Когда карта бита. Десантник, победивший смерть

В октябре 1923-го года в Валле, городке под Бременом, на свет появился Карл Бернхард Траутманн. Семья его была представителем типичного среднего класса немецкого общества, страдавшего тогда от, откровенно говоря, грабительских условий мирных договоров со странами Антанты. Отец Бернхарда работал в бременских доках компании "Капле Кемикалс", причем не просто работал, а вкалывал, как проклятый, и особого внимания воспитанию подрастающего поклонения не уделял. Мать же была обычной домохозяйкой, и рычагов влияния на своих сынов она практически не имела. У Бернхарда был младший брат – Карл-Хайнц Траутманн, который подавал огромнейшие надежды в футболе, играя за молодёжные бременские союзы. Но, увы, судьба была жестокой – младший Траутманн погиб на Восточном фронте в 1943-м году.

Вволю покомандовав навозом и вкусив прочих прелестей сельской жизни, Бернд в 1939 году вернулся в Бремен и устроился на дизельный завод. А в марте 1941-го у него в голове в очередной раз зазвучал патриотический призыв - то ли авантюризм был присущ нашему герою с самого рождения, то делать ему нечего было, то ли просто на войну потянуло, благо возраст призывной подошел...

Молодого парня определили в Люфтваффе, что очень обрадовала Бернда, ведь он мечтал о небесах с ранних лет жизни. Но, к глубочайшему разочарованию, его отправили учиться на радиста. Траутманну это было неинтересно, и единственное, что тогда его захватывало – футбольное поле в школе связи. Там он смог показывать свои лучшие качества как центральный полузащитник (переход во вратари состоялся уже в Англии), и уже тогда парня могли взять в сборную Люфтваффе, которая тогда была одной из сильнейших в оккупированной Европе.

Но крах немецких войск на Восточном фронте быстро заставил умолкнуть футбольную песню. Чтобы там не говорили, но уже после Москвы немецкие парни отчаянно не хотели в "холодную и голодную Россию", и Бернд просто-напросто саботировал отбытие своей части ближе к Днепропетровску. Немецкое гестапо такого совершенно не поняло, и расстрел юнца во избежание, был самым вероятным исходом истории. Но каким-то чудом, а возможно и по связям друзей Бернда, но меру наказание изменили. Теперь Траутманн был откомандирован в шестую армию Паулюса, которая тогда подходила к Сталинграду.

К Берту уже успело прицепиться прозвище Ганзейский Гудини: англичане об этом немце даже слагали легенды

Одно точно: когда зимой 1944 года часть, в которой служил Бернд, перевели во Францию, в ней по сравнению с 41 годом оставалось лишь девять человек из каждой сотни. Но отдыхал на Западном фронте Траутманн недолго. Операция "Оверлорд" ознаменовала долгожданное открытие второго фронта. А потом были Арнем, Арденны, французский плен, побег, американский плен - снова побег! В марте 1945 года военная эпопея Траутманна приходит к лучшему из вариантов логичного завершения: он попадает в плен к англичанам. Оттуда он уже не бежал, но к нему уже успело прицепиться прозвище Ганзейский Гудини: англичане об этом немце даже слагали легенды. Кто же знал, что дальше он только закрепится в английском фольклоре?

После окончания Второй Мировой войны, Траутманну было предложено вернуться на свою родину  - конечно же в ФРГ, о переезде в ГДР никто и не говорил. Но Берт (он изменил немецкое имя Бернхард на более милозвучное английскому уху), решил остаться в Великобритании, и помочь разобраться с тем, что успели натворить немецкие самолёты. К примеру, Траутманн участвовал в обезвреживании взрывных устройств в пригородах Ливерпуля.

В тоже время, Берт решил не закапывать в могилу талант футболиста, который закрепился в матчах английских военнопленных. И во время одного из матчей ему пришлось заменить травмированного вратаря. Собственно, это и предопределило его дальнейшую судьбу. В рамке ворот он и остался – уж очень уверенно немец держался на новой позиции. В 1948 году Траутманн начинает выступления на профессиональном уровне - за команду так называемой Ливерпульской Combination League "Сент-Хеленс Таун". И окончательно он закрепился в Англии после того, как в 1949-м году женился на местной красавице: на дочери секретаря клуба Маргарет Фриар, заключив, таким образом, пожизненную связь с этим маленьким клубом. Уже закончив карьеру футболиста, Берт ещё раз навестил маленький городок близ Ливерпуля, и успех был ошеломляющим – все высыпали на улицы, чтобы увидеть своего героя.

После успешного сезона за "Сент-Хеленс Таун", Траутманн был открыт для предложений многих английских клубов, но всё же выиграла "Голубая Луна", которой, кровь из носу нужен был вратарь, так как знаменитый Фрэнк Свифт закончил карьеру. Но кто мог знать, что переход бывшего военнопленного обернётся такими огромными проблемами для руководства, да и для самого игрока? Во-первых, сразу же после сообщения о переходе болельщики "Манчестер Сити" поделились на два лагеря – те, кто вполне доброжелательно относился к немцу, и те, кто в лице Траутманна олицетворял все зверства немецких войск.

Болельщики в массовом порядке принялись возвращать сезонные абонементы. Дошло до демонстрации протеста, собравшей около сорока тысяч (!) человек! Вспыхнули драки между фанами двух манчестерских грандов - "Сити" и "Юнайтед". Дровишек в костер подбросило и то обстоятельство, что манкунианские евреи традиционно болели за "Сити" - а тут такой неприятный сюрприз!

Последнее слово принадлежало президенту "МС" с многозначительной фамилией Рэбби: "И вы правы, и вы тоже правы... Только давайте не будем связывать с военными преступлениями каждого немца. Да, он сидел в лагере для военнопленных. Ну и что?" Со специальным заявлением выступил капитан "Сити" Эрик Уэствуд: "Нет никакой войны в раздевалке. Мы относимся к Траутманну, как к любому другому футболисту, и говорим ему: "Добро пожаловать в нашу команду и - удачи!" Честно говоря, этот спич был произнесён с тяжким сердцем, потому что капитан был участником высадки в Нормандии, и к немцам относился, мягко говоря, не очень...

Но окончательно переменилось отношение к Берту после финала Кубка Англии-56. Где-то 72-я минута матча между "Манчестер Сити" и "Бирмингемом", матча, где уверенно побеждали подопечные Леса МакДауэлла, и где на воротах уверенно стоял немецкий легионер.

"Помню, я выходил на перехват мяча, а мне наперерез бежал Питер Мерфи, нападающий "Бирмингема". Когда мы встретились, было ощущение, что это два поезда столкнулись – ни один из нас не смог остановиться, и мы врезались  друг в друга с огромной скоростью. Его колено встретилось с моей шеей, и я упал без сознания.

До конца матча я ещё два или три раза упал от сильной боли. Это была агония, и для того, чтобы держать шею, мне пришлось задействовать правую руку. Я не мог двигать головой вообще – если бы я захотел на что-нибудь посмотреть, мне пришлось бы поворачиваться всем корпусом. Во время награждения я всё ещё держал шею своей рукой, и Герцог Эдинбургский спросил меня, как моё здоровье. Я ответил, что сильно похоже на острую зубную боль.

На следующий день в Лондонской больнице мне сказали, что у меня растяжение мышц в шее, и отпустили домой. Но боль не проходила, и через три дня я обратился к остеопату: по рентгеновскому снимку он определил, что во время матча я сломал 5 шейных позвонков, и я только чудом выжил"

Этот момент, по сути, стал пиком карьеры Берта. В дальнейшем его игра пошла по нисходящей, но всё же, когда в 1964-м году был организован матч прощания с великим вратарём, "Мейн Роуд" был забит до отказа. А это более 60.000 болельщиков пришло в будний день попрощаться со своей легендой. Можно только догадываться, сколько человек из присутствующих в 1949-м стояли с плакатами против Траутманна, но думаю, что это был не один и не два.

Берт был введён в Залу Славы "Манчестер Сити", а великий сэр Стенли Мэтьюз назвал его одним из лучших вратарей в истории футбола. А Лев Яшин, который до сих пор считается лучшим вратарём в истории футбола, заявил в 1963-м году: "Было только два вратаря действительно мирового класса. Лев Яшин и еще тот немец, который играл в Манчестере". Несколько нескромно, но в то же время, это придаёт ещё большего уважения к непокоренному Траутманну.

Берт два раза выводил на поле в качестве капитана сборную Футбольной ассоциации. А как же сборная ФРГ? Увы, тогдашний тренер сборной Зепп Гербергер заявил, что он не будет вызвать "иностранцев", так как дома игроки лучше. Только сейчас, через полвека становится ясно, что та команда, которая сотворила Бернское чудо, и Траутманн были нужны друг другу, и подходили друг другу как никто другой. Но Берт никогда не жалел о таком выборе тренера, ведь в Великобритании он нашёл дом, семью. В свою же очередь, Гербергер вряд ли бы поменял вратаря, даже если бы Траутманн играл в Германии – то, что  сотворил Турек в финальном матче с венграми, тоже вошло в историю футбола на века.

От двадцатитысячной демонстрации противников появления немца в английской команде до шестидесяти тысяч болельщиков, переполнивших "Мэйн Роуд" во время его прощального матча, – огромный путь

Период тренерства для легенды "Манчестер Сити" откровенно не сложился. Были заходы в "Стокпорт Каунти", сборную Мюнстера и "Опель" из Рюссельхальма. Но ничего путного из этого не получилось, и в 1971-м году Берт уехал поднимать качество игры в азиатских и африканских странах. Спортивный репортёр Атиллон Тагаллил из Танзании признавался: "До его прихода у нас был хаос, и про создания Футбольных лиг не могло быть и речи. Но после ухода Берта на покой можно сказать одно. Траутманн – отец современного футбола в Танзании".

В 1988-м году Берт ушёл на "покой". Он стал личным представителем Елизаветы II в Берлине, и важно здесь то, что Траутманн сумел воспользоваться данным ему шансом. В 2004 году он стал кавалером Ордена Британской империи за заслуги в области укрепления англо-германского взаимопонимания. И эти слова – не пустая формальность, как часто бывает. От двадцатитысячной демонстрации противников появления немца в английской команде до шестидесяти тысяч болельщиков, переполнивших "Мэйн Роуд" во время его прощального матча, – огромный путь. И Берт прошел его с честью, как и подобает настоящему воину.