Томас Друэ: «Возвращаемся домой, и Бернард говорит: «Кто настоящий мужик, давайте стрелять друг в друга»

(от переводчика) Несколько лениво было, но решила, что такой жыр нельзя скрывать от общественности. Видно, что написано самим Друэ, для которого английский неродной. Очень бедный английский, очень много несвязиц, косная речь. Так что то, что внизу–не баг переводчика, а фича оригинала.

Бывший спарринг-партнер Бернарда Томича Томас Друэ раскрыл отрывки своего дневника, чтобы рассказать, что это такое – работать на Джона Томича.

НОЯБРЬ 2012

27 часов лету, я чувствую небольшой джет-лаг. Я едва прибыл, и тут же вижу припадок гнева со стороны Джона, потому что Бернард играл в Playstation. Мы в Голд Косте. Дом Томичей красив, кажется, что он словно состоит из двух частей, одна для Бернарда, вторая для Джона. Есть внутренний бассейн, у подъезда стоит BMW X6M. Все очень мило.

Первые две недели тренировки занимаю минимум три-четыре часа. Во время тренировок у Джона случаются многочисленные приступы гнева. Бернард и Джон постоянно кричат. Я занят игрой в теннис, подготовкой напитков и накачкой мускулатуры, но потом прибывает физиотерапевт из Барселоны, Сальвадор Соса. Он очень известен и уважаем в туре. Он хорошая команда. Почти немедленно Джон оскорбляет Сальву за то, что тот посмел облокотиться о стену на корте. Он заставил его бегать за мячами. Сальве за шесьдесят, но он делает как велено. Бернард тоже приказывает мне бегать, или же уходить домой. Если я выигрываю очко, он делает десять дропшотов, и если я каждый раз не бегаю за мячами, начинается скандал. Давление постоянно.

СРЕЗ ЗАРПЛАТЫ НА РОЖДЕСТВО

Я скучаю по семье, но я счастлив, что в туре. А потом Джон говорит, что меняет зарплату. Это Рождество, но он сообщает мне, что скидывает мою ставку с 1200 евро в неделю до 1000. Полагалось, что он должен оплачивать мне еду, но окаывается, я должен платить за нее сам. «Я слишком много тебе плачу», – сказал Джон. «Не хочешь – можешь ехать домой». Я уволился с работы менеджера по соревнованиям в Monte Carlo Country Club и теперь я не могу вернуться. Я не знаю, почему это случилось. Но у Джона еще новости. Он говорит, что не будет платить мне за Рождественский День, потому что в этот день не будет тренировки. Мы с Сальвой говорим ему, что смысл не в этом, мы в Австралии, вдали от дома, и в нашу зарплату входит каждый день, что мы здесь.

Бернард велит ему платить, и возможно, он заплатит, а может и нет, я думаю, что нет. Знаю, что сделал ошибку, когда сказал Джону, что бросил все, чтобы быть здесь. Теперь я чувствую, что Джон знает, что я у него в руках, и мне некуда идти. Но у меня есть бывшая жена и ребенок, а также дом, за который я должен платить, поэтому мне нечего больше сделать. Я продолжаю. Еще только рано. Потом станет лучше.

Однажды после семи часов на корте, у Джона случается припадок. Он велит мне играть так сильно, как только я могу, как можно сильнее его напрячь. Он говорит, что если я выиграю больше трех геймов в сете, он (Бернард) побежит домой бегом. Оказавшись между страхом перед Джоном и сочувствием к Бернарду, я сыграл в свой лучший теннис и выиграл сет. Бернард зол на меня, он ломает ракетку, и его отец приказывает ему бежать домой... Отличная атмосфера...

КУБОК ХОПМАНА

Выставочный турнир на Перт Арена, мы одни с Бернардом, он выиграл три игры. Джона нет, и атмосфера отличная, отличная работа. Бернард выиграл у Новака Джоковича 6-4 6-4 в матче Кубка Хопмана. Фантастика. Только теннис и ничего другого.

Режим Бернарда строг, в еде ли, в питье. Для напитков мне нужны специальные ингредиенты для двух литров специальных коктейлей: в одной порции на 50 грамм полторы ложки XTEN, две ложки Endura, дать Бернарду две пилюли за 45 минут до матча, три большие белые пилюли за 15 минут до матча, во время разминки перед матчем голубой пакетик, в середине матча оранжевый. Если доза порошка кажется неправильной или бутылки неготовы в нужную минуту, на меня орут. Они постоянно ломают ракетки. Если Джону не нравится ракетка, он ее ломает.

СИДНЕЙ

Бернард выигрывает свой первый титул АТР. Мы все празднуем. Томич выиграл, потрясающе. Это великолепное чувство, все счастливы и в восторге. Мы все еще в теннисном центре тем вечером, когда приходит Джон и показывает нам бумаги на призовые. Сначала мы подумали, что он показывает нам это, потому что празднует. Ну вроде как: смотрите, какие деньги, красота! Но нет.

– Видите, какие я плачу налоги? – говорит он. – Я слишком много вам даю, я буду платить вам меньше.

Наше настроение падает. Невероятно. Он уходит, оставляя нас в отчаянии.

МЕЛЬБУРН

Австралиан Опен, приезжает моя подруга Софи, и мне приходиться ускользать из своего отеля в 11 часов, чтобы встретиться с ней в ее отеле, чтобы вернуться к шести утра, чтобы дать Бернарду свежий апельсиновый сок в его комнате. Я стучу, он кричит мне «От...сь!», мне приходится уговаривать: «Не мог бы ты выпить свой сок и принять энергетические таблетки, пожалуйста, Бернард». В команде напряжение как никогда. Джон то ли завидует, то ли еще что. Каждый раз, когда я смываюсь к Софи, в отель я возвращаюсь, как шпион, глядя по сторонам, чтобы убедиться, что Джон меня не видит. Так странно. Иногда мне не удается уйти, потому что мы все еще работаем. Напряжение, напряжение, постоянное напряжение. Каждый день новая дикая сцена.

Бернард ужасен на тренировке перед матчем с Федерером. Он говорит мне бежать, играть под право, под лево, обращается со мной как с собакой. Наверное, это из-за давления. Помню, как в Голд Косте мы с Сальвой пили пиво по вечерам на террассе, это был единственный момент спокойствия за весь день. Однажды, припоминаю, мы болтали, и увидели, что идет Бернард, в 11 ночи. Он говорит нам: «Какого черта вы здесь делаете, идите спать». Потом Бернард рассказал, что часто сбегал по вечерам увидеться с друзьями. Тогда мы понимаем, почему нам нужно тридцать минут каждое утро, чтобы его разбудить. За пределами корта Бернард попадает в неприятности с полицией со своим Феррари, каждый уикенд ходит в клубы.

ЗОМБИ.

Томичи приезжают в Монако, и я должен забрать их из аэропорта Ниццы за свой счет. Бернард тем временем как бешеный праздновал окончание австралийского сезона, и когда он вернулся, он уже потерял 2-3 кг мускулов. Мы с Сальвой увидели его и такие «О господи, кто это?». Бернард ничего не хочет делать. Сальва пытается поднять его дух. Я смотрю, как они бегают возле кортов. Бернард бежит как на марафоне, легкий медленный бег. Мистер Пятьдесят Процентов. Он как зомби. Осталось пять дней до турниров в Марселе и Роттердаме. Он работал всего пять дней, этого мало. Прошло четыре месяца, и я под очень большим стрессом. Я не знаю, как сегодня или завтра поведет себя Джон. Каждый день ты не знаешь, как он на что отреагирует, как будет себя вести, возможно он будет мил, возможно нет. И это стресс, ежедневный стресс.

РОТТЕРДАМ.

Холодно, идет дождь, и Бернард проигрывает в первом круге Григору Димитрову. Он играет на пятьдесят процентов, потому что устал, не хочет ничего делать после Австралиан Опен. В тот вечер я иду в комнату Джона. Я, Сальва и Джон... И Джон начинает плакать. Он весь в слезах, он искренне расстрен. «Бернард больше не хочет, чтобы я был с ним, все кончено, я могу ехать домой». Мы с Сальвой пытаемся его утешить. Но в душе нам хочется, чтобы он уехал, чтобы Бернард ему это сказал. Каждый день мы думаем, что может он скажет ему ехать домой. Мы не можем это сказать, но мы хоим этого. Мы знаем, что проблема в Джоне, но, как говорит Сальва, будет ошибкой пытаться их разделить. «Встань между ними, и ты мертвец, пусть Бернард сам это решает», – сказал он мне.

На фото – Томас и Сальва Соса.

МАРСЕЛЬ.

Джон устраивает припадок, потому что я не поднялся, чтобы забрать чемоданы, и он угрожает, что оставит меня в Монако и вышвырнет из команды. Приходит Бернард и говорит «Заткнитесь вы все». Он спрашивает, почему меня выгоняют и не может поверить, что это потому, что я отказался неси чемоданы Джона. Когда это не я, Джон нападает на Сальву.

Но внезапно он словно все забывает. Он вдруг говорит Сальве, что если один из них приедет в Марсель первым до семи вечера, второй платит за ужин. Сальва воспринимает это как шутку, чтобы развеять обстановку, Джон же прыгает в машину и гонит как сумасшедший. Не знаю, 160 км/ч что ли. Очень, очень быстро. Он очень хочет выиграть. Мы идем в наши комнаты, и Джон говорит нам, чтобы мы через двадцать минут спускались поесть. Джон берет два виски, горячее и десерт, потом просит счет, 150 евро. Он протягивает его Сальве и говорит: «Ты проиграл, так что плати». Мы все знаем, что у него нет денег. Мне так неудобно, что когда мы возвращаемся в комнаты, я даю ему 20 евро за то, что съел, Бернард тоже отдал 15 или 20 евро. Бернарду тоже неудобно.

Ранняя тренировка, и Бернард ломает ракетку, потому что Джон его оскорблял. Все снова вернулось в свою колею. Джон отводит меня в сторону, потому что видел меня за завтраком с Джо-Уильфредом Тсонгой. Он говорит: «Кто тебе платит, я или Тсонга?». Потом он просто пропадает. Я не знаю, что случилось с Джоном, но за день до Тсонги и после матча с Сомдевом Девварманом, Джон велит нам тренироваться. Бернард не хочет его слушать. Джон кричит мне:

–- Не играй с ним, Томас!

Бернард говорит, чтобы играл. Я стою там с ракеткой и мячом в руках и не знаю, что делать. Бернард зло говорит мне:

–- Играй сейчас же.

Джон вопит:

–- Нет, не играй.

Потом они орут друг на друга, и Бернард начинает бить свою ракетку... Бам, бам, бам, бам, везде и везде по корту.

ИНДИАН УЭЛЛС.

Мы отбываем в Индиан Уэллс, я отвечаю за логистику. Когда мы прибываем в Нью Йорк, оказывается, что у Бернарда неправильная виза, он разговаривает с таможенниками, и его забирают в участок на четыре часа. Мы пропустили смежный рейс. Наконец он приходит, и я договариваюсь с девушкой у стойки, которая находит нам рейс в Финикс на следующий день. Бернард говорит, что мы можем спать в аэропорту, а он забронировал себе отель, и собирается повеселиться с приятелями. Мы с Сальвой в шоке, когда нас оставляют на ночь спать на стульях. Я сделал фото. Это невероятно.

На фото – ночь в аэропорту Нью-Йорка

БРАДЕНТОН

Джон купил в супермаркете пневматический пистолет, потому что сказал, что хочет поохотиться. Я засмеялся и сказал: «А, давай купим». Мы пошли на рыбалку, там рядом большое озеро, и после тренировки мы отдыхаем и ловим рыбу, потом просто стреляем в никуда. Потом мы возвращаемся домой, и Бернард говорит: «Кто настоящий мужик, давайте стрелять друг в друга». Он говорит это в шутку. Джон говорит «Я это сделаю», и Бернард берет пистолет и стреляет в себя. Потом Бернард говорит «Теперь ты это сделай.Теперь ты делай. Делай, или ты не мужчина». И Джон это делает. Потом они стрельнули в Сальву. Потом сказали, что моя очередь... Я пошел в свою комнату и надел четыре или пять пар штанов, и они стрельнули в меня, но я не почувствовал на самом деле. Мы засняли тогда видео, тогда это казалось забавным. Безумие.

МАЙАМИ

Бернард должен был тренироваться с Кеи Нишикори, но в итоге вышел скандал. Он не хочет с ним играть, поэтому филонит. Они тренируются, чтобы найти свой ритм, но Бернард только отмахивается, и он за десять минут проигрывает 6-1. Нишикори в ярости. Его тренер говорит, что они никогда не будут тренироваться с нами. Бернарду не нравится тренироваться с другими игроками.

Бернард играет с Энди Марреем. Это должна была быть хорошая игра. Бернард хорошо начинает, но потом теряет брейк на 40-15, и бросает матч. Думаю, 80 процентов его поражений из-за того что сдался или травмировался, но теперь его прозвище «сачок». Люди начали его так звать за его спиной, после того, как Джон Макинрой сказал, что он просачковал матч против Энди Роддика. Теперь все шутят, что он «сачок».