаю, что очень трудно перечислить всех великих форвардов, которые когда-либо играли в баскетбол. Хотя об Элджине Бэйлоре надо сказать в любом случае.

- Да, конечно. Я бы назвал таких ребят в хронологической последовательности – Боб Петтит, Элджин Бэйлор, Доктор Джей, Ларри Берд, Чарльз Баркли, Карл Мэлоун, Леброн Джеймс и Кевин Дюрэнт. Конечно, я о ком-то забыл. Но вы можете согласиться с тем, что вы были первым по-настоящему звездным форвардом?

– Я никогда этого не скажу. Никогда. Не дождетесь.

- Ну а кто тогда был первым? Джо Фолкс?

– Наверное, Джо Фолкс, хотя я никогда не играл против него. Давайте так – я назову, конечно, Эда Макколи, с которым я некоторое время играл в одной команде, а потом против него. Также стоит упомянуть Пола Аризина, который умел бросать так, как мало кто умел в истории лиги вообще. Короче говоря, были хорошие форварды и до меня и в мое время.

- Что вы умели делать лучше всего?

– Собирать подборы в нападении. Иногда я думаю о своей игре и всегда прихожу именно к этой мысли. Был ли у меня хороший бросок? Да. Умел ли я подбирать под своим щитом? Да. Но если меня спросят, что мои ограниченные возможности позволяли делать лучше всего, я бы сказал именно о подборах в нападении.

- Бросали ли вы когда-нибудь с дистанции, которая сегодня называется трехочковой?

– Ну да, как вы знаете, в мое время ее еще не было. На тренировках бывало всякое – на то они и тренировки, но в игре я никогда не бросал с такой дистанции. Я всегда старался использовать возможность подойти ближе к кольцу. Два очка есть два очка – какая разница, как ты их набрал? Чем ближе, тем проще. О, кстати, Дольф Шейз был прекрасным форвардом, мы совсем забыли о нем. Вот он как раз мог бы извлечь большую выгоду, если бы трехочковая линия появилась бы немного раньше, ведь он часто бросал даже с восьми метров. Я толком не играл с ним, потому что он завершил карьеру как раз перед моим первым сезоном в НБА в 1954 году. Правда, он почти сразу же вернулся, но ненадолго – к сожалению, Шейз в то время был всего лишь тенью того великолепного игрока, которого все знали раньше. По-моему, он вернулся всего на пару месяцев, а потом ушел из баскетбола во второй раз и больше не возвращался.

- Вы ведь завершили карьеру в 1965 году, то есть, еще успели застать Джерри Уэста, Оскара Робертсона, Уилта Чемберлена?

– Да, я играл против Уилта, и он не раз набирал против нас 50 очков. Вообще, трудно найти более великих игроков, чем Билл Рассел и Уилт Чемберлен. Возможно, таких игроков больше и не было. Я уверен, что они могли бы доминировать и сегодня, в этом у меня нет никаких сомнений.

Уилт был нечеловечески координированным игроком – это было его главное качество. Никто никогда не хотел его злить, потому что после этого он набирал 50 очков и играл целенаправленно против тебя. Если ты его не трогал – он тебя не трогал тоже, хотя 50 очков все равно набирал.

Чемберлен был уникумом. Высокий, сильный игрок, который мог делать на площадке все, что угодно – быстро бегать, высоко прыгать и так далее. Невероятный баскетболист.

- В ваше время команд было намного меньше, чем сейчас. Насколько часто вы встречались с одними и теми же командами?

– Насколько я помню, мы играли с командами Западного дивизиона двенадцать раз за сезон, с командами Восточного дивизиона – восемь раз за сезон. Плюс к этому еще каждый сезон проводили около двадцати выставочных матчей. Если же сложить все матчи регулярного чемпионата, плей-офф и выставочные встречи, то получится где-то около 120 игр за сезон.

- С ума сойти. И ведь вы тогда летали на рейсовых самолетах!

– Мы путешествовали рейсовыми самолетами, поездами, иногда ездили на матчи на машинах. Это была совсем другая эра баскетбола. Я люблю ее, потому что являюсь ее продуктом. В то время у НБА не было такого статуса, как сейчас – например, я даже не мечтал играть в НБА, когда был ребенком, у меня были совсем другие устремления, я не думал о том, чтобы построить свою жизнь вокруг спорта.

Но как бы там ни было, это была эра прекрасного баскетбола, принципиальных противостояний. У меня есть отличные воспоминания, я играл против очень многих суперзвезд, так что это было прекрасное время.

- Удивляет ли вас тот факт, что сейчас в Сент-Луисе нет команды НБА?

– Конечно, меня это удивляет и одновременно расстраивает. Сент-Луис всегда прекрасно нас поддерживал, это были удивительные болельщики, которые всегда до отказа забивали трибуны, кричали, шумели, в общем, делали то, чего хочет каждый спортсмен от домашней публики. Я очень удивлен тому, что сейчас в Сент-Луисе нет ни одной команды НБА.

– Я думаю, что вы и Оскар Робертсон – два единственных великих игрока, входящих в топ-25 игроков всех времен, которые не могут вернуться в тот город, на ту арену, где когда-то блистали. Ведь когда Рассел, Кузи, Коуэнс приходят в «Гарден», они смотрят на ту арену, на которой сами когда-то играли. Родные болельщики, родной паркет, родная семейная атмосфера. Вы не можете почувствовать того же самого, потому что в вашем городе нет команды. То есть, я уверен, что в Атланте вас очень ценят и уважают, на этой арене висит ваш увековеченный номер, но ведь вы никогда не играли перед фанатами «Атланты»! Мне кажется, это как-то несправедливо.

– Ну, что делать – такое случается. Я уверен, что это происходит во многих видах спорта. Организация и болельщики «Атланты» очень любят нас и считают себя правопреемниками «Сент-Луиса». Мы, игроки старшего поколения, чувствуем, что здесь и есть наша баскетбольная семья. Это очень приятно, вы даже не представляете себе, насколько.

- Когда вы играли в НБА, у вас ведь была другая работа в межсезонье, правильно?

– Конечно, как и у всех.

- Что же вы делали?

– Я работал в сфере недвижимости в фирме моих родителей в моем родном городе в Луизиане – Бэтон-Рудже. Это очень сильно отличается от того положения, на котором находятся игроки НБА сегодня, но мы все понимали, что нам необходимо иметь дополнительную работу. Мы просто не зарабатывали достаточное количество денег на баскетболе, чтоб позволить себе ничего не делать в межсезонье. В свои последние два сезона я работал в банке, и его руководители звали меня на постоянную работу к ним после завершения карьеры. Это была прекрасная возможность для моей будущей карьеры! И по этой причине я провел в НБА всего 11 сезонов. Я честно сказал руководству команды, что у меня есть прекрасное карьерное предложение, и что я буду играть еще ровно два года, чтобы они могли соответствующим образом строить свои планы.

- Вы считали работу в банке отличной карьерной возможностью? Это поразительно. Это невозможно представить сейчас, как если бы ЛеБрон Джеймс сказал: «Парни, я скоро ухожу из НБА, у меня есть возможность работать в банке».

– Конечно, я так считал, но, опять-таки, это были совсем другие времена. Я был бы последним глупцом, если упустил подобную возможность. Мне казалось, что гораздо лучше быть молодым банкиром, чем старым баскетболистом. К тому же в последний сезон я травмировал свое колено, получил переломы обеих рук. Я понял, что ухожу в правильное время.

- Где вы жили после завершения карьеры?

Я жил в родном Бэтон Рудж, а потом через пять лет переехал в Новый Орлеан. Там я и живу до сих пор уже сорок четыре года.

- Наверное, вам нравится, что «Пеликанс» продолжают традиции баскетбола в этом городе?

– Безусловно.

- Вы ходите на матчи по приглашению команды?

– Нет, я сам покупаю билеты. Я владелец сезонного абонемента, и я очень комфортно чувствую себя в этом качестве. Я не хочу быть частью организации «Пеликанс», не хочу иметь к этому никакого отношения, мне не кажется, что это было бы правильно. Мне как-то поступило официальное приглашение, и я сидел рядом с владельцем команды Томом Бенсоном на одной игре, но это все. Я не хочу, чтобы обо мне слишком заботились.

- Часто ли вас узнают на трибунах? То есть, вы сидите рядом с болельщиками, а вы как бы MVP финальной серии.

– Я покупаю билеты в общих кассах и не хочу быть заслуженным ветераном, который подходит и говорит: «Я Боб Петтит, дайте мне бесплатно два билета – мне и моему другу».

- Так, давайте-ка еще раз. В 1958 году вы выиграли чемпионат и потом летом работали в своем родном городе?

– Да, именно так.

- Я потрясен.

– Но я же был не один – так поступали все.

- Ну да, я просто пытаюсь осознать это. Каков размер максимальной зарплаты, которую вы получали в «Сент-Луисе»?

– В свой последний сезон я получил 55 или 60 тысяч долларов, точно не помню. Наверное, Билл Рассел или Уилт Чемберлен получали больше, но я точно был третьим самым высокооплачиваемым игроком в лиге. Так что это были действительно очень большие деньги для баскетбола.

- Наверное, это странный вопрос, но я хотел бы немного поговорить о Матче всех Звезд в Бостоне в 1964 году, когда игроки отказывались выйти на площадку из-за разногласий между профсоюзом игроков и лиги. Вы ведь участвовали в том матче? Как вы вели себя в раздевалке перед матчем, вы действительно могли не выйти на площадку?

– Прежде всего, я хотел бы рассказать немного о моем первом Матче всех Звезд в 1955 году. Он был примечателен тем, что Боб Кузи – Билл, ты наверняка хорошо знаешь, кто это – впервые собрал игроков вместе, чтобы обсудить некоторые проблемы нашего положения в лиге. Это была первая встреча профсоюза игроков в истории профессионального баскетбола, и именно Боб Кузи был ее инициатором.

Кузи закончил карьеру в 1962 году, и лига так и не прислушалась ко многим его и нашим общим инициативам, в основном касающихся обеспечения игроков, завершивших карьеру. После него президентом стал еще один игрок «Селтикс» Томми Хейнсон, и трудно было найти более правильного человека на эту должность. Он действительно умел добиваться своего, и без его настойчивости мы бы никогда не смогли начать выдвигать лиге ультиматумы.

Итак, шел 1964 год. Это был первый раз, когда Матч всех Звезд показывали по национальному телевидению. У нас было собрание перед игрой, и образовалось большое количество игроков, которые не хотели выходить на площадку. Это был бы величайший скандал! Тогда узнавший об этом комиссар НБА Уолтер Кеннеди зашел в раздевалку и сказал, что он не может принять наши требования прямо сейчас, но дает слово, что сделает все, что в его силах в ближайшее время. Он сказал это и попросил нас выйти и сыграть.

После того, как он вышел из раздевалки, мы вступили в оживленную дискуссию. Национальное телевидение, битком забитые трибуны – ставки были очень высоки для обеих сторон. До матча оставалось пятнадцать минут, а решение так и не было принято. Мы все еще продолжали обсуждение, и за пять минут до начала встречи Уилт Чемберлен встал и сказал: «Парни, мы должны сыграть. Уолтер дал нам свое слово, мы должны принять это и дать ему шанс. Давайте выйдем на площадку». После этого мы поняли, что матч состоится.

- Я слышал, что владелец «Лейкерс» вошел в раздевалку, накричал на Элджина Бэйлора и Джерри Уэста, сказав, что они обязаны выйти на площадку. Это правда?

– Если и так, то я этого совершенно не помню. Да и сомневаюсь в этом, если честно. Для меня, как и для всех, решающим моментом стало выступление Чемберлена. Наш владелец меня точно не беспокоил.

- Владельцем вашей команды был Бен Кернер. Вы видели тот знаменитый момент с ним и Редом Ауэрбахом во время финальной серии в 1957 году?

– Конечно, я видел его. Это же произошло во время разминки, и я стоял на паркете прямо перед ними.

Что же именно случилось? Перед третьим матчем финальной серии между «Селтикс» и «Хоукс» 1957 года в Сент-Луисе Билл Шерман и Боб Кузи сказали Реду Ауэрбаху, что кольцо висит не на нужной высоте. Ред, само собой, лично пошел проверять так это или нет, и Бен Кернер сразу же устремился за ним, потому что ему было очень неловко от того, что прямо перед финальной встречей главный тренер другой команды проверяет кольцо на его площадке. После того, как он догнал Ауэрбаха и попросил остановиться, Ред развернулся и ударил Кернера, отчего тот упал на пол перед заполненными трибунам за несколько минут до начал матча (кстати говоря, Ред не был изгнан с площадки, его оштрафовали на 300 долларов после игры).

- Жалко, что в 1957 году не было СпортЦентра. Этот момент однозначно стал бы хитом.

– Это уж точно!

- Давайте поговорим вот о чем. Билл Расселл был выбран в 1956 году на драфте под вторым номером именно «Сент-Луисом», после чего его в день драфта обменяли в «Бостон» на Клифа Хэйгена и Эда Макколи. Мне кажется, это величайший трейд в истории игры. Сложись все иначе – история баскетбола была бы совсем иной.

– Я тоже задам один вопрос, Билл. Кто был первым номером драфта в 1956 году?

- Сихьюго Грин, правильно?

– Правильно. Хороший игрок, ничего не имею против. Он был первым номером, и только по этой причине трейд Билла Расселла был возможен. Если бы «Рочестер» под первым номером выбрал Билла Рассела, этого обмена бы не было.

- Кстати, я недавно виделся с Биллом Расселом и он сказал, что никогда не хотел бы играть за «Сент-Луис».

– Правда? Но у нас и без него были прекрасные игроки в «Сент-Луисе» – хотя бы Эд Макколи, Пол Сайлас, Ленни Уилкенс и другие. Это была отличная команда, которой удалось четыре раза сыграть в Финале.

- Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать тренером, как Ленни Уилкенс?

Я никогда этого не хотел. Мне это было неинтересно. Я нашел свою нишу в бизнесе, и мне всегда хотелось заниматься именно этим.

Понимаете, мне совсем не хотелось и после завершения карьеры оставаться связанным со спортом. Я очень счастливый человек. Немногие спортсмены могут сказать, что их жизнь после ухода из профессионального спорта удалась, а я могу. Мне очень повезло в этом смысле, я более чем доволен своей жизнью после окончания карьеры баскетболиста. Возможно, даже немного больше, чем теми одиннадцатью сезонами в НБА.