Харуки Мураками стал писателем из-за прозрения на бейсбольной игре. А когда располнел из-за работы над книгами, страстно полюбил марафон

Перевернул жизнь из-за спорта.

На днях Харуки Мураками исполнилось 72 года – мы знаем его как выдающегося писателя, но вы знали, что японец решил писать книги, лежа на траве со стаканчиком пива на бейсбольном стадионе? А потом он выпустил еще и настольную книгу всех бегунов.

Мураками десять лет ходил на стадион, соблюдая ритуалы, но в один день подача Дэйва Хилтона перевернула жизнь

«Мне очень нравился бейсбольный стадион «Дзингу». Я любил этот стадион и царившую на нем атмосферу. Ну и как-то само собой получилось, что я сделался болельщиком нынешних «Ласточек», которые начиная с 1964 года играли только на этом стадионе», – рассказывал Харуки Мураками в сборнике эссе «Радио Мураками».

«Якультских ласточек» Харуки полюбил сразу после переезда в Токио.

Шел 1968 год. Война во Вьетнаме. Американские бомбардировщики вылетали с военных баз в оккупированной после Второй мировой войны префектуре Окинава. В Японии с одной стороны – протесты радикальных студентов против войны и империалистической политики, с другой – экономический подъем и рост экспорта автомобилей, фотоаппаратов и телевизоров. 

В тот год 18-летний Харуки поступил на отделение театральных искусств в токийский университет Васэда. На студенческие протесты Мураками не ходил. В школе тихий, беспроблемный мальчик играл в бейсбол и зачитывался Воннегутом и Керуаком, поэтому в большом городе нашел два любимых места: библиотеку театрального музея, где неотрывно читал сценарии американских фильмов, и бейсбольный стадион.

В начале 1970-х типичный путь выпускника японского университета – стать «сарариманом», служащим в корпорации. Харуки хотел такой жизни меньше всего. Ожиданиям общества, иерархии, бюрократии и офисной работе он предпочел свое дело. В 22 года Мураками женился и на последних курсах университета вместе с женой Йоко открыл джаз-бар. Харуки обслуживал посетителей и общался с ними, приглашал музыкантов, Йоко отвечала за финансы и управление. По выходным Харуки продолжал ходить на бейсбол (в Японию его завезли американцы в 1872-м – он быстро отозвался японскому характеру и даже стал инструментом воспитания дисциплины в школах; чемпионаты старшеклассников собирают на трибунах до 50 тысяч человек, телетрансляции смотрят миллионы).

Поход на стадион был окружен приятными ритуалами. В шесть вечера Мураками заходил в забегаловку недалеко от стадиона, покупал коробочку футомаки (5-сантиметровых роллов с 3-5 видами начинки), а в ожидании заказа потягивал пиво и ел сашими. На стадионе «Дзингу» он садился на дальней открытой трибуне и, обдуваемый вечерним ветром, дальше пил бутылочное пиво из бумажного стаканчика и открывал футомаки.

Традиции были прекрасны, но Мураками не повезло с командой: его любимые «Якультские ласточки» всегда занимали либо последнее место, либо два ему предшествующих. «Я всегда болел от всей души, а так как количество позорных матчей было просто беспредельным, я пролил немало горьких слез на зеленую травку у открытых трибун на дальнем краю поля», – писал Харуки.

И все-таки что-то хорошее бейсбольные игры дали. Одна из таких 1 апреля 1978 года изменила жизнь Мураками. «Ласточки» принимали «Хиросимских карпов». Харуки устроился на откосе в аутфилде и «валялся на траве, поглядывая в небо, пил пиво и с ленивым удовольствием следил за игрой».

Примерно в час тридцать пополудни молодой американский игрок «Ласточек» Дэйв Хилтон отбил вторую подачу подряд.

«Раздался характерный звук удара битой по мячу – он отбил в левую часть поля. По стадиону прокатилось гулкое эхо. Хилтон в одну секунду пробежал первую базу и оказался на второй. И в этот самый момент меня осенило: «Все ясно! Начинаю писать повесть!» Я до сих пор помню огромное ясное небо, мягкость и свежесть травы, вдохновляющий звук удара. Будто что-то снизошло на меня с небес в ту секунду, и я с благодарностью это что-то принял», – писал Мураками в мемуарах «О чем я говорю, когда говорю о беге».

В тот же вечер Мураками сел на кухне за стол и начал писать. Через шесть месяцев, под окончание бейсбольного сезона, он завернул в крафтовую бумагу единственный экземпляр своей первой повести и отправил ее на конкурс начинающих авторов. Харуки не волновала ее судьба, он даже не снял копию с рукописи.

Мураками тогда было 29, предыдущие пять лет он каждый день работал в баре, а до этого копил деньги на его открытие. «Весна, солнце, вкус пива, два отбитых мяча. Эти необходимые элементы наконец собрались в одной точке и что-то включили во мне, я так полагаю. Всe, что мне было нужно – это время и опыт жизни для осознания себя. Для этого не требовалось каких-то сверхпереживаний. Обычные ощущения, которые жили глубоко в моем теле, сделали свое дело. В студенчестве я не знал, о чем писать, хотя мне ужасно хотелось. Очевидно, понадобились эти семь лет в роли “ломовой лошади”, чтобы найти свою тему».

Первую повесть Мураками напечатали под названием «Слушая песню ветра». Той же осенью вечные неудачники «Ласточки» неожиданно для всех выиграли в Центральной лиге, а потом стали чемпионами Японии, победив «Смельчаков Ханькю» из Тихоокеанской лиги.

Сосредоточившись на писательском труде, Мураками потолстел, расстроился и из-за этого начал бегать – и каждый год пробегал марафон

Харуки Мураками – самый продаваемый японский автор, его книги переведены на 50 языков. В одной только Японии в первый год после выпуска продали 3,5 миллиона копий романа «Норвежский лес».

Через три года после публикации первой повести Мураками закрыл бар, хотя писательские доходы еще не позволяли обеспечить семью. Закрытие бизнеса повлекло резкие внешние изменения: раньше Харуки каждый день испытывал серьезные физические нагрузки, а теперь подолгу работал сидя и быстро набирал лишний вес. Чтобы сосредоточиться, Мураками выкуривал в день по шестьдесят сигарет: пальцы даже пожелтели, сам он «насквозь пропах табачным дымом».

Для поддержания веса он начал бегать: в отличие от других видов спорта, в беге не требовалась компания, какое-то снаряжение или оборудование. Первые месяцы Харуки бегал по двадцать-тридцать минут в день, на большее не хватало сил. Он задыхался, боролся с высоким пульсом и стеснялся бегать на виду у соседей.

Чем дальше, тем лучше становилась форма. Он бросил курить, вес стал идеальным. В 1983 году Мураками впервые поучаствовал в шоссейном забеге на 5 километров. Потом на 15. Потом пробежал 35 км и решил, что выдержит марафон.

В те годы в Японии марафоны проводили для профессионалов. Трассы забегов закрывали вскоре после финиша быстрых атлетов, и медленные бегуны не укладывались во временной лимит. Государство пропагандировало бег, но целью было воспитание профессиональных спортсменов. Мураками, напротив, считал, что успешны будут только инициативы, идущие «снизу», от народа.

«Когда вижу, как школьников – всех до единого – выгоняют на стадион, у меня сердце разрывается. Заставлять бегать тех, кто этого не любит или попросту не годится для бега, – бессмысленная пытка. Я бы давно уже посоветовал учителям физкультуры с этим завязывать, но, боюсь, они меня не послушают. Так уж устроена школа. Самая важная вещь, которую мы там узнаем, заключается в том, что все самое важное мы узнаем не там».

Если взрослый любитель бега из Японии хотел пробежать настоящий марафон по перекрытым городским улицам, то был вынужден ехать за границу – там можно бежать 4-6 часов, не боясь закрытия трассы и дисквалификации. Особенно популярен был марафон в Гонолулу на Гавайях – японцы составляли 70% участников, от 10 000 до 17 000 человек в разные годы.

Летом 1983-го Мураками решил пробежать свой первый марафон в Греции. По легенде, в 490 году до н. э. греческий воин Фидиппид пробежал без остановок от Марафона до Афин, чтобы сообщить о победе в битве. Добежав, раненый воин крикнул: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!» – и умер от потери крови. Это красивая легенда, у которой нет доказательств, но на первых современных Олимпийских играх в 1896 году марафонский забег прошел именно по трассе из Марафона в Афины.

Харуки в одиночестве пробежал обратный путь из Афин в Марафон, изнемогая от июльской жары и жажды. Он недосчитался двух километров: прямой путь между городами был короче, чем дистанция марафона 42,195 км. В декабре того же года он пробежал первый официальный марафон в Гонолулу, а через год вернулся в Грецию, чтобы пробежать марафон в правильном направлении, по полной трассе и вместе с тысячами других участников. С тех пор он каждый год бегал марафоны: на Гавайях, в Бостоне, Нью-Йорке – результаты падали, но как минимум до 2016 года Харуки продолжал участвовать в забегах.

«Когда я бегу дистанцию в сорок два километра, я всегда испытываю одни и те же чувства. На тридцатом километре я уверен, что смогу пробежать с хорошим результатом, на тридцать пятом – у меня кончаются силы, и я начинаю тихо ненавидеть все вокруг. На последних километрах я чувствую себя машиной, которая едет без горючего. Но буквально через несколько часов после окончания забега я забываю о перенесенных мучениях и начинаю думать, как бы мне пробежать следующий марафон с гораздо лучшим результатом».

В 2007 году вышла автобиографическая книга «О чем я говорю, когда говорю о беге», посвященная беговому и писательскому пути Мураками. В том же году в Токио прошел крупнейший массовый марафон. Власти, полиция и организаторы несколько лет ездили на марафоны в другие страны, чтобы перенять опыт. Первые массовые марафоны в Японии прошли в Осаке и Кобе за несколько лет до этого, но именно после токийского марафона в Японии начался бум любительского бега. По всей стране появились забеги, собиравшие по 10 тысяч участников. За один год количество бегунов в стране выросло на 2,38 миллиона.

В 33 года Мураками осознал себя бегуном и писателем. «Я никогда не даю никому советов заниматься бегом. И не позволяю себе высказываний в духе: «Бег – это чудо! Давайте бегать вместе!» Если человеку интересен бег на длинные дистанции, ни к чему его убеждать, он и так побежит. А если нет, поверьте, уговоры – только пустая трата времени. Марафонский бег – это спорт не для всех. Точно так же и писательство – работа не для каждого. Никто не советовал мне стать писателем. Наоборот, даже отговаривали. Это была моя собственная идея, и я ее реализовал. И точно так же люди не становятся бегунами потому, что кто-то им это посоветовал. Нет. Они становятся бегунами, потому что сами этого хотят».

Спорт в книгах Мураками показывает душевное состояние героев

В романах Мураками спорт – не главная тема. Он упоминает разные виды в качестве деталей, отражающих быт японцев или передающих психологическое состояние героев.

В бестселлере «Норвежский лес» о студентах 1960-х годов герои учатся любить, принимать потери и находить свой путь в жизни. Главный герой Ватанабэ наблюдает за спокойной, даже чуть скучной бейсбольной игрой, когда ему «тихо, мирно и одиноко». Его подруга Наоко, оказавшись в психиатрической клинике, играет в баскетбол в команде, набранной из пациентов и персонала. Ее мысли спутаны, она не может понять, здорова ли и кто вообще может считаться здоровым человеком: «Когда во время игры смотришь вокруг себя, люди все до одного видятся искаженно».

В той же клинике герои наблюдают теннисную игру двух незнакомцев, словно выпадающих из реального мира: «Играли оба хорошо, но мне это показалось состязанием вовсе не по теннису. Казалось, что их интересует упругость мяча и они скорее заняты ее изучением, чем игрой. Они увлеченно подавали и принимали мяч и при  этом странным образом казались погруженными в какие-то раздумья. Пот с обоих катился градом».

В романе «1Q84» Мураками обращается к школьному спорту, который в Японии готовит учеников к взрослой жизни: нужно слушать указания, находить подходящую позицию и играть свою роль в команде, быть частью общего. Аомамэ из «1Q84» – звезда школьной команды по софтболу (бейсбол с более мягким мячом и укороченной битой на уменьшенной площадке). Игра дарила ей веру в себя, спасала от семейных конфликтов. Она «какое-то время просто жить без софтбола не могла. Словно человек, которого сносит тайфуном, вдруг цепляется за случайно подвернувшийся столб, так она ухватилась за этот вид спорта, необходимый для выживания». Она забивала все свое расписание в университете учебой и тренировками, не позволяла себе расслабиться, «старалась выжать как можно больше знаний и навыков для дальнейшей жизни, в которой помощи ждать будет не от кого».

Этот роман – мистическая антиутопия. Аомамэ попадает в параллельный мир, спустившись с автомобильного хайвэя по пожарной лестнице. Она пытается найти опору в неустойчивой реальности, и в этом ей помогает привычная рутина: «После обеда Аомамэ занимается фитнесом: крутит педали тренажера, разминается на снаряде. С такой отдачей и таким удовольствием она не занималась своим телом уже очень давно». Спорт помогает ей держаться на плаву в двойной жизни фитнес-тренера и киллера.

Мураками бегает каждый день под мелодичный рок – любит Maroon 5 и Manic Street Preachers

Мураками никогда не выступал на телевидении и не давал радиоинтервью, хоть и соглашался беседовать с газетами. Он объяснял это тем, что как писатель черпает вдохновение внутри себя и не хочет растрачивать мысли в разговорах. Когда BBC снимал про него документальный фильм «В поисках неуловимого писателя», Мураками согласился участвовать в съемках без записи видео и голоса. Разговор с режиссером проходил без камеры: помощник печатал ответы Мураками на ноутбуке, а в фильме их озвучил актер.

В 2018 году Мураками позвали на радио Tokyo FM провести часовую передачу и поставить любимую музыку. Возможно, именно эта формулировка растопила его сердце: подростком он увлекся джазом, до 33 лет владел джаз-баром и говорил, что именно музыка научила его писать. В первой передаче он ставил треки, под которые бегает, и даже отвечал на вопросы слушателей. С тех пор Murakami radio – регулярная передача на токийской радиостанции.

Писатель в ней делает песенные подборки на разные темы – джаз для тех, кто не понимает джаз; лучшие песни под Рождество; любимые песни The Beatles. Он рассказывает истории песен, вспоминает встречи с их авторами и связанные с ними воспоминания. Любит Red Hot Chili Peppers и Pet Shop Boys, Rolling Stones и Duran Duran и ставит треки последних лет: Maroon 5 – Whiskey, Manic Street Preachers – People Give In, Bruce Springsteen – Moonlight Motel.

Для пробежек у Мураками – отдельный плейлист из двух тысяч песен. Каждый день Харуки встает не позднее пяти утра, в течение шести часов пишет, а днем занимается спортом: плавает, ездит на велосипеде или бегает. Вот бодрые мелодии, которые он особенно рекомендует для бега.

Donald Fagen With Jeff Young & The Youngsters – Madison Time

Brian Wilson – Heigh-Ho / Whistle While You Work / Yo Ho (A Pirate’s Life for Me)

The Beach Boys – Surfin’ U.S.A.

King Pleasure – D.B.Blues

Eric Burdon And The Animals – Sky Pilot

Joey Ramone – What A Wonderful World

George Harrison – Between the Devil and the Deep Blue Sea

Ben Sidran – Knockin’ on Heaven’s Door

Daryl Hall & John Oates – Love Train

Zacharias – Light My Fire

Открыть плейлист: в Spotify или в Apple Music.

Мураками говорит, что бег сделал его тем, кто он есть сейчас: «Вероятнее всего, что я и дальше буду жить под знаком марафонского бега и в конце концов состарюсь на бегу. Логики тут не так-то много, но ведь и это тоже – жизнь».

Автор: Юлия Юп

Фото: twitter.com/swallowspr; azcentral.com; litres.ru; Gettyimages.ru/Hannelore Foerster; East News/Rick Pushinsky /eyevine/EAST NEWS, THIEL CHRISTIAN/SIPA/EAST NEWS; jingu-stadium.com