Лучшее-2013. Куда ведет автобиография Фергюсона

, – написал я год назад и слегка промахнулся. Настолько слегка, что с такой меткостью стреляя по врагам, видимо, обычно совершают самоубийство. Однако несмотря на снайперскую точность вывода, большинство рассуждений и оценок из того текста я готов повторить и сейчас, а многочисленными подтверждениями и без того довольно очевидного наполнена автобиография Фергюсона, с шумом выломившаяся осенью из издательства Hodder & Stoughton и быстро взобравшаяся на вершину рейтинга британских бестселлеров года.

Слова «контроль», «власть», «лояльность», «решение», «жесткость», «прямота» и девиз клана Фергюсонов о том, что после испытаний и сложностей успех приятнее, начинают проникать в книгу еще до оглавления и так из нее и не исчезают, а в диалоге с Роем Кином, вероятно, заключена главная причина вечной тренерской актуальности Фергюсона. «Вы изменились», – бросил ирландец в одной из перепалок (британцам хорошо с их you, но формально здесь наверное все-таки «вы», хотя эмоционально больше похоже на «ты»). «Рой, я изменился, потому что сегодня не вчера. У нас тут игроки из 20 стран. Ты говоришь, что я изменился? Надеюсь на это. Я бы не выжил, если бы не менялся», – ответил Фергюсон явно не только Кину.

Умение (а, пожалуй, талант) поспевать за временем и опережать его использовалось Фергюсоном, возможно, с не самыми благозвучными и благородными целями (сохранять полный контроль над игроками, вызывая их уважение и страх), но именно оно позволяет хотя бы не списывать все достижения шотландца на еще более абстрактные и неконкретизируемые качества, заключенные в его личности и не слишком убедительно пытающиеся объяснить его харизму, в общем, конечно, объяснения не требующую.

Прочитав мемуары Фергюсона, я потом просмотрел десятка полтора рецензий и отзывов на нее, в основном критических. Основные претензии сводятся к нелитературности текста, простоватости языка, сумбурности, поспешности издания, большому количеству фактических ошибок (их насчитали почти полсотни), излишней жесткости и конфликтности и, конечно, к тому, что основательно, по целой главе посидев на одних углах (скажем, имени Бекхэма или Кина), Фергюсон практически обошел другие (например, лошадиную сагу с ирландским магнатом и одним из главных акционеров «МЮ» в начале 2000-х Джоном Манье, которая, по распространенному мнению, сильно поспособствовала продаже клуба Глейзерам или саму эту продажу и отношения с американцами, а также с протестующими болельщиками).

Меньше всего книга, конечно, нуждается в защите, но пару комментариев лучше все же сделать.

Про то, что Фергюсон не собирается особенно заморачиваться над стилистическими достоинствами текста и вряд ли позволит слишком долго возиться с этим своему соавтору Полу Хейворду, кричит уже заголовок. «Моя автобиография» – это каноническая тавтология, использовать которую запрещают школьные учебники сильно не последнего года обучения. Засунуть такое в название книги могут только абсолютно уверенные в том, что ее отлично прочитают и без заголовка вовсе или с заголовком «Заголовок», что вполне справедливо в этом случае. В грубой и простоватой небрежности книги вообще при желании можно усмотреть шарм и легкое отражение жизненной позиции автора и его бекграунд.

Поспешность издания объясняет количество ошибок, а саму поспешность объясняет, конечно, желание успеть к неостывшей теме и выжать из нее максимум. Фактические ошибки, впрочем, редакторов еще вроде бы никогда не красили.

Надерганные цитаты могут оставить впечатление авторской сварливости, мстительного сведения старых счетов и вообще стариковского ворчания, но это в принципе водится за надерганными цитатами, с помощью которых и сказку о колобке вполне можно представить триллером о некормленых маньяках. Вполне естественным образом вычленяют самое интересное и обсуждаемое и нет в этом преступления, просто составлять мнение о всей книге по мелким фрагментам точно не стоит.

На самом деле, книга (автобиография Фергюсона, хотя и «Колобок», конечно, тоже) скорее доброжелательная и сдержанная, а теплых слов и воспоминаний в ней гораздо больше. Совсем уж в мрак помещены разве что Рафа Бенитес (да и то он умеет, по мнению Фергюсона, заставлять свои команды всегда играть на максимуме), Оуэн Харгривз (худший трансфер Фергюсона и человек, который сам виноват в том, что не справился со своими болячками) и пара совсем уж второстепенных для повествования персонажей, а Бекхэму, Кину, ван Нистелрою, Венгеру, «Ливерпулю», Виейра и летающей пицце шотландец находит способ отдать должное. Не говоря уж о временами восхищенных отзывах о Гиггзе, Скоулзе, Невиллах, Кейруше, Вероне (что может показаться неожиданным), Хенрике Ларссоне, Фердинанде и других родственниках по «Ман Юнайтед». В воспоминаниях о шотландской молодости и о родственниках кровных и вовсе можно заподозрить сентиментальность и лирику.

Желающие узнать правду и подробности о Rock of Gibraltar и намерениях Глейзеров в автобиографию Фергюсона пришли зря. Ничего нет удивительного в том, что эти темы втиснуты в короткие и максимально обтекаемые формулировки: с Манье у шотландца давняя договоренность публично не ворошить пепел конной склоки, а на Глейзеров сэр Алекс по-прежнему работает, да и странно бы звучали его разоблачения после стольких лет последовательной защиты и поддержки.

У меня после прочтения, пожалуй, осталась пара сожалений. Даже ограничив временные рамки новым веком (события игровой карьеры и раннего этапа тренерской вошли в первую автобиографию, выпущенную в 1999-м) и сделав исключение только для пабных воспоминаний, семьи и хобби, Фергюсон попытался охватить огромную эпоху и высказаться обо всем более-менее для него важном. Все это хорошо и не сказать, что в книге совсем мало примеров, но деталей, интересных историй и локальных подробностей, конечно, хотелось гораздо больше. Историй в духе того, как бывший капитан «Абердина», «МЮ» и сборной Шотландии Мартин Бакен в конце карьеры перешел в «Олдхэм» и получил от клуба огромные по тем временам 40 тысяч фунтов подъемных, а потом взял и отдал их руководству обратно, сказав, что играет плохо и таких денег не заслуживает. Кому как, конечно, но ради еще десятка таких историй, которые точно есть у Фергюсона, я бы легко пожертвовал подробностями его отношений с ван Нистелроем.

В книге почти нет деталей выбора преемника, что, конечно, тоже жаль и тоже понятно, особенно если детали эти что-то не то скажут о Дэвиде Мойесе. Ну и несколько своеобразное ощущение, конечно, остается от постоянных замечаний Фергюсона в духе «этого игрока мы могли подписать, еще когда ему не было 16». Мало в итоге получилось звезд в английском футболе, которые не могли бы вовсю играть за «МЮ».

Простоватый язык для не очень здорово владеющих английским вообще плюс, пожалеть разве что можно о том, что юмора, иронии и самоиронии книге, конечно, не достает.

В целом же мемуары Фергюсона вряд ли могли у кого-то радикально изменить мнение о нем или скорректировать место шотландца в истории, да и вряд ли на это были нацелены. Зато стимулировать в сотне самых разных направлений воображение и мыслительный процесс читателя они просто обязаны.

По большому (крупному, разгромному?) счету, книга Фергюсона, конечно, о времени и немного о ностальгии. И если целиком автобиография обожателей оставит обожателями, хейтеров хейтерами, а нейтрально настроенных нейтрально настроенными, то одно ускользающее ощущение, пожалуй, способно объединить многих независимо от принадлежности к этим трем группам.

Сейчас все еще остается Арсен Венгер, но когда закончит и он, появится уверенность: таких, как Фергюсон, больше не будет. Не будет на топ-уровне тренеров, целиком олицетворяющих клуб и ведущих его сквозь десятилетия, меняя игроков и антураж, что-то перестраивая, но храня традиции, преемственность и идеологию. По разным причинам.

Футбол, конечно, не лучший способ вложить большие деньги и ждать гарантированной прибыли. Да и просто выкинуть большие деньги можно гораздо эффектнее или полезнее. Тем меньше вероятность того, что хозяином большого клуба окажется случайный и не особо заинтересованный человек, который позволит тренеру рулить в одиночку. Но это не главное.

Конец ХХ века и начало ХХI прошли и продолжают проходить в попытках формализовать то, что раньше считалось неформализуемым — хоть в сакральном смысле (из убеждения, что нельзя), хоть в практическом (потому что сложно). Все больше жизненных процессов так или иначе просчитывается и моделируется средствами математического, айтишного и прочих научных аппаратов в желании так или иначе сократить риски, предсказать влияние случайных факторов и не доверять что-то важное исключительно человеку с его слабостями и эмоциями. От совсем простых и забавных до насквозь серьезных разработок в основе новейших достижений, скажем, в медицине.

Футбол и спорт в целом в некотором смысле все еще болтаются между искусством и наукой, определенно и уверенно двигаясь в сторону последней. Технологии приходят в футбол не только с системами фиксации гола, наворотами телетрансляций или умными стадионами. Сама игра давно перестала быть безобидным и безденежным развлечением, а потому желание контролировать и оберегать успех от случайностей вряд ли будет еще слишком долго замыкаться на одном человеке и им целиком определяться.

Буквы в книге Фергюсона вполне предсказуемо так ни разу и не сложились в сочетание Виллаш-Боаш, но представить себе футбольного тренера, еще больше не похожего на шотландца, почти невозможно.

Фергюсон может написать еще 6 книг и еще подробнее рассказать о своих методах, но принципиально ничего не изменится: эффективно использовать их может только сам Фергюсон, без него они мертвы. Он не изобрел новой тактической схемы, не придумал нового универсального метода управления и наверняка морщится при слове «алгоритм», а его секрет останется только с ним в эпохе неформализуемого.

Боаш же сильно похож на технологичного тренера из будущего. Он уже многих в Англии удивил своими презентациями в PowerPoint (будет вам совсем грустно — представьте выражение лица Харри Реднаппа, только что узнавшего, что сменивший его в «Тоттенхэме» человек что-то втолковывает игрокам с помошью PowerPoint, и совсем грустно быть перестанет) и я не сильно удивлюсь, если со временем выяснится, что расположение своей высокой линии обороны он высчитывает с помощью какого-нибудь софта.

Отношения с людьми португалец явно не считает самым важным и решающим, потому в Англии с ним пока ничего хорошего не случается и вряд ли в ближайшее время случится.

Сам Боаш — это неотлаженная тестовая разработка с кучей багов и случай скорее предельный и радикальный, к которому пока не готовы, но большинство современных молодых тренеров появляется на топ-уровне уже с какой-то конкретной идеей, методом, игровой системой. Технологией. Посмотрите на Гвардиолу с его правилом 5-секундного прессинга после потери мяча на чужой половине поля или системой 3-1 для защитников, когда соперника, владеющего мячом у штрафной, один из защитников атакует, а 3 других образуют страховочное кольцо вокруг него. Это не искусство, это алгоритм. Вряд ли раньше не было ничего подобного, но именно сейчас это можно просчитать заранее теоретически, а не только эмпирически и именно сейчас это складывается в тенденцию.

Главный, пожалуй, секрет выдающихся успехов Жозе Моуринью – в сочетании подходов разных эпох. Он отличный психолог и манипулятор, умеет выстраивать отношения с игроками, понимает и мотивирует их, но при этом загоняет во вполне технологичные рамки и схемы, в которые не все помещаются.

Кроме того, если на поле все больше ценятся универсалы, защитники и опорники, умеющие атаковать, и форварды, отрабатывающие в обороне, то у его бровки и в VIP-ложе идет обратный процесс. На новом витке развития тренерской профессии их роль снова ощутимо снижается — даже в Англии. Спортивные и прочие директоры в разной степени определяют финансовую политику и трансферы, скауты день и ночь ищут таланты даже в Антарктиде и находки тренерам показывают только в последний момент, все больше разговоров о психологах, все больше в больших клубах специальных тренеров по фитнесу и чему-то еще и чем больше разбросаны функции по узким специалистам, тем более устойчивой выглядит система управления в целом. И тем легче предсказать, что полномочия будут продолжать дробиться, а средоточение власти в одних руках останется в мемуарах да книжках про тиранов прошлого, которые так любит Фергюсон.

Если вдруг кто еще помнит, о чем вообще речь, то смещение футбола в сторону технологичности — еще одна причина, препятствующая появлению строящих игровые династии тренеров-самодержцев. Суть просто в том, что искусство, в том числе искусство управления, часто не устаревает веками, 27 лет для него не срок, а вот большинство технологий за это время с запасом проходит цикл от идеи, разработки и внедрения до устаревания, насмешек и полного забвения.

Как относиться к эволюции и бурному росту технологий и вообще, и особенно где-то конкретно, каждый давно решил сам или еще решит, когда придет время. А в уважении к прошлому, ностальгии и легкой грусти по навсегда ушедшему те самые поклонники и ненавистники Фергюсона могут сойтись уже сейчас. В грусти о том, что больше не будет тренера, любить или ненавидеть которого можно почти 30 лет подряд, что больше может и не быть игроков, способных при плохой игре вернуть клубу все подъемные, что новые поколения футболистов, поправляя после игры прическу перед зеркалом, так и не узнают, что на самом деле означает фен в раздевалке, и что мало кому позволят снова выпустить автобиографию с канонической тавтологией в заголовке.