Nadal Open в Монте-Карло. Истинные болельщики, или Страсти по Рафаэлю
Эпиграф:
“I am a true Rafa fan, and you’re just a … fan”
Истинный болельщик приходит на стадион пораньше, чтобы не пропустить ни секунды лицезрения своего героя. Мероприятие первое: приезд героя на стадион. Дабы не остаться без этого эпохального события истинный болельщик выстраивается вот здесь, около входа для игроков, часов около 10, и преданно ждет
А в это время начались матчи на центральном корте и корте Принцесс.
Слово «преданно» – это не речевой оборот, а многочасовой отстой на одном и том же месте. Надаль может приехать на стадион и в 10 утра, и в 3 часа дня, в зависимости от времени матча и программы мероприятий. Несколько Рафиных болельщиц гордо рассказывали мне, как они три часа стояли под проливным дождем в Квинсе в ожидании Рафиной машины. Рафа настолько обалдел от такого фанатизма, что с перепугу пожал всем руки. Наверное, до сих пор их не моют
Дождавшись любимой спины (больше все равно ничего не видно) и запечатлев оную для истории, истинный болельщик начинается метаться по стадиону в поисках информации о тренировке. На австралийском шлеме, в Индиан Веллз, на старом мадридском мастерсе эта информация предоставлялась турниром, в Монте Карло такой привычки нет. Программа-минимум: выловить кого-нибудь из надальной хунты и спросить, где и когда. По дошедшим до меня слухам, лучше всех ловятся Карлос Коста (бизнес-менеджер), Ана Мария (мама) и Мария Франческа (невеста). Они ласково улыбаются, разглашают сведения и не возражают, когда с ними фотографируются. Сложнее выудить данные из Рафаэля Маймо (личный врач) и Бенито Барбадильо (пиар-агент). Эти жулики периодически прикидываются, что ничего не знают. Наезжать на Тони не рискует никто
Если с Надалями не повезло, истинные болельщики объединяются в группировки и барражируют корты. Как только кто-то видит Рафу, направляющегося к тренировочному корту, он выстреливает эсэмэски всем прочим страдальцам и летит занимать стулья, если корт с трибунами, или место вдоль забора, если сидеть не на чем
А в это время матчи идут уже на всех кортах стадиона.
И вот свершилось. Явился Он. «Лик его ужасен, движенья быстры, он прекрасен …» Это уже не только Рафина спина, мелькнувшая в дверях. На корт вступил цельнокроеный Рафа в натуральную величину, красиво декорированный ракеткой и Николасом Альмагро
Болельщические души в экстазе вылетают через болельщические рты в виде истошных воплей Затворы фотоаппаратов щелкают, несмотря на сеточное ограждение и полное осознание того, что Рафа получится в клетку, и небо над ним – тоже
Гвоздь сезона – разумеется
По прошествии полутора часов охранники Рафы прорубают коридор, и после небольшой потасовки особо отличившиеся могут получить автограф.
А в это время на центральном корте уже сыграли 3 матча, а на корте Принцесс – 2.
После стольких волнений и терзаний истинный болельщик идет обедать в компании родственных душ, дабы подкрепить измученное тело, а главное обсудить увиденное, услышанное и занесенное в анналы истории
И вот, наконец, он добирается до центрального корта. Часам к четырем или семи (это Рафино любимое матчевое время, обычно он просит, чтобы его ставили либо на последний дневной матч, либо – на первый вечерний). Минут через 15 туда придет Рафа, будет расставлять бутылочки, скакать перед сеткой, спринтовать на заднюю линию, в общем, делать все то, что мы так редко видим
Приходится ставить фотоаппарат на спортивную съемку, и одним нажатием пальца увековечивать эти уникальные мгновения.
Рафа неплохо играет на грунте, и иногда можно надеяться даже на то, что он выиграет матч. При этом не заработать себе предынфарктное состояние. У истинного болельщика программа другая: он перестает пить валокордин и закусывать его валидолом только после того, как Рафа сделает второй брейк в сете. А так как ленивый Рафа иногда выигрывает с неубедительным счетом 6:3, 6:4, не говоря уже о таком кошмаре, как 7:5, 7:6, то изрядную часть матча его бедные болельщики пребывают в состоянии И потому за время матча своего кумира истинный болельщик успевает так настрадаться и устать морально и физически, что следующий матч он смотреть просто не может. Поэтому собирается в кучку с другими великомучениками и идет в какую-нибудь забегаловку беседовать на тему «Рафа Надаль и его значение», «Рафа Надаль и его роль в русской революции» и т.д., и т.п.
Бывают исключения из данной программы. У Рафы много друзей. Сами по себе они, конечно, гроша ломаного не стоят, и в голову бы не пришло идти на них смотреть, но ежели Рафа их любит, и времени хоть сколько-нибудь осталось, можно сходить и поболеть. Разумеется, таких друзей, как Феррер, поддерживать нельзя – может учинить какую-нибудь пакость – например, растащить Рафачку на три сета. Но вполне можно поаплодировать M&M (Марк Лопес-Марсель Гранольерс)
или фелинандам, которые, как и Хуан Монако с Давидом Налбандяном, на грунте Рафе не конкуренты. В этом случае количество увиденных за день матчей может легко возрасти до двух.
И, наконец, высшая ипостась лучших чувств – это поселиться рядом с кумиром в отеле игроков, чтобы доставать его не только «на работе», но и «дома»
